Потрошители времени - Роберт Линн Асприн

— Не за что. — Рука Ноа помогла ей подняться.

Джина медленно повернулась к женщине, чье присутствие, чьи прикосновение и один-единственный вопрос высвободили… она так и не поняла, что именно.

— Маркус… — Джина поперхнулась и начала сначала. — Маркус сказал вам, что произошло?

Йанира внимательно посмотрела на нее.

— Он рассказал все, что знал сам.

Джина набрала в грудь побольше воздуха, подыскивая подходящие слова.

— Мой отец… — Она осеклась и попробовала начать снова, зайдя на этот раз с другой стороны, пытаясь выразить это как можно доступнее для женщины, которая никогда не была в Верхнем Времени и которой никогда не разрешат попасть туда. — Видите ли, многие люди не любят Храмы. Храмы Владычицы Небесной. Не любят их по разным причинам… но не любят. Некоторые считают, что храмовники аморальны. Опасны для общества. Ну там педофилы и прочий подобный вздор. Так вот, есть одна группа… людей из Нижнего Времени, попавших в Верхнее через ВВ-66. Они образовали секту под названием «Ансар-Меджлис». Они ненавидят нас, говорят, что молиться богине — богохульство. Ну, во всяком случае, по сравнению с их представлениями о боге. — Взгляд Йаниры пронизывал Джину насквозь, наводя на нее ужас. Она заговорила быстрее, пока не струсила окончательно. — Но пока «Ансар-Меджлис» оставался у себя на Ближнем Востоке, от них было не так много вреда. Однако есть еще люди, которые хотят уничтожения Храмов… или по крайней мере их ослабления настолько, чтобы они не представляли политической угрозы. Некоторые из таких типов в Верхнем Времени помогают этой шайке убийц…

— И твой отец, — спокойно произнесла та, — с ними.

Джине не надо было даже отвечать: Йанира знала. Джина прикусила губу, стыдясь текущей в ее жилах крови и одновременно в ярости на то, что не в силах сделать ничего, кроме как разбить мир Йаниры на мелкие кусочки.

— Да, это он отдавал приказы убийцам. Они застрелили сестру моей матери. И… и моего лучшего друга по колледжу… Йанира протянула руку и коснулась запястья Джины.

— Они отняли его у тебя, — прошептала она с состраданием в голосе; слушать это было почти невыносимо, — но с тобой остался его прощальный дар. Это не может не утешать хоть немного, не может не вселять надежду, верно?

Джина зажмурилась, почти не в силах выносить взгляд этих черных, бездонных глаз.

— Что… о чем это вы?

Йанира провела кончиками пальцев по низу живота Джины, от чего тошнота, мучившая ее уже почти неделю, усилилась.

— Ты носишь его ребенка, — тихо сказала она. Свет в комнате словно померк, и Джине пришлось изо всех сил вцепиться в спинку кровати.

— Ты этого не знала? — продолжала пророчица еще мягче.

Кто-то придержал Джину за плечи, не дал ей упасть. «Боже праведный… так это у меня не от страха… ну да, и задержка… Господи, я отправляюсь в викторианский Лондон с папашиными убийцами на хвосте и ребенком Карла под сердцем…» Сколько им придется скрываться в Лондоне? Недели? Месяцы? Годы? «Я же не смогу выдавать себя за мужчину, с животом-то!» Но выбора у нее не было, и она знала это. Нанятые ее отцом убийцы будут искать перепуганную девчонку в обществе детектива, а не одинокого молодого человека с несколькими тяжелыми сундуками. Когда она вновь подняла голову, на нее встревожено смотрели не только Йанира, но и, как ни странно, Ноа Армстро.

— Вы… уверены?.. — выдавила из себя Джина.

Йанира отвела прядь волос со лба Джины.

— Бывает, ошибаюсь и я, дитя мое. Но в этом — да, совершенно уверена.

Джине хотелось съежиться калачиком и зареветь, спрятаться лет на десять — двадцать, или чтобы ее обнимали, баюкали и обещали, что все будет хорошо. Увы, это было невозможно. Она снова встретилась взглядом с Йанирой.

— Они убьют нас всех, если смогут. — Она охватила себя руками за талию, словно оберегая ребенка, растущего где-то в ней. В ней зарождалось совершенно новое чувство: яростная решимость защищать эту крошечную жизнь. — Я уже лежала бы сейчас где-нибудь в морге, дожидаясь вскрытия, если бы не Ноа. Я не собираюсь позволить им выиграть. Даже если мне придется провести следующие сорок лет в бегах — сколько угодно, пока мы не найдем способ остановить их.

— И они пришли сюда, — прошептала Йанира, сжав пальцы на руке Джины, — чтобы уничтожить тот мир, который мы создали для себя.

Джине хотелось отвернуться от этих все понимающих глаз, хотелось уползти и спрятаться от них. Но лгать пророчице она не могла — даже в попытке облегчить ее боль.

— Да. Мне очень жаль… — Ей пришлось замолчать на секунду, чтобы собраться с духом. — Мы можем вывезти вас со станции, бежать в Нижнее Время. Мне плевать на правила, запрещающие выходцам из Нижнего Времени эмигрировать сквозь Врата.

Взгляд Йаниры переместился на детей, и темные глаза наполнились скорбью.

— Им нельзя со мной?

Джина замешкалась с ответом, но помощь пришла со стороны Армстро:

— Нет. Мы не можем рисковать. Они будут преследовать нас сквозь все Врата, что открываются на этой неделе. Если мы спрячем девочек в один сундук с вами, мы сможем вытащить вас со станции, но тогда убийцы устремятся за Джиной…

Йанира Кассондра вздрогнула.

— Да. Это слишком опасно. Маркус…

Он крепко сжал ее руки.

— Я буду беречь их. Даже ценой моей жизни, Йанира. И Юлий вызвался помочь нам. Никто не должен знать об этом. Даже друзья, даже Совет Семерых. Знает только Юлий — он бежал подземными коридорами с поручением Совета и наткнулся на нас.

В глазах ее появилось такое выражение, что Джина похолодела, а потом веки ее тяжело опустились.

— Смерть, что преследует нас, страшнее, чем нам кажется… два лица… два лица по ту сторону Врат… и кирпичные своды над деревом, где горит огонь, а кровь чернеет… бойся человека с серыми глазами: за улыбкой прячется смерть… ключ в письмах, письмах, что приносят смерть и разрушение… тот, что живет с бесшумным пистолетом, нанесет удар ночью… пытается уничтожить еще не рожденную душу… ударит, когда новорожденный огласит мир своими криками… — Она обмякла, дрожа, в руках своего мужа.

Джина тоже дрожала так сильно, что с трудом удерживалась, чтобы не упасть.

Маркус поднял взгляд — изрядно напуганный.

— Я еще не видел, чтобы видения посещали ее с такой силой и яркостью. Молю тебя, будь с ней осторожна.

Джина обнаружила, что держит Йаниру за руку, успокаивая ее.

— Госпожа, — прошептала она. — Я не привыкла убивать. А они уже убили двух людей, которые были мне дороже всего на свете. Клянусь, я убью всякого, кто попытается причинить боль вам.

Йанира медленно подняла взгляд. Глаза ее покраснели от слез.