Искажение - Вадим Панов

– Проклятье!

Трезор, словно поняв, что ему ничего не грозит, сделал ещё один шаг – вдвое больше предыдущего. Он явно собирался напасть на перепуганных тёмных, даже на хозяина, и Кирилл понял, что не может оставаться в стороне. И в тот самый миг, когда Трезор изготовился к прыжку, Амон поднял револьвер и выстрелил, наполнив помещение грохотом и пороховым дымом.

Псоглавец резко отскочил к стене.

– Скорее за мной!

Ещё несколько выстрелов. К счастью, и Юлия, и Портной понимали, что времени терять нельзя, и бросились из лаборатории, промчавшись мимо опешившего Трезора. Амон захлопнул за ними дверь и навалился на неё, не позволяя псоглавцу выскочить следом: Портной хорошо поработал над защитой собачки, и пули не причинили Трезору особого вреда, ранили, но не убили.

– Здесь есть замок?

– Сломан, – сообщил Зольке, быстро проверив дверь.

Изнутри раздался удар такой силы, что Кирилл с трудом устоял на ногах.

– Успокойте пса!

– Я не могу!

– Тогда убейте!

– Я не могу!

– Почему?

– Мы потратили слишком много сил!

– Я попробую!

Вдова стряхнула с себя оцепенение, глубоко вздохнула, собрала в кулак всю свою волю и стала неспешно, но и не так уж медленно складывать остатки сил в смертоносное заклятие. Она закрыла глаза, развела в стороны руки, словно стараясь обхватить невидимую копну сена, но в тот самый миг, когда бормотание стало нарастать…

Кастор открыл глаза, увидел колдующую Юлию и, прошептав: «Предатель!», надавил на спусковой крючок.

– Ай!

Глаза вдовы Александер широко раскрылись, она схватилась рукой за шею, пошатнулась, изумлённо посмотрела на Амона и стала медленно валиться на бок.

– Юлия!

Кирилл бросился к женщине, дверь распахнулась, Портной взвизгнул, в кабинет ворвался Трезор.

– Дерьмо, – прошептал Кастор.

Он не сомневался, что станет первой целью, и не ошибся: псоглавец разглядел оружие в руке змеевида – у единственного из присутствующих – и бросился к нему. Три следующих выстрела слились в один, а четвёртый не прозвучал, потому что Трезор клацнул зубами, и захрипевший Кастор залился кровью.

– К ноге! – в отчаянии закричал Портной. – Трезор, сидеть!

Но тщетно.

Спятивший псоглавец рыкнул над телом змеевида и резко развернулся, намереваясь продолжить бойню. Кирилл, держа на руках умирающую женщину, отступил в лабораторию. Зольке последовал за ним.

– Дверь!

Но перепуганный Портной не успел её закрыть, и Трезор вошёл следом. Именно вошёл – спокойно, немного рисуясь, зная, что жертвам никуда не деться. Амон коротко выругался, положил окровавленную вдову на стол и выхватил нож. Но Трезор был слишком близко. В двух шагах… в полутора… Он стоял совсем рядом, и смрадное дыхание из пасти заставляло Амона морщиться.

В шаге…

До драки оставались секунды. Кирилл медленно повёл вооружённой рукой вправо, зная, что обязательно привлечёт внимание противника, но…

Но в следующий миг увидел, как тело псоглавца начало приобретать тусклый серый оттенок. Каменный оттенок. Увидел, как черты Трезора заостряются, становятся отчётливее, контрастнее, как будто вырезаны невидимым скульптором из серого камня. Который отнимал цвет, но дарил твердь. Вечную и мрачную, как надгробие.

Трезор каменел…

Кошмарное преобразование началось с головы, от которой по телу Трезора стремительно побежали метастазы мерзких серых пятен, быстро захватывающих тело, руки, ноги… Но сами глаза потеряли жизнь последними, сами глаза – широко раскрытые – безмолвно рассказали Амону всё, что происходит. Несчастный псоглавец понимал, что каменеет, но не мог пошевелиться, не мог ничего предпринять, а лишь смотрел на Кирилла, и злость в его взгляде сначала сменилась недоумением, потом ужасом, а потом – в самом конце – каменным равнодушием.

Потом – это секунд через десять.

Но Амону они показались вечностью.

А когда псоглавец стал полностью серым, Кирилл закрыл глаза, услышал лёгкие шаги и понял, что женщина обходит его справа. Сжал нож, на случай, если Медуза атакует, но та не задержалась и ничего не сказала, помогла справиться с Трезором, вышла из лаборатории, и вскоре её шаги растаяли в коридоре. Кирилл коротко передохнул – с облегчением, затем повернулся к забившемуся в угол Зиновию и хрипло приказал:

– Иди к столу, Портной, нужна твоя помощь.

И указал на умирающую вдову.

* * *

Полицейские явились минут через десять после того, как Портному удалось остановить кровотечение и наложить на рану несколько быстрых швов. Только убедившись, что Юлия сможет продержаться минимум час, Зольке занялся подготовкой к встрече с представителями власти: к этому моменту Кирилл оттащил тела змеевидов в лабораторию и кое-как прикрыл потайную дверь. Что же касается разгрома, то он полностью укладывался в наспех придуманную легенду.

Полицейские в Кунсткамеру приехали быстро, а вот в подвал спускались медленно, останавливаясь и озираясь на каждой ступеньке и постоянно бормоча в рации, что требуется поддержка. Однако автобус со спецназом застрял в пробке, действовать приходилось самим, патрульные, проклиная всё на свете, сошли по лестнице, но в подвале, несмотря на стойкий запах пороха, не обнаружили ничего страшного: ни трупов, ни преступников, ни бешеных собак, о которых рассказывали перепуганные сотрудники Кунсткамеры.

– Что произошло? – поинтересовался старший из полицейских после того, как вдвоём с напарником они наконец-то добрались до кабинета и встретили растерянного и немного напуганного Зиновия, прячущегося за перевёрнутым столом.

– Не знаю, – горько поведал Портной, позволив достать себя из укрытия и перестав дрожать – он великолепно сыграл испуг. – Я работал, писал научную статью… а двое мужчин ворвались в кабинет и стали всё крушить… Где охрана?! Почему их пропустили?! – Но в следующий миг Зиновий прекратил крик, обвёл рукой разгромленное помещение и уныло вздохнул: – Видите, что они натворили!

Сломанная мебель, разбросанные документы, грязные следы на полу… Декорации не оставляли сомнений в рассказе доктора Зольке, но больше всего полицейских заинтересовала статуя в углу: Медуза обратила в камень самого Трезора, а не образ, который видели окружающие благодаря «мабраске», и потому псоглавец предстал перед блюстителями порядка во всей красе – мускулистое мужское тело, облачённое в набедренную повязку, и голова добермана.

Очень реалистичная скульптура серого камня.

– Египетская? – со знанием дела спросил старший полицейский. Он видел в учебнике истории сына примерно такую же картинку и решил блеснуть познаниями.

– Египетская, – подтвердил Зольке, заставив себя посмотреть на образованного сержанта с уважением.