Янтарь в болоте - Дарья Кузнецова

– Все целы? – спросил коротко и опустился на колено рядом с Алёной. – Не дергайся, сейчас, – обратился к ней, подхватил под мышки и поднялся, потянув ее вверх. Вынул легко и аккуратно, словно из воды, бережно поставил на затвердевшую землю. Перехватил за плечи. – Как ноги, не поломалась?

Алёна только головой качнула, отводя кинжал, чтобы ненароком не поранить мужчину. Из его хватки освобождаться она не спешила, а он будто и не замечал этого и тоже рук не разжимал.

– Дмитрий?

– Ты вовремя, Олег Сергеевич, мы тебе жизнью обязаны! – Княжич уважительно склонил голову. – Милость Матушки, что поблизости оказался, а то разорвали бы!

Воевода бросил на Алёну задумчивый взгляд, он-то понимал, что спасение было совсем рядом и без него. Но смолчал, про янтарь в крови девушки не заговорил и не стал спрашивать, отчего она медлила и таилась. Алатырница была за это благодарна, но также догадывалась, что объяснения не избежать и вопросы Рубцов обязательно задаст, когда они останутся наедине.

А она и не возражала, даже украдкой радовалась тому, что они обязательно еще встретятся. И встретились сейчас.

– Кто ж это, интересно, обнаглел настолько, чтобы тебя нежитью у самого дворца травить? – мрачно проговорил Янтарноглазый.

Сейчас Алёна смотрела на него прямо, без давешнего оцепенения, и наконец сумела разглядеть лицо без повязки. Правый глаз действительно имелся, под целым веком, вот только был он очень странным. Без зрачка и белка, оранжевого цвета, еще и светился слегка, как кусок прозрачного янтаря перед свечкой. Вот его, видать, за что прозвали-то! Интересно, что это такое и откуда взялось?

Опомнившись, Алёна опустила взгляд, чтобы не таращиться слишком уж откровенно и прямо, но совсем отвести глаза не могла и потому пользовалась возможностью рассмотреть его – настоящего, живого, вблизи. Тем более посмотреть было на что: примчался воевода в одних мокрых подштанниках, видать, крик услышал и из воды выскочил.

Алёна с облегчением поняла, что так не может выглядеть забулдыга и пропойца, глупости, значит, про него говорили. Плечи широкие и ровные, тело крепкое и совсем не заплывшее, тут одного взгляда довольно, чтобы понять: себя воевода, невзирая на слухи, держит в порядке. Только алатырница больше не статью молодецкой любовалась, а отчего-то цеплялась взглядом за следы на коже, которых, как у любого витязя, было в изобилии. Своеобразная летопись, многое способная рассказать о мужчине и его удаче.

Вот на боку шрам – длинный, прямой, резано-рваный, от ножа болотника, таких Алёна за свою жизнь насмотрелась во множестве. А что оставило на левом плече такое странное, почти ровное, круглое пятно с медяк размером, предположить не смогла. И справа тоже – на груди, на плече – непонятные рваные узоры, будто трещинки на камне. И на когти не похоже, и не ожоги, что же это такое?

Но долго полюбоваться не вышло, да и разговора у мужчин не получилось: всех снова отвлекла Ульяна. Поначалу она стояла подле Владислава, который неуверенно слегка обнимал ее одной рукой и глядел с тревогой – так, как глядят совсем не на случайных знакомых. А боярышня на него не смотрела и как будто не замечала, только тихонько утирала глаза платком, а потом, покосившись в сторону спасителя, вдруг громко ойкнула, залилась пунцовой краской и отвернулась, спрятав лицо на груди парня.

– Ты чего? – спросил он мягко, приобняв ее за плечи. – Ульяна?

Та что-то непонятно промямлила в ответ и замотала головой, но и только.

Первой сообразила, что не так, Алёна.

– Держи, княжич, спасибо тебе! – Она вернула кинжал хозяину и потянула с головы платок.

Остальные опомнились лишь тогда, когда алатырница принялась прилаживать платок воеводе на пояс. Широкий, плотный, он закрывал гораздо лучше, чем мокрые подштанники. Алёна обернула узорчатое полотнище вокруг талии Рубцова, на два раза хватило, завязала концы на боку. Воевода отчего-то не возражал и не пытался ни помешать, ни помочь. Ну а Алёна изо всех сил старалась не думать о том, что пару раз она к нему почти прижалась, что руки его опять легли на ее плечи и через тонкое полотно рубахи ощущались горячо и ярко. Почти нестерпимо хотелось забыть обо всем, обнять по-настоящему, прижаться, сделать вид, что очень испугалась и ищет теперь утешения у спасителя…

– Портки я прихватить не подумал, это да, – со смешком проговорил Олег. Вид в женском платке у него был потешный, но почему-то все равно внушительный и грозный.

– Постой, воевода, возьми, – запоздало сообразил Владислав и, явно нехотя выпустив из рук боярышню, принялся стягивать кафтан. – Я ростом поменьше, но в плечах ладно должно быть.

– Да брось, я сейчас за своими вещами схожу, тем более, чую, помощь скачет, – отмахнулся Рубцов. Но одежду взял, и Алёна отступила в сторонку.

Кафтан оказался немного свободен. Через пару мгновений и остальные услышали стук копыт, и вскоре на тропе появились всадники.

– Воевода? – изумился старший из них. – А вы тут как?!

– Сгною к лешему! – прорычал княжич, не дав тому ответить. – В дальние гарнизоны поедете, в Железный уезд, волков от рудников гонять! Пожизненно! Дармоеды! Вас где носит?! Вьюжина сюда, быстро, со всеми его хвалеными мастерами! Нежить в пяти минутах от дворца, а эти прохлаждаются!

Дружинники благоразумно не стали перечить, только вскинули ладони к груди, принимая приказ.

– Стой, погоди, служивый! – улучил Рубцов мгновение, когда наследник запнулся выдохшись. – Езжайте вдвоем, девушек отвезите, нечего им тут маяться.

– И верно, – хмуро кивнул княжич. – Девушек заберите!

Алёне совсем не хотелось уезжать и в себя приходить – тоже, она бы лучше рядом с Янтарноглазым осталась. Но, конечно, смолчала и без возражений позволила Олегу подсадить себя на лошадиный круп боком, позади одного из дружинников.

– Второй! – с тихим смешком бросил воевода, выразительно потеребив край платка.

Алёна украдкой улыбнулась в ответ, но тут же отвлеклась, чтобы ухватиться за ремень витязя, который не мешкая пустил коня широким шагом. Она оглянулась и поймала задумчивый, очень серьезный и внимательный взгляд воеводы. Был в нем, правда, совсем не любовный интерес, а обещание того разговора, о котором алатырница и сама успела подумать.

Объясняться перед воеводой придется, но как? Правду говорить нельзя, вряд ли Вьюжин разрешит, но и врать совсем не хотелось. И со Степанидой не посоветоваться: Алёна не желала сознаваться, что так неосторожно, по-глупому открыла свой янтарь Рубцову. Так что ей было о чем подумать по дороге.

А Олег, оставив пса сторожить, вернул кафтан хозяину и отправился за собственной одеждой, на ходу развязывая платок. Зеленый, в пару вишневому, который лежал у него в комнате. И хозяйка этих вещей занимала его сейчас куда больше, чем странное нападение у самого дворца, хотя должно было быть наоборот. Нежить натравили, это ясно, но также ясно, что это дело Разбойного приказа. А вот девица Алёна…