Firefly. Машина иллюзий - Джеймс Лавгроув

В течение следующих дней в голове Уоша продолжали бурлить опасения. В бизнесе ничего страшного не произошло, но и значительных успехов «Птеранодон» за это время не добился. Уош уныло бродил по особняку, придирался к обслуге и даже к родным. Однажды Селеста совершила провинность: ударившись пальцем о ножку стола, она пробормотала «дерьмо», хотя одно из железных правил, установленных Зои, заключалось в том, что в доме запрещено сквернословить – и детям, и при детях. Уош вышел из себя и отругал Селесту с такой яростью, что она расплакалась и назвала его «большой вонючей жопой». За это ее на полчаса отправили в свою комнату, хотя, честно говоря, Уош наказал ее даже не за дерзость, а за то, что она вдобавок сказала, что он – «плохой папа».

Развязка, как это часто бывает, произошла на званом ужине. В числе приглашенных был Дурран Хеймер, который специально прибыл на Персефону со своего плавучего дома на Беллерофонте. Хеймер уже давно работал с «Птеродоном» и считался ценным клиентом. Данное мероприятие организовали специально для того, чтобы подлизаться к нему.

Хеймер сидел справа от Зои, и за ужином она хохотала над каждой его шуткой и время от времени касалась его руки. Затем она повела его по дому – показывать артефакты со Старой Земли, которые они с Уошем накопили за много лет. «Разумеется, наша коллекция – просто пустяк по сравнению с вашей, Дурран, – сказала она, выходя вместе с ним из столовой. – Но мы стараемся».

Они отсутствовали почти двадцать минут, и это время показалось Уошу целой вечностью – в доме не было столько древностей, чтобы их так долго рассматривать… Вернулись они рука об руку, постоянно перешептываясь и над чем-то смеясь. Наблюдая за Зои и Хеймером, Уош почувствовал болезненный укол, который постепенно смог опознать: это была ревность. Он никогда не видел, чтобы его жена так вела себя с другим мужчиной, даже ради заключения контракта. Мужчины часто пытались флиртовать с ней в ходе деловых встреч, но Зои Уошберн резко пресекала все их попытки. Одного ее холодного взгляда было достаточно, чтобы они заткнулись.

Но с Дурраном Хеймером она вела себя так приветливо…

По мнению Уоша, это уже было не просто «подлизывание», и он задумался – а не зашло ли все дальше взглядов, прикосновений и смеха?

Хеймер – красивый, образованный, влиятельный – гораздо больше подходил Зои, чем Хобан Уошберн. Может, раньше между ними ничего не было, но похоже, что их отношения начинали завязываться прямо сейчас, на глазах у Уоша.

Чуть погодя Уош оказался на задней террасе вместе с Хеймером. Они курили сигары в свете полной луны и обсуждали сделку. Когда в разговоре возникла пауза, Хеймер заметил словно вскользь:

– Ваша жена – удивительная женщина, Уошберн. Должен сказать, что вы заняли место, которое совсем вам не по рангу. Без обид, приятель.

С этими словами он игриво стукнул Уоша кулаком в плечо. В эту минуту Уош с радостью ударил бы его в ответ.

По лицу.

Сильно.

Однако вместо этого Уош просто кивнул и принял решение никогда не приглашать Хеймера к себе домой и не оставлять их с Зои наедине.

К тому времени как гости разъехались, Уош нажрался в хлам. Они с Зои поссорились. Уош помнил только то, что перепалку затеял он – скорее всего, из-за какого-то пустяка. Они кричали, ругались друг на друга, и в конце концов Уош отправился спать в комнату для гостей.

Утром он принес ей завтрак в постель и попытался извиниться. Это тоже привело к ссоре. Зои сказала, что вчера вечером он наговорил ей обидных вещей, простить которые она не может. В ответ Уош обвинил Зои в том, что она флиртовала с Дурраном Хеймером. Даже не веря в это, он все равно надеялся увидеть выражение вины на ее лице, молчаливое признание того, что она ему изменила – может, не с Хеймером, а с кем-то другим.

Ведь Хеймер прав: зачем Хобан Уошберн такой женщине, как Зои Эллейн? Что она в нем нашла? Она – в отличие от него – птица высокого полета. Что-то должно было ее привлечь, у нее наверняка должен быть какой-то тайный умысел. Только так Уош мог все это объяснить. Дело же не только в любви, верно?

Ссора разгоралась. На шум прибежали дети. Близнецы в ужасе расплакались, а Селеста ошалело наблюдала за происходящим. Они никогда еще не видели родителей такими.

Но Уоша и Зои это не остановило: они продолжали орать друг другу в лицо.

Уош даже не знал, что пытается ударить Зои, пока она вдруг не отстранилась.

– Поднимаешь на меня руку, Хобан Уошберн? – прорычала она, и в ее глазах вспыхнула ненависть. – Ты не посмеешь, черт побери.

Уош посмотрел на свою ладонь: она была на уровне его головы, готовая нанести пощечину. Он хотел опустить руку, но почему-то не мог – ведь если он это сделает, то капитулирует перед Зои. Но и ударить Зои он тоже не мог – это перечеркнуло бы, уничтожило все, во что он верил, все, что ему дорого.

Сгорбившись, он кротко развернулся и вышел из комнаты.

Весь день Уош прятался в своем кабинете, закипая от злобы. Зои не пришла его проведать. Он не ждал ее, но все-таки надеялся, что она к нему заглянет. Дети тоже к нему не приставали: он слышал, как за дверью Селеста призывает близнецов умолкнуть, словно он – спящий медведь, которого нельзя будить.

Он ломал себе голову, думал о том, как исправить разрушенные им семейные отношения. Но голос в голове Уоша говорил, что Зои должна искать примирения с ним, а не наоборот. Если он обвинил ее несправедливо и она была ему верна, то она должна открыто заявить об этом и развеять всякие сомнения. Зои этого не сделала и тем самым фактически признавала свою вину.

Когда уже вечерело, кто-то негромко постучал в дверь.

– Да?

В кабинет вошла Зои.

Уош постарался оценить ее невербальные реакции. Зои прятала руки за спиной: это могло означать что угодно – от раскаяния до злости. Ее лицо ничего не выражало. Зои отлично умела надевать на себя маски, когда хотела.

– Уош, – сказала она. Тон ее голоса тоже был нейтральным.

– Что?

– Время пришло.

– Время для…

– Включай компьютер.

– А? Зачем?

– Кое-кто хочет с тобой поговорить.

– Кто?

– Перестань задавать вопросы и делай, как я сказала.

Уош почувствовал, что в нем вскипает злость.

– Сначала ты должна назвать мне вескую причину.

– Уош, по-моему, ты не понимаешь.

Зои убрала руки из-за спины. В одной из них был пистолет. Она навела его на Уоша.

– Это не просьба, – сказала она, взводя курок. – Это приказ.

Зои прицелилась в упор из «Ноги кобылы» в полковника Хайрэма Трегарвона и сказала:

– У вас есть выбор: либо вы пойдете добром, либо я вышибу вам мозги. Мне без разницы, живой вы будете или мертвый, мне все равно заплатят. Но знайте: живой вы доставите мне больше хлопот, я ведь должна буду присматривать за вами до самого Лондиния. Ваша смерть все сильно упростит.