Богиня в бегах - Женя Галкина

Полина пригубила шампанское, взяла с блюда шпажку с креветками.

– Ты же помнишь наш последний разговор о Глебе?

– Любовницу ты у него вычисляла, ну.

– Я и решила, что толку подозревать? Надо бороться! Решила сменить имидж. Пригласила твою Настю, она мне красоту навела. Ну, волосы и волосы, рыжие и рыжие, а изюма так и не завезли. Я и решила за изюмом в город смотаться. Пробежалась по магазинам, набрала всего, я тебе сейчас все покажу: я такие трусики купила, Глеб увидит – про всех баб мира забудет, Марго! Две ниточки же… одна на попе…

И Полина полезла в стоящую рядом сумку с покупками.

Целый час она восторгалась приобретениями, подливая и подливая Марго сначала шампанского, а потом вина. Она разворачивала коробки с бюстгальтерами и трусиками, тратила на воздух изысканные духи, показывая, как нужно «надевать» на себя аромат. Читала вслух инструкции на кремах и масках для лица, мазала помадами и тенями руку Марго и остановилась только тогда, когда заметила, что изрядно поплывшая Марго перестала хмурить лоб и кусать губу.

Видимо, ее подозрения рассеивались.

И тогда Полина ринулась в бой.

– И самое главное, – заговорщицки прошептала она, наклоняясь к уху подруги, – я немного развлеклась…

Марго застыла с креветкой во рту, глаза ее округлились. Она выглядела, как кошка, почуявшая мясо.

– Что? – переспросила она. – Развлеклась?

– Да, – сказала Полина, схватила бокал и провозгласила тост: – Выпьем за мою маленькую романтическую авантюру!

– Выпьем, – автоматически подхватила Марго.

И выпила.

Она поставила пустой бокал на стол. Схватилась за сигарету. Потом, почему-то испугавшись, отбросила портсигар и взялась за крекеры с сыром. Но и они не принесли ей успокоения, и она воззрилась на Полину:

– Ты изменила Захаржевскому?

– Я сказала – романтическая авантюра, а не перепихон в гостинице, – рассердилась Полина. – Романтика, Марго, это когда люди ходят в театр, например, или стоят на мосту, любуясь городом, и нежный поцелуй срывают так же пугливо, как воришка срывает нежный плод персика…

Марго заволновалась.

– Так ты в театре была или персиками торговала?

Полина деланно надула губы.

– Ничего я тебе больше не расскажу, – сказала она, – ну тебя к черту. Я думала, ты поймешь… хотела поделиться… а ты все к койке сводишь.

Марго спохватилась.

– Полька, родная, – завопила она, – прости меня, прости, прости, прости… хочешь, тысячу раз скажу-прости-прост-ппр-с-ст-и. Я просто с тебя в шоке, подруга! Сидела тут такая…

– Овца, – подсказала Полина.

– Да! Такая, кажется… такая…

– Лохушка.

– Вот! И вдруг – романтическое приключение у нее! Я не могу поверить, что ты всем этим, – и она обвела руками сад, дом и все вокруг, – рискуешь! И главное – мужем рискуешь! А вдруг он того… узнает?

Он узнает, подумала Полина. Ты ему скажешь. Ты его правая рука, свидетельница… Неизвестно, какие планы у Глеба были на Полину после его свадьбы со Светой, но если он рассчитывал оставить Полину одну у разбитого корыта и больше с ней не видеться, то – нет. Не получится. Полина хорошо знала своего мужа. Он не сможет проигнорировать сообщение о ее, Полининой, измене. Он примчится. Неважно, зачем: рассказать ли Полине о том, какая она оказалась шлюха, или затем, чтобы попытаться придушить ее, выжимая подробности «измены», но он примчится.

И тогда у Полины будет шанс узнать о себе прежней. О себе – настоящей.

Глеб из тех мужчин, что никогда не простит даже малейшего намека на адюльтер. Будь у него хоть гарем из новых жен, Полина в его глазах – его собственность. Она должна быть ему верна.

Его оскорбленное самолюбие – крючок, на который Полина подденет его, большую страшную добычу, и медленно потянет на берег.

– Расскажи, – попросила Марго, дыша на Полину вином и никотиновым ментолом.

– Хорошо, – сдалась Полина, – но под такую историю: коньячку!

Марго торопливо закивала.

Полина отдала ей бутылку коньяка, принесла в беседку блюдо с виноградом, грушами и сыром. К сыру она подала мед и ореховые шарики с базиликом.

Ей предстояло полностью деморализовать подругу, и Марго заохала:

– Ну ты что! Полька, я уже пуговицу расстегнула!

– Закусывай, – строго сказала Полина, – история будет долгой.

Сама она выпила рюмку лишь для виду – так же, как и перед этим выпила немного шампанского и вина, а остальное, что разливала по бокалам, тайком отправлялось под куст. Полина подозревала, что кусту это на пользу не пойдет, но другого выхода не было. Марго была способна перепить слона.

– Я встретила молодого и очень красивого журналиста-политолога. Он пишет книгу о Камбодже, у него безупречный вкус на костюмы, и он… очень романтичный. Мы встретились случайно: он перепутал меня с какой-то своей знакомой.

– С какой?

– Он не сказал. Это дурной тон – рассказывать даме о своих бывших.

Получай, Петя Соболь.

– И-и-и-и… – Полина откинулась на спинку кресла и изобразила полный восторг: раскинула руки, словно в полете, – у него такие потрясающие глаза! Светлые-светлые, с синим ободком. Он носит очки в тонкой оправе, выглядит очень стильно. В нем есть что-то итальянское, наверное, легкая развязность: представляешь, он почти сразу одарил меня шикарным букетом и пригласил в театр и ресторан, хотя я и делала вид, что совершенно в нем не заинтересована. Да я и не была заинтересована! У меня же есть Глеб! Но потом я подумала – а почему бы и нет? Напитаться страстью первой любви, чтобы перенести ее в семью – разве это плохая идея? Освежить наши с Глебом отношения! Посмотри, какая я летящая, влюбленная! И все это достанется Глебу, а интрижка… ну, конечно, мы обменялись телефонами, но это всего лишь эпизод. Понимаешь, Марго, я одеревенела. А кому нужна деревяшка? Кому нужна женщина, у которой вместо кожи – кора? А ведь я в такую и превратилась… ходила по дому, как робот. А теперь я пылаю! Он взял меня за руку, и мы гуляли по вечернему городу… Это было прекрасно, Марго! Я начинала говорить, а он продолжал, мы угадывали мысли и слова друг друга. Нам нравятся одни и те же книги, мы влюблены в путешествия, мы близки по духу. И на мосту, когда перед нами раскинулась вся панорама города, я поняла, что хочу его поцеловать. И он угадал мое желание… – Дальше Полина принялась вдохновенно врать. – У меня было чувство, словно я – цветок в его руках. Он так нежно поднял мое лицо ладонью, как нежно приподнимают бутоны роз, проверяя, готовы ли они раскрыться. Он поцеловал меня сначала так же нежно, будто спрашивая разрешения, согласна ли я принять его. А я открыла глаза и посмотрела на него: и, о, Марго, он сразу так изменился! С такой силой прижал меня к себе, так требовательно целовал меня! Я улеглась в его руках и мне было так хорошо!