Женщины Парижа - Летиция Коломбани

Встреча Айрис с одной из социальных работниц изменила всю ее жизнь.

В тридцать лет Айрис наконец-то нашла себя. Во Дворце она смогла впервые полностью реконструировать свою личность. Здесь она начала впервые задумываться над тем, что, возможно, у нее тоже есть будущее, что жизнь приберегла для нее что-то другое, помимо страданий и неприятия общества.

И все же во Дворце ее приняли далеко не все. Она столкнулась с неприязнью многих постоялиц, считающих, что ей здесь не место. Часто она становилась объектом их раздражения и даже презрения. Можно было бы подумать, что жизненные невзгоды, с которыми эти женщины не раз сталкивались за стенами Дворца, сделают их более терпимыми и снисходительными к тем, кто не вписывается в общепринятые рамки. Ничего подобного. Многие из них – расистки. Айрис в этом убеждена. Некоторые неприязненно относятся к беженкам, считая, что они несправедливо приняты в приют на тех же правах, что и местные, ведь они полагают, что у них по этой причине куда больше прав. Здесь частенько об этом судачат, с сожалением заметила Айрис. Во Дворце всем прекрасно известно, кто на чьей стороне.

Избранником ее оказался не кто иной, как Фабио, молодой учитель зумбы. Когда Айрис впервые его увидела, она едва не лишилась чувств. Она и сама не знает, что в нем смогло так перевернуть ей душу. Возможно, его южноамериканские корни, его неподражаемая пластика. А может, особое чувство ритма или легкий бразильский акцент… Но один вид того, как он танцует, вызывает во всем ее теле легкий озноб. «Это ангел в обличье дьявола», – усмехнулась она. Сама Айрис далеко не спортивна и никогда не была такой, она записалась на курсы зумбы с единственной целью – видеть его там. И не пропустила ни единого занятия. Целую неделю ей приходилось ждать вожделенного момента. Она думает только о нем одном днями и ночами.

Вот уже почти год она тайно любит Фабио. Здесь ей некому довериться, кроме Сальмы. Недавно она узнала от нее, что Фабио не женат. Сальма знает все на свете, она собирает информацию обо всех, кто живет или работает в приюте. Наконец Айрис решилась на признание. Но дело настолько деликатное, что она очень боится оттолкнуть Фабио. Она отлично понимает – то, что она размыто именует «непохожестью», может помешать истории их любви. «Мы измеряем величину любви или важность проектов по тому риску, на который готовы пойти ради них». Это не она сказала, а далай-лама, а она просто записала его изречение в блокнотик.

Айрис обладает довольно сдержанным темпераментом. Ни за что не осмелится она подойти к молодому учителю и предложить ему выпить с ней или пригласить его на ужин. Поэтому она решила преподнести ему стихотворение, написанное долгими бессонными ночами. Вот почему ей так нужна Солен: чтобы его прочесть и высказать свое мнение о нем. А заодно и исправить ошибки. Она не больно-то сильна в орфографии, особенно во французской. Правда, хотя французский вовсе не ее родной язык, она очень его любит, любит больше, чем родной. И хочет соблюсти все правила, чтобы ничем его не опорочить.

Стихотворение. Она прекрасно понимала, насколько это несовременно. В наше время соцсетей и мобильников люди посылают друг другу краткие СМС, а то и просто «секс-фотки». Интернет и сайты знакомств сделали любовные отношения более быстрыми и доступными. Но Айрис – романтик. Она такова, тут уж ничего не изменишь…

При этих словах девушка улыбнулась. Солен восхищалась ее готовностью пойти на это своего рода самоуничижение. Айрис не проста. Она воспитанна и обладает тонкостью ума. В иных обстоятельствах, возможно, они стали бы подругами.

За стаканом фруктового сока Айрис поведала Солен, что в стране ее отца, Мексике, многие публичные писатели делали из своей профессии бизнес. На площади Санто-Доминго, например, всегда была очень жестокая конкуренция. Чтобы заполучить там место, нужно было пройти контрольные тесты по правописанию и грамматике. У каждого публичного писателя имелась своя узкая специализация. Прежде там держал небольшую лавочку ее дядя, он специализировался на письмах интимного характера. Однажды, воспользовавшись его вынужденным и длительным отсутствием, собратья по перу распространили слухи о том, что дядя умер, дабы переманить к себе его клиентуру. Когда же в конце дня он появился на своем месте, одна пожилая дама принялась выть от ужаса, подумав, что перед ней привидение. Дядя особенно любил рассказывать эту историю. Он знал еще массу других, но эту предпочитал всем остальным.

Айрис вынуждена была прервать свою исповедь – она такая болтливая и может часами не закрывать рта, особенно если окажется в хорошей компании! Она понимает, что время у Солен ограничено. Из ящика небольшого шкафчика, украшавшего ее квартирку-студию, она достала стихотворение. Но начать читать никак не могла решиться. Боязно, призналась она. Да, нужно иметь немало мужества, чтобы раскрыть перед кем-то написанное тобой, Солен это хорошо понимала. Она вспомнила о своих подростковых тетрадках-дневниках, которые однажды решилась отдать своему учителю французского в лицее. Ей пришлось несколько месяцев готовиться к этому непростому шагу. Простое разворачивание листа бумаги иногда является актом храбрости, вот что говорила себе в это время Солен, пока Айрис начинала читать свое стихотворение.

Солен слушала очень внимательно. Слова Айрис порой были неуклюжи, наивны, плохо сочетались друг с другом, порой нарушали правила грамматики, но они были очень искренними. Рифмы были слабые, размер хромал, и в то же время стихотворение звучало. Солен сама не ожидала, что оно настолько ее тронет. До такой степени, что она пожалела о том, что лично ей никто и никогда не писал таких стихов. Никому не пришло в голову написать ей такое письмо, так рассказать о своих чувствах к ней.

Хотелось бы ей иметь достаточно смелости и сделать нечто подобное. Например, когда Джереми ее бросил, у нее вовсе не было слов. А ведь стоило ей найти несколько рифм, набраться смелости, и все еще могло бы измениться… Найти в себе немного поэзии… быть может?

Айрис часто упускала языковые тонкости, ей не хватало словарного запаса, да ей почти всего не хватало, но страсти ей было не занимать. Солен не могла слушать ее стихи без внутренней дрожи. Она думала о Сирано, сгорающем от любви к Роксане, который использовал имя Кристиана для написания своих писем… Во Дворце говорили, что настоящий Сирано де Бержерак был похоронен именно здесь, где-то под библиотекой Дворца, а вовсе не в Саннуа[32], как утверждали его биографы. Вроде бы он нашел убежище в монастыре, когда-то расположенном на этом месте, у своей сестры монахини, и умер у нее на руках. Душа его, возможно, все еще бродит тут, меж кирпичных стен Дворца. Не исключено даже, что и между словами Айрис, в строках ее поэзии.

«Это хорошо» Бинты Солен теперь присвоила себе. Она ободрила Айрис. Стихотворение вышло великолепным, ничего в нем не нужно было менять. Она исправила несколько ошибок, изменила два-три оборота, и дело сделано. Осталось только направить его адресату. Айрис решила рискнуть и сделать это на ближайшем занятии зумбы.