И всё, что будет после… - Наталия Новаш

– Ну, тогда ты садись, Чесь! – распорядился иностранец. – Комментировать нам будешь!

Но устроились по-другому. И Пепка оказался на табуретке между цыганкой и старым учителем, который всё-таки пересел со своего конца стола поближе ко всем. Жору тоже переместили к стене на лавку, рядом с Борисовичем, чтобы не заслонял цыганке экран. Он оказался один спиной к окошку. Хозяин сел во главе стола на место учителя под иконой.

Жора оглядел яблоки рядом с зелёным луком, втянул воздух носом. Особо дразнили копчёности – аппетитный окорок и охотничьи колбаски, пропахшие можжевельником.

– Ай-ай-ай… – восхищалась цыганка обилием застольных явств. – А колбаса кооперативная?

– Варёная – по два десять, из магазина, в Вильнюсе лежит свободно. А за копчёную восемь рублей платили.

– Краковская? – Цыганка недоверчиво поцокала языком. – Як у Паставах! Нешта хуже у Литве зрабилась…

Жора проглотил слюну, так аппетитно запахло чесноком от колбасы. Он не согласен был, что в Литве стало хуже, и наивно спросил:

– Почему это там всё есть, а у нас – пусто?

– Подлая политика колонизаторов! – Оскалился Пепка и скорчил одну из своих клоунских рож. «Филетовый» пояснил:

– Вы же «братья»! Москва опасается так уж всё отбирать у прибалтов – запад рядом, вдруг с голоду забузят? А вы…

– Не пикните!

– Братья-славяне.

– Ага! Вы же – бра-а-тья! – передразнил Пепка. – Хотя, ну какие они там братья, шеф? «Белорусы», как вас обозвали теперь, то есть поляки да литвины – бывшие балты. Индоевропейский народ. Положим, с примесью восточных славян. А за Смоленском – кто? Там только финны да татары всегда жили! Татаро-угорский народ!

– Везде в мире антропологи это знают.

– Но надо ж было так в головы-то вложить? Чтобы в «братьев» поверили!? Вот она, советская пропаганда!

– Довольно, Чесь! Лучше займись продуктами.

Пепка пожал плечами и извлёк из сумки ещё одну палку колбасы, потом – что-то длинное жёлтое в целлофане и превосходную ветчину.

– Палендвица – кооперативная. Зато сосиски – пальчики оближешь, что ни есть самые государсвенные: по госцене, два с полтиной за килограмм.

– И сочные – как когда-то в детстве.

– Ага!

– Где мы их отхватили, Чесь?

– В Таллиннском гастрономе. Навалом, никто не берёт. Говорят, и сухую колбасу выбрасывают…

– Дык там жа алимпияда! Горад, кажуть, итальянскай краскай пакрасили.

– Верно, тётушка! Шик-блеск, красота.

– Город – словно с иголочки, весь как новенький, – согласился шеф.

– Пусичка! Так бы и съел! – прищёлкнул пальцами и чмокнул губами Пепка. – Ну прямо, как этот клинковый сырок из Каунаса!

Ворона, вспорхнувшая откуда-то с печки, села на плечо цыганки.

– И ты хочешь? – засмеялась та, отломив кусочек маленького высушенного сырка. – На! – поднесла ладонь вороне. – Сыр яки добрый! – попробовала сама. – И мы калисти таки рабили…

– Ни в коем случае! – в ужасе остановил Пепка старухину руку. – Он солёный и не по вашим зубам! Вам лично этот рекомендую. – Ловкие руки Пепки резали толстыми мягкими ломтями жёлтую сырную массу, завёрнутую в целлофан в форме рулета. Запах свежего сыра разбудил в Жоре аппетит. – Сметанный колбасный…

– Ёсть и у нас таки… – разочарованно отказалась цыганка. – Дякуй…

– А вы попробуйте! Не такой! Этот же во рту тает…

– Правда, смачны… – пожевала она. – Умеют…

– Откуда, Чесь?

– Из Паневежиса. Магазин «Сыры» на площади, возле театра. А какой же там вид спорта?.. Не помню… Да там, вроде…

– Правильно: никакого! В Литве, Чесь, молочные продукты всегда хорошие!

– Продукты-то в Литве хорошие, а вот писателей хороших нет, – заметил учитель. – Мне так Антонович говорил. Он большой любитель чтения. Всегда со своими книжками сюда приезжает… Так у литовцев один только Григорий Канович и есть – замечательный современный автор. Я его читал… Прямо Шолом Алейхем!

– А больше у литовцев писателей нет? – с иронией спросил шофёр. – А у белорусов кого нет, шеф?

– Композиторов. Предпринимателей с головой… И вообще не хватает культуры.

– Нет, шеф, неверно вы говорите! Вот представьте: если б Рязанская губерния от России отделилась да завопила: ай-яй-яй, нет у нас, русских, что-то писателей хороших! Как бы вы к этому отнеслись?

– Ах, конечно же, Чесь! Всё верно! – подхватил «фиолетовый». – Ты абсолютно прав! Писателей нет у литовцев, композиторов – у белорусов. С чего бы это, и впрямь? А у поляков вроде бы всё есть… Так кажется на первый взгляд, но все они – один народ. Что здесь было изначально, с тех пор, как пошла культура?

– Великое Княжество Литовское! И жили в этих краях его граждане литвины, а если бы не разделили их на три части, были бы у литовцев сейчас Скорина и Наполеон Орда, Быков и Короткевич, Домейко и Борщевский, а у белорусов – Чюрлёнис и Чеслав Немен, Канович и Ян Потоцкий, Шопен и Пендерецкий… Кто ещё?

– Мой любимый писатель Лем! – сказал Борисович. – Он в Лемберге родился – во Львове.

– А ещё Марк Шагал, Кандинский, Бакст, – подсказал Жора. – Соломон Белов… Айзек Азимов… – Он вспомнил, что мама очень ценила Шагала, больше, чем Малевича…

– Правильно, юноша! И даже Саймак – корнями из-под Смоленска, хоть и чех.

– Всё это наша бывшая земля, – сказал «шофёр».

– Всё это – одна культура. В этом суть. Один и тот же культурный ареал. Была бы здесь и сейчас свободная страна, они бы, может, и не уехали никуда! Ни Сутин, ни Цадкин, ни Шагал, ни Вейцман… Бар Лазар жил здесь, зато его хасиды – где нашли пристанище?!

– Дык гэта же усё яуреи! – удивилась цыганка.

– Так здесь не только евреи, тётушка, – ещё и поляки жили, и аукшайты, и много кто жил всегда, и все они были граждане Великого Княжества Литовского. Кого Иван Грозный больше всех уничтожил в Полоцке, когда в первый раз город штурмом взял, разгромил и сжёг?

– Тьму-тьмущую поляков и евреев под лёд пустил! Хорошая какая смерть, шеф, правда? Дешёвая, без затрат. Н-на поляков и евреев рассчита-а-айсь! И к речке гуськом! Дыру во льду проломал – и по кумполу их, по кумполу – и туда их, туда, в воду! Поляк-еврей, поляк-еврей!..

– Чесь!

– Да?.. А остальных, – не горожане которые, – в Сибирь! Шляхту там всякую и крестьян безродных. Вон когда её, матушку, заселять нашим людом стали! Сдохнет по пути половина – а не жаль! Католики проклятые…

– Прекрати!

– А что, неправда? Умный был Иван Грозный – голова! На висилицы тратиться не надо, и пули впрок сэкономишь. Или не было тогда пуль?

– Были, Чесь…