Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - Леонид Колосов

— Остальное ты, вероятно, знаешь, Леоне. По приказу, вернее, приговору, подписанному Луиджи Лонго, я расстрелял Бенито Муссолини. Это произошло 28 апреля 1945 года в 16 часов 10 минут.

— А потом?

— Потом в этот же день в городке Донго на берегу озера были расстреляны пятнадцать высших фашистских руководителей, пойманных вместе с Муссолини. Поздно вечером того же дня их трупы были привезены в Милан на площадь Лорето, где народ их повесил вверх ногами на железных сваях одной из бензоколонок. Я там не был…

Нет, тогда я ничего не спросил у Вальтера Аудизио в отношении Петаччи. Все-таки очень деликатный вопрос, и к тому же мне показалось, что сенатор может помочь мне в моей нежурналистской работе. Я не ошибся. Не часто, но довольно регулярно получал я от него весьма конфиденциальную информацию, особенно о положении дел в крайне левом коммунистическом движении, которое получило потом название «красных бригад». Он вывел меня на некоего экономиста Джузеппе Реджиса, который открыл мне источники финансирования маоистских экстремистских групп. Да, денежки тогда текли не с секретных счетов ЦК КПСС, а от китайских товарищей и американского ЦРУ. Вскоре, кстати, Реджис стал казначеем маоистского течения и порвал со мной уже ставшие конфиденциальными отношения. А несколько позже я получил информацию о том, что главного казначея «случайно» застрелили в Китае. Впрочем, не совсем случайно, ибо, как сообщил один из моих источников, Реджис стал со временем путать свой карман с партийной кассой…

Вальтер Аудизио познакомил меня с любопытной личностью — адвокатом Эрнесто Таттони, тоже активным участником итальянского Сопротивления. Сначала адвокат рассказал мне удивительнейшую историю о том, как в июле 1943 года английская военная разведка сорвала террористическую акцию против Муссолини, когда он встречался с Гитлером на «Вилле Гаджа» неподалеку от городка Беллуно на севере Италии. Там действовала с 1941 года антифашистская группа молодежи, которую возглавляли адвокат Флавио Муле и профессор латыни Кончетто Маркези. Входил в группу и Татто-ни. Именно он принес в июле 1943 года всех взбудоражившую весть, что в ближайшие дни в семи километрах от Беллуно, на «Вилле Гаджа», состоится встреча между фюрером и дуче. План был прост: поскольку виллу охраняло небольшое подразделение эсэсовцев, в самый разгар секретной встречи ворваться туда группой боевиков из четырех десятков человек, которая была специально подготовлена из антифашистской молодежи, и забросать виллу гранатами. Приказ о начале акции должен был дать профессор латыни Маркези через своего посыльного. Его ждали с нетерпением. Он наконец примчался, весь потный, с головы до ног покрытый пылью. Соскочив с велосипеда, прохрипел, задыхаясь:

— Быстрее, ребята, уже три часа как заседают. Известие пришло с запозданием… Быстрее, как можно быстрее.

Быстро собралась боевая группа. Проверили гранаты и помчались на велосипедах к заросшему густым лесом холму, на котором стояла «Вилла Гаджа». Велосипеды оставили на опушке леса, по-пластунски добрались до опушки виллы. Всех поразила удивительная тишина на «Гадже». Двое парней перемахнули через забор. Через некоторое время вернулись бледные: «Ребята, вилла пуста. Никого, кроме обслуги…»

Гитлер и Муссолини с сопровождающими их немцами уехали. А на следующее утро газеты на первых полосах сообщили: «Вчера в одном из северных городов Италии состоялась конфиденциальная встреча дуче и фюрера. Во время переговоров были затронуты вопросы военного характера…»

— Скажите, адвокат Таттони, а что же помешало акции?

