Хроника отложенного взрыва - Феликс Меркулов
Шрифт:
Интервал:
Ермаков понял, что речь шла о развале КГБ.
— Понятно, что порядка не будет, — закончил Полуяхтов. — Все думают, только как урвать.
— Куда мы катимся, — вздохнул Брайчук. — У меня денег нет, чтобы агентам платить. Какая, на хрен, оперативная работа! У тебя-то как с финансированием?
— Нормально. А как же еще, Корс каждый день пьет с туловищем.
Корсом за глаза звали главу службы безопасности президента. Туловищем — того, кого он охранял.
— Подкинул бы деньжат. Или намекнул куда следует.
— Подкинуть не могу, я такие дела не решаю. Намекнуть могу. Только толку не будет. Деньги в любом случае уйдут на Лубянку, а достанется ли что-нибудь тебе — большой вопрос. Знаешь принцип: не верь, не бойся, не проси? Пришло время жить по этим правилам. Учись сам зарабатывать деньги.
Полуяхтов спокойно говорил в присутствии Анатолия, потому что знал его. Этот начальник отдела имел в управлении больший вес, чем иные замы Брайчука.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — задумчиво произнес Брайчук.
— А ты ничего не говори, — ответил Полуяхтов. — Меня подробности не интересуют. Но если что, я прикрою.
Оба генерала уже раскраснелись от выпивки. Анатолий сидел в сторонке и скромно молчал.
— Давай еще по одной, и я поеду, — сказал Полуяхтов. — Дела.
— Что скажешь? — произнес Брайчук, когда генерал из президентской службы безопасности ушел.
— Доля правды в его словах есть.
— Он из «театралов», а им верить нельзя. Они любят чужими руками жар загребать.
— Насколько я слышал, он не чистый «театрал», а из пэгэушников.[1]
— Это еще хуже, — ответил Брайчук.
— Но подумать над его словами стоит. Иначе все источники разбегутся. Кто будет задаром пахать? А когда мы последний раз получали новые оперативные машины? А бензин для них? Если так и будем сидеть, скоро в нас плевать начнут.
— Хорошо. Поговори с кадровиками, найди пять-шесть свободных должностей. Поставь на них своих людей, на которых можно положиться.
— Сделаю.
— Это будет твоя команда. Раскинь мозгами, как бы нам пополнить фонды. Операцию назовем, скажем, хм…
— «Мытарь»?
— Хрен с тобой, пусть будет «Мытарь».
Ермаков быстро нашел верных людей. Старшим команды назначил Костю, в ту пору еще капитана. Ребята собрались как на подбор, быстрые, сообразительные. Уже через несколько недель в рамках совершенно секретной операции «Мытарь» начали несколько проектов, все подробности которых знал только Ермаков.
Чтобы не тревожить начальника, Ермаков не посвящал его в детали. Брайчук и не требовал. Средства стали поступать регулярно. Сначала тоненькой струйкой. Затем ручейком. И, наконец, потоком.
Большая часть доходов шла на оперативные нужды. Брайчук, Ермаков и исполнители себя, конечно, не забывали. Но и не наглели, памятуя о том, что жадность губит.
Однажды Ермакову позвонил Полуяхтов и пригласил на шашлыки в Мещерино. Эти дивные места раньше были вотчиной КГБ. Здесь в березовых рощах готовили диверсантов. А разведчики, вернувшиеся из-за кордона, проходили тут релаксацию. Дымились шашлыки, булькала водка, а отпускники плаща и кинжала гуляли вдоль тихих берегов реки и грустили о своем.
Нынче угодья поделили между собой пограничники, разведчики, особисты и прочие наследники КГБ.
У Полуяхтова здесь была служебная дача. И он любил встречать дорогих гостей на природе.
— Что-то ты зачастил в «Столичную молодежь», — произнес генерал, снимая с шампура кусок мяса, истекающий жиром.
«Знает», — отметил Ермаков без особого удивления.
— Сливаешь информацию? — Полуяхтов отложил шампур. — Правильно делаешь.
— Достало меня все! — невольно вырвалось у Анатолия.
Полуяхтов хитро посмотрел на собеседника. Его глубоко посаженные глаза прищурились, отчего кожа на висках сморщилась.
— Почему? — вкрадчиво спросил он. Так учителя задают наводящие вопросы.
— Что за время такое? Ничего нельзя сделать! — От искреннего возмущения у Анатолия колотилось сердце. — Собрал наш опер материал на начальника тыла дивизии. Принес дело, а мы ему ход дать не можем. Прокуратура говорит: молодцы, ребята, что накопали. А теперь положите в сейф и забудьте. Генерала посадить не можем. Да что там генерала! Полковника из школы поваров третий год разрабатываем. У молодых солдат тушенку ворует. Материала — во! — Ермаков провел ребром ладони по горлу. — Ничего сделать не можем. Связали по рукам и ногам.
— Это временное, Анатолий, — ответил генерал, приподнимая бокал с вином. Его голос звучал спокойно и рассудительно. В спортивном костюме «Адидас» (в настоящем, а не в подделке) он походил скорее на хорошего тренера.
— Хотелось бы верить, — вздохнул Ермаков и разом опрокинул очередную рюмку с джином «Гордон драй».
Над стоявшим рядом мангалом поднимался дымок. Ермаков сидел, откинувшись на резную спинку лавочки. В голове шумело, джин впитывался в кровь и отправлялся в путешествие по всему телу.
— До чего мы дошли, Иннокентий Трифонович… — У Анатолия вдруг обострились все чувства. Глаза словно впервые увидели, как сочно зеленеют листья и трава, какая невинная белизна у берез. Природа окружила их столик, нависла над головами и зашумела листвой. Мимо с деловым жужжанием проносились шмели. Комарики, как маленькие разбойники, прятались в листве и ждали своего часа.
Сейчас все то, чем он занимался в пропахшей гарью, бестолково шумящей Москве, казалось мышиной возней.
— Какой ерундой мы занимаемся! — вырвалось у Анатолия.
— А именно? — Полуяхтов внимательно посмотрел на собеседника.
Только сейчас Анатолий заметил, что у генерала полукруглые глаза. Нижние веки были прямыми, верхние нависали, словно своды, над серыми глазами. Во взгляде его сквозила восточная мудрость. «Не мелочная европейская, а неторопливая восточная, — подумал Ермаков. — На Востоке время меряют веками и тысячелетиями. И понимают: наступит час — и все то, чем мы живем, к чему стремимся сейчас, завтра превратится в навоз для этих берез. И сами мы станем навозом. И, видит Бог, это еще не самое худшее предназначение».
Взгляд из-под сводов век мог понять все: и про сочную зелень, и про мышиную возню, и даже про навоз. Но Анатолий почувствовал, что еще слишком рано. Может быть, после следующей рюмки.
— Я хотел сказать: до чего мы дошли! — Ермаков положил руку на лакированную спинку лавочки. — Ходим на поклон к журналистам. Не можем реализовать информацию, относим ее в газеты. Те пропечатывают, а нам же еще и по шапке дают: куда смотрите, у вас бардак творится! Приходит бумага из прокуратуры: проверить. Мы расписываем все как на духу. Да хрен там! Дело тихо закрывают. А мы опять к журналистам. Да мне на этих писак уже смотреть тошно.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!