Цена дара - Дилара Маратовна Александрова

Убитое дитя с огромной дырой в груди застыло в момент своей смерти, со вскинутой металлической рукой, будто указывало на что-то. Могло показаться, что оно указывало мне путь, но самом деле оно до сих пор целилось. Пушка на его руке давно потухла, но перед тем, как у него отняли жизнь, он сам успел отнять жизнь. Я двинулся туда, где прекратился его выстрел — к чьей-то смерти.

Триста метров.

«Венет» корректирует траекторию выстрелов, основываясь на моем беглом психологическом портрете. В этот самый момент идет загрузка данных с моих личных дел всех психиатрических больниц, в которых я успел побывать за свою короткую жизнь. Он хочет глубже узнать меня. Понять, куда я метнусь в следующий момент… в этом было нечто неизменно милое, и в какой-то степени очень трогательное. Никто так не близок к тебе, как заклятый враг, потому что знает тебя лучше всех. Быть может, даже лучше, чем я сам?

Пока «Венет» знакомится с моими демонами, я бегу вперед. По одну сторону свистят пули, и по другую тоже. Я мог понять его. До энергоблока всего ничего, на мне ни царапины, а псих я еще тот. Обработать такую кипу данных за пару мгновений не под силу даже «Венету». И что это даст? Мои забеги на длинные дистанции в личных делах не отмечены. Обычно они проходили в темноте, без окон и дверей — только в моей голове, и только в моих венах.

А пока что экономия пошла к черту, в меня палило все, что умело палить. Стандартный протокол атаки и предсказуемая опасность. Слишком предсказуемая, у меня даже не треснули колени. «Венет» просто должен был оставить хотя бы один патрон для точного выстрела.

— Добрый вечер, приятель, — я прыгнул в земляную воронку и уже успел поздороваться с трупом кого-то из «альфы».

Говорят, молния не бьет в одно и то же место дважды. Тот старик сказал, что здесь все по-другому. Он был прав, и молния, которая так долго собиралась, заранее ударила в соседнюю дыру. Туда должен был прыгнуть я, ведь она ближе всего и туда не стрелял дзот. Но в этой меня ждал приятель, и я хотел встретиться с ним.

— Я тут ненадолго, — задрал голову, наслаждаясь, что лёгкие расширяются и дышат, и я чувствую их через боль. Приятель молчал. — Прости, что так долго. Я бы закрыл тебе глаза, как Маре, да вижу, они у тебя сгнили. Есть что-нибудь для меня?

У лучшего из лучших сгнили не только глаза, но и губы, обнажив желтоватый оскал. Раскрытый рот глотал воздух, сквозь дырку в глотке я мог рассмотреть его позвоночник. Шлем съехал на бок, черная униформа осела, став мешковатой и грузной. Не самый лучший собеседник, но по крайней мере, он умел слушать, не перебивая.

— Грэг Каллахан, — прочитал я на нашивке на груди, аккурат рядом с желтым значком «альфы» — первой буквы алфавита в перечеркнутом ромбе. — Наверное, таких как ты тут много, но я запомню это имя. Не смотри так, я не знаю, что дальше делать. Ты тоже не знал, и умер. А если бы знал, не сидел бы здесь со мной. Диалоги у меня выходят просто отвратные. Будь ты жив, ни за что бы не согласился на этот разговор. Слушай, а выглядит неплохо. Отличный… не знаю, что это. Одолжишь?

Даже будучи мертвым и наполовину разложившимся, Грэг не отпустил оружия, он вцепился в него, прижав в груди. Может быть, это был автомат, может, бластер, а может, что-то совершенно другое. По правде сказать, я не особо разбирался в оружии и его внешний вид мне ровным счетом ничего не говорил. Длинная металлическая штука, довольно широкая, с прицелом и спусковым крючком. Тоже черная, как и ее хозяин. Чем стреляет, понятия не имел.

— Спасибо. Увесистая какая, — Грэг не хотел отдавать свое, для этого мне пришлось поломать ему пальцы. Они были хрупкими, словно птичьи. «Нужно опасаться этих молний, они превращают кости в стеклянные». — А она неплохо сохранилась. Ей повезло больше, чем тебе, правда? У «альфы» должно быть надежное оружие. Черт, совсем не умею с ним обращаться. — Взглянул украдкой на Грэга, потом снова на оружие, пытаясь отгадать, что к чему в этой железяке. — Жаль, ты мне уже не подскажешь. У меня не так много времени, чтобы разводить демагогию. Молния сейчас зарядится… Могу поклясться, ты не убрал его с предохранителя, когда собрался умирать. Так что на курок и вперед? Главное, чтобы дуло смотрело туда, куда полагается, — усмехнулся немного. — Проверим прямо сейчас?

Раньше мои демоны получали пули из слов, и я кричал на них голосом, пока они не скрывались. Сейчас все намного проще. Когда моя душа превратилась в выжженные поля Венеры, демоны полезли наружу. Они захотели свободы, ведь им стало тесно в моем теле. Им предложили больше пространства, и они воспользовались этим шансом. Вот только теперь у меня настоящие пули. Когда мои демоны обрели плоть, попасть в них оказалось гораздо проще. Вот один из них, наверху, подбирается бесшумно, надеясь, что я не услышу его сквозь нарастающий гул зарядившейся молнии. Я действительно не слышал. Но таких как он я научился чувствовать задолго до того, как на меня кинутся острые когти и вцепятся тебе в глотку. Дуло оружия взметнулось вверх, посмотрев в пустое серое небо.

«Хочу увидеть небо, чтобы оно было голубое и облака белые. Настоящие облака, никакой терраформации», — пронеслось по мыслям, через мгновение над головой возник боевой дрон. Заряд уже летел в его сторону, на курок я нажал еще на мгновение раньше. В ту же секунду я метнулся из воронки, пока молния не сожгла меня заживо, или не превратила кости в стеклянные. Обломки дрона упали в яму, их окончательно похоронил разряд, ударив по тому, что он него еще осталось. В воздухе почувствовался острых запах жженого металла.

Вперед, по прямой, потому что «Венет» ждет что я метнусь вправо или влево, как следует из анализа моего психологического портрета. Но вправо и влево нельзя, потому что опасно, а вперед можно, потому что там нет тени кожистых крыльев и оглушительного гогота хищников.

Упал вниз, перекатившись вперед на пару метров и еще столько же — влево. Несколько пуль взрыло землю и снова все затихло. У «Венета» сегодня тяжелый день. У меня — пробежка наперегонки. Говорят, бегать полезно для здоровья. Закашлялся, намереваясь выплюнуть свои легкие. Наверное, начинать нужно было все-таки немножко