Креольские ночи - Сабрина Джеффрис
Шрифт:
Интервал:
– Как пожелаешь. – Рене потянул поводья и мягко тронул коня с места.
Элина так и не смогла расслабиться. Нахмурившись, он раздумывал, чем бы отвлечь ее и избавить от страха. Он стал рассказывать ей о работах на плантации, затем перешел к воспоминаниям детства. Элина немного расслабилась и даже несколько раз рассмеялась.
Весь оставшийся путь они ехали в дружелюбном молчании. Спешившись, Рене снял ее с лошади и поставил на землю.
– Твои старания напрасны. Я все равно не смогу преодолеть свой страх перед лошадьми. Однако благодарю тебя за понимание и участие…
– Не стоит беспокоиться, мне было очень приятно, – ответил он, а про себя добавил: «Действительно приятно».
– И прошу извинить меня за разгром в твоем письменном столе.
Улыбка исчезла с его лица.
– Не думай, что я забыл или простил это. Я еще должен найти подходящее наказание для тебя за столь безответственный поступок. – Он вовсе не хотел произносить это так резко и грубо, но ярость, охватившая его при виде перепутанных бумаг, все еще бушевала в нем.
Элина тоже не сдержала гнев.
– Если не будешь насильно держать женщин в своем доме, они не станут совершать «безответственных» поступков.
– Я не стал бы тебя держать, если бы ты сказала правду.
– Или ложь, за которую ты собирался мне заплатить. Он метнул в нее испепеляющий взгляд.
– Мое предложение остается в силе.
В ее холодных, зеленых, как море, глазах он прочел неприкрытую враждебность. Элина отступила, отталкивая его руки, обнимавшие ее талию.
– Если бы я не боялась лошадей, не задумываясь, вскочила бы на эту кобылу и отправилась прямо к судье.
– И навсегда запятнала бы репутацию своего отца. Она проглотила подступивший к горлу комок.
– Да, если именно это необходимо, чтобы добиться справедливости и избавиться от тебя.
Хотел бы он знать, действительно ли она способна на это. И, глядя в ее упрямое, пылающее гневом лицо, решил, что способна.
– Тебе не удалось бы уйти далеко. Я настиг бы тебя прежде, чем ты добралась бы до города.
Она пожала плечами:
– В любом случае это не имеет значения, поскольку я не могу ездить верхом. И, конечно же, я не возьму твоих денег в уплату за то, чтобы забыть о своем происхождении и твоих преступлениях.
Ему хотелось хорошенько встряхнуть ее, задать ей хорошую трепку. Почему он так обходителен с ней, ведь он знает, что она представляет собой. Он знает ответ на этот вопрос. Он не мог забыть, как накануне ее нежные губы прильнули к его губам и как совсем недавно, будучи смертельно напугана, она бросилась искать у него утешения.
И все же лучше бы ему об этом забыть. Если бы ему удалось устоять, продержаться какое-то время, она бы передумала, изменила свои намерения. Ведь в ее интересах принять его предложение. В настоящий момент ее гордость сильно уязвлена и еще не угас гнев из-за смерти ее дружка. Но через некоторое время она образумится. Ему надо набраться терпения и подождать.
– Поскольку ты, судя по всему, полна решимости упрямо стоять на своем, милые глазки, я вынужден искать способы развлекать тебя во время твоего пребывания здесь.
– Не мог бы ты начать с того, что перестанешь величать меня этим дурацким прозвищем и начнешь называть по имени? – огрызнулась она. – Я – мадемуазель Ванье, а не «милые глазки».
– Да ну! А я думал, тебе больше нравится мое прозвище чем то, которым наградил тебя твой дорогой Алекс. Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя «киска»?
На ее лице отразились боль и чувство оскорбленного достоинства, но он не стал утешать ее: взыграла ревность к трусливому мошеннику Уоллесу.
– Ладно, раз тебе не нравится «киска», пусть будет «милые глазки». Согласна?
Не обращая внимания на то, что она едва не задохнулась от гнева, он с преувеличенной учтивостью предложил ей руку. Но она, стремительно отвернувшись от него, в ярости направилась к дому.
Бонанж последовал за ней.
– Как я уже сказал, пришла пора развлечений. Мы можем начать с разборки моих бумаг. – Он вздохнул. – Жаль, что ты мало, чем сможешь помочь, потому что весьма кстати забыла, в каком порядке лежали эти бумаги, но ты можешь составить мне компанию.
Когда она в холодном молчании пересекла террасу, Бонанж добавил:
– А так как в моем кабинете очень жарко, ты можешь носовым платком стирать пот с моего лба или же подкармливать меня лакомствами, когда у меня будут заняты руки. И конечно, время от времени мне нужен глоток вина.
Она обожгла его яростным взглядом и уже собиралась дать ему гневную отповедь, но тут заметила усмешку на его лице и из гордости предпочла промолчать.
– Боюсь, тебе будет скучно со мной, – язвительно сказала она, как только они вошли в дом. – На меня не действуют чары лукавых креольских джентльменов, и я не похожа на тех леди, которые, как говорил мне Луи, находят тебя весьма привлекательным.
– Ты бы предпочла, чтобы я отыскал этих леди? – спросил он, взяв ее за руку и направляясь в кабинет.
– Мне все равно, главное, чтобы ты, наконец, оставил меня в покое.
– Я вряд ли оставлю тебя в покое, дорогая. Я с трепетом предвкушаю наши маленькие тет-а-тет. Почему я должен искать компанию где-то еще, когда у меня дома живет такая девица? Я все еще помню наш восхитительный поцелуй и с нетерпением ожидаю такого же в будущем.
– Не будет больше никаких поцелуев! И не называй меня девицей! – Она покраснела и попыталась высвободить руку.
Когда они вошли в кабинет, он ничего не сказал, лишь подумал: «Будет очень много поцелуев, милые глазки, уверяю тебя». И с самодовольной улыбкой на лице запер за собой дверь.
Нужда закона не знает.
Испанская пословица.
Элина наблюдала, как Рене раскладывает бумаги в аккуратные пачки. Хозяйственные счета в одну, письма в другую, частные документы в третью и так далее. Уже прошло больше трех часов. Он молча работал, а она просто сидела в жаркой тесной комнате, с каждой минутой все более раздражаясь. Он не позволял ей читать, не позволял вообще ничего делать, а только сидеть и наблюдать, как он педантично просматривает листы бумага и сортирует их. Он даже отказывался разговаривать с ней, и это молчание сводило ее с ума.
И хотя он уже дважды отказался от ее помощи, она снова спросила, не может ли чем-нибудь помочь, чтобы ускорить дело.
Он ответил не сразу, но повернулся к ней лицом. Потирая затекшую шею, Рене изучающе посмотрел на нее. Удовлетворение промелькнуло в его взгляде, когда он увидел, как она ерзает и вертится на стуле.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!