Француз - Юрий Костин

— Надпись действительно какая-то присутствует, — подтвердил Кен.

Он передал Антону телефон. Ольга кинулась мужу на шею, и тот еще больше воссиял, не удержавшись от соблазна бросить на Антона торжествующий взгляд: дескать, «это я твою мобилу отыскал, то есть супермен здесь я! И поэтому тебе, лошара, как видишь, с моей дамой нечего ловить».

Антон взял телефон и неприлично выругался: индикатор батареи показывал только три процента зарядки.

— В чем проблема? — с тревогой в голосе поинтересовался Ральф. — Батарейка села?

— Да, почти… Роджер, куда надо звонить, есть ли единый номер какой-нибудь? Военно-морского флота, береговой охраны? 911? Специальных сил по спасению на море? — скороговоркой выпалил Антон, выискивая в меню телефона кнопку включения энергосберегающего режима.

— Единого номера я не знаю, — озадаченно сказал Роджер. — Давайте позвоним в отель.

— Или в консульство США, — предложил Кен.

— Что значит «я не знаю»? Разве можно так?! — воскликнула Бритта.

Ральф сильно схватил ее за руку, и она умолкла.

Идея с консульством всем понравилась, к тому же везение Кена на время стабилизировало уровень его авторитета, и к его словам прислушались.

— Кто знает телефон консульства США? — спросил Антон.

На лодке воцарилось молчание. Наконец Бритта засмеялась громко и зло. Ральф начал вздыхать, Ольга отодвинулась от Кена и отчего-то с надеждой посмотрела на Антона. Кен опять расстроился и вновь утратил столь славно приобретенное присутствие духа.

— Ладно, камараден, — вздохнул Антон. — Это мы узнали бы в два счета. Плохо, что сети здесь нет.

— Не, ну что за дичь происходит?! — воскликнула Ольга и, потеряв самообладание и терпение, заплакала.

Кен кинулся ее успокаивать.

Антон совершил прогулку по лодке, держа телефон на вытянутой руке, словно это могло как-то помочь. Все следили за ним, затаив дыхание. Волны плескались о борт, беглецы поневоле прислушивались к любым звукам, опасаясь погони, очередного захвата и неминуемой гибели от рук пиратов двадцать первого века.

— Думаю, в этот раз в плен нас не возьмут, — нарушил молчание капитан. — Прикончат прямо здесь. Ну, могут женщин забрать только. Но и женщин тоже прикончат. Хотя и не сразу.

— Спасибо, капитан, — проговорила Бритта. — Вам эта моральная экзекуция что, удовольствие доставляет? Лучше уж утопите меня в море. Какая тоска, прямо дышать нечем. Хочу в Германию. Господи, обещаю, что больше никуда из своего города ни ногой. Только к маме в Морицбург.

Вдруг мобильник Антона ожил. Если бы несчастные услышали поблизости автоматную очередь или из воды выпрыгнул бы тридцатиметровый кит, вряд ли у них это вызвало бы такую бурную реакцию, как внезапно зазвонивший телефон.

Это был крик радости вырвавшегося на свободу ведомого на убой стада крупного рогатого скота. В этом крике воедино слились и раскованный визг Ольги, и немецкое двусмысленное «шайссе» от Ральфа, и баритон Кена, которым тот проговорил нечто нечленораздельное, и, наконец, нетерпеливое «pick it up, pick it up»[33] от Бритты. Только капитан и бровью не повел. Он продолжал сосредоточенно изучать горизонт.

— Тсс… — Антон жестом дал всем понять, что следовало помолчать, и, боясь спугнуть появившийся сигнал, ответил на звонок. — Да? Кто? Жерар? — Антон бросил взгляд на Ральфа, в крайнем удивлении вскинувшего брови. — Здравствуйте. Я тоже рад. Жерар, послушайте меня… Да, все хорошо у меня, как у вас? Да, да, я очень рад. Особенно вашему звонку. Нет, никаких новостей по нашему делу, зато есть очень срочные новости у меня и вашего знакомого Ральфа Мюллера.

В ответ Антон услышал лишь скороговорку от Жерара. Тот говорил так быстро, что Антону приходилось до головной боли вслушиваться в каждое слово, чтобы его понять.

— Отлично, потом расскажете! Большой привет Ральфу. А у меня, представляете, сейчас такое классное настроение! Я сижу в саду Тюильри в кафе, у прудика, где любила гулять несчастная наша Мария-Антуанетта. Птицы поют, я пью пиво. Вспомнил вас, нашу встречу в московском кафе. Думаю, дай позвоню. Все-таки здорово, что сейчас с этими совершенными средствами коммуникации мир становится другим. Он как бы сужается, мы становимся ближе друг другу. Пардон, Антон, извините, не могли бы вы немного «повисеть», тут пришел официант.

— Жерар! — прокричал в телефон Антон. — На нас напали пираты! Какой официант? Але! Слушайте же вы меня…

— Антоша, что это за придурок с тобой разговаривает? — спросила Ольга. — Скажи ему, пусть срочно связывается с кем угодно. Пусть звонит в Интерпол, в ООН, в администрацию какого-нибудь президента…

— Да, нас захватили пираты. Точно! Но мы сбежали. Я абсолютно трезв! Жерар, не тратьте время на дурацкие вопросы! Слушайте и записывайте. Нет ручки? Запоминайте. Это вопрос жизни и смерти. Life and death! За нами погоня. Нас шестеро, мы угнали у пиратов лодку, наши координаты… Короче, это недалеко от острова Сент-Люсия на Карибах. Связь может прерваться в любой момент. Подождите, я посмотрю в телефоне, может быть, координаты покажет компас. Да, угнали у пиратов, слышите меня? А, елки-палки! Все, батарее капут! Козел! — в сердцах выкрикнул Антон и с размаху швырнул аппарат в океан.

— В общем, это уже кое-что, — резонно заметил Роджер, проводив взглядом незаслуженно репрессированный мобильник. — По крайней мере, теперь есть надежда. Ваш друг, он… сообразительный?

— Я его видел один раз в жизни, — мрачно ответил Антон.

— Тогда остается только ждать и надеяться. Впрочем, было бы больше шансов спастись при наличии телефона, поскольку, говорят, даже при пустой батарее эти ваши новые смартфоны достаточно просто отследить.

— Хотите, чтобы я нырнул за ним? — в раздражении спросил Антон.

— Не нужно, — спокойно ответил капитан и невозмутимо продолжил считать патроны. — Five, six, seven… Well, and we've got one in the barrel.[34] Антон, у нас с вами восемь патронов. Вы хорошо стреляете?

— Не жаловались вроде. Но из пистолета получается лучше. Инструктор хороший попался.

На море окончательно рассвело, подул легкий ветерок. Горизонт, чистый и безмятежный, успокаивал, манил, звал в путешествия. Антон взглянул на капитана и предположил, что тот, вероятнее всего, еще никогда в своей морской жизни не желал столь отчаянно, чтобы мир окутал непроницаемый туман. Антон абсолютно не сомневался, что пираты устроят погоню. Его удивляло, отчего этого пока не случилось. «Скорее всего, — думал он, — преследователи напились до беспамятства».

На самом деле Роджер не изучал горизонт. Он смотрел не вдаль, а куда-то вглубь себя, где жили его личные воспоминания и переживания. Он вспомнил свой дебютный выход в море, первый настоящий шторм, когда ему казалось, что больше никто и ничто не заставит его бросить вызов этой недобро ревущей и непобедимой стихии, не знающей ни жалости, ни сострадания, ни меры в посылаемых ею на головы несчастных сухопутных чужаков испытаниях.