— Что помешало операции? Посыльного направлял профессор Маркези. Перед смертью он признался, что специально задержал посыльного, ибо решил в последний момент, что план обречен на провал. А еще позднее мы узнали, что наш профессор латыни с самых юношеских лет был агентом Ин-теллидженс сервис, то есть английской разведки. Видимо, англичане решили не проводить акции. Впрочем, кто знает, где истина? Вот совсем недавно мне стало известно, что мой друг Аудизио пристрелил Кларетту Петаччи, не имея на это никакой санкции. Вы что-нибудь слышали о Петаччи? Это любовница Муссолини.

— Как?!

— А вот так. Впрочем, я вам ничего не говорил.

Наши отношения с адвокатом Таттони становились все более близкими. Он стал снабжать меня на неофициальных встречах очень любопытной информацией о положении в социалистической партии, которая к этому времени уже раскололась. Я уже начал придумывать псевдоним для своего нового друга, и вот на одной из встреч в парке Боргезе мой адвокат вдруг ошарашил меня неожиданным сюрпризом.

— Компаньо Колосов, меня вчера вызывали в контрразведку и провели со мной профилактическую беседу о слишком частых и подозрительно конфиденциальных встречах с вами. Так что нам лучше пока разойтись по своим углам.

— Конечно, мой друг Таттони. Я не хочу быть причиной каких-либо неприятностей для вас. Спасибо за все. Арриве-дерчи…

Мой резидент был весьма встревожен моей информацией о неудачной разработке перспективного кандидата в «друзья».

— Ничего не поделаешь. Придется на время замереть, мой дорогой, и на всякий случай собрать чемоданы. Дело очень серьезное…

Я замер. И довольно надолго. Но кругом все было спокойно. У нас были свои довольно надежные связи в итальянской контрразведке. Очень осторожно, но удалось выяснить, что адвокат Таттони никаких бесед в секретной службе не имел и вообще его считают большим болтуном. Да, видимо, струсил адвокат и меня напугал до смерти… Но реплики его в отношении Вальтера Аудизио я не забыл. И вот после последней, покаянной беседы с «Валерио» напросился я на беседу с президентом итальянской компартии (ИКП, как для краткости ее называли) Луиджи Лонго. Она была потом напечатана в «Неделе» аж на полутора полосах под рубрикой «Страна Советов в вашей жизни» в № 31 за 1972 год…

В ожерелье небольших городков, окруживших итальянскую столицу, одинаково гостеприимных, но до удивительности не похожих друг на друга, Дженцано, пожалуй, может показаться менее интересным. Здесь не побродишь по древним развалинам канувших в вечность цивилизаций, не услышишь многоголосого хора дивных фонтанов Тиволи, не выпьешь золотистого «Фраскати», чьим гордым именем не очень сведущие в делах Бахуса чужеземцы именуют все белые итальянские вина… Да и само название города как-то не стало объектом пристального внимания историков. Некоторые утверждают, что оно родилось от двух слов: «дженте» и «сана», то бишь «здоровый люд», который в античные времена покинул развратное урочище римских цезарей, чтобы в поте лица зарабатывать хлеб свой насущный на девственных равнинах и холмах Лацио. Кто знает, может быть, так и было на самом деле? Во всяком случае, дженцанцы всегда отличались завидным трудолюбием и крепким здоровьем.

Вот здесь-то и расположилась вилла ныне покойного председателя ИКП Луиджи Лонго, примерно такого же архитектурного стиля, который характерен для обиталищ некоторых нынешних наших демократов из президентского или бывшего президентского окружения, а также ряда отставных или действующих генералов и маршалов. Построил эту виллу якобы на свои средства некий скромный доктор-коммунист, отгрохавший потом себе шикарную частную клинику, где лечились в те времена члены ЦК ИКП, а также члены советской колонии в Риме. Кстати, такую же виллу, помимо клиники, сотворил тот же самый «дотторе-профессоре», как его называли, и для себя в том же Дженцано. Но если порыться в архивных документах хозуправления международного отдела ЦК КПСС, то наверняка найдется бумажка, подтверждающая, что денежки на виллы пришли опять-таки из хозуправления ЦК КПСС, то бишь, бывшие и действующие еще товарищи-коммунисты, из нашего кармана. Ну, да Бог с ними…