Полный трындец, или Феникса вызывали? - Валентина Езерская

— Не смей так говорить о том, о чем не имеешь понятия, — процедил он. — Глупый мальчишка!

Да что ж они все трясут меня, как погремушку?! Или у меня на лбу большими буквами написано: «сожми и потряси»? Хорошо хоть, щупать не начал, только в воздухе подвесил. А то был бы нежданчик для ледяного принца.

За спиной зарычал то ли Хармс, то ли альфин.

Я оглянулась. Мои друзья оказались отрезаны от меня лесом из острых ледяных кольев.

— Не трогай их! — крикнула, сжимая кулаки.

И поняла, что выгляжу жалко. Дергаюсь тут, как червяк на крючке. А обе девицы успешно делают вид, будто кусты вдоль дорожки интересуют их больше, чем то, что здесь происходит.

Эта мысль разозлила меня, заставила ощутить, как знакомый жар разливается по венам и сосредотачивается в руках.

Тише, Злата. Дыши! Эти тщеславные снобы не стоят твоего гнева. Ни один из них!

— Никто их не трогает, — Ариан лениво разжал пальцы. — Просто не хочу, чтобы нам помешали.

Я с облегчением почувствовала под ногами земную твердь. Спасибо, что хоть не швырнул меня, а аккуратно поставил. Даже несуществующую соринку сбил щелчком с моего плеча.

— Чего ты хочешь? — уставилась на него, все еще злясь. — Продемонстрировать свою силу? Поздравляю, ты ее продемонстрировал. Унизить того, кто слабее? Поздравляю, унизил. Что еще?

Он хмыкнул:

— Значит, так ты это воспринял? Странный ты. Не испытываешь ни малейшего уважения к своему будущему суверену.

Хотела сказать ему, что век суверенов давно прошел и живем мы в свободном обществе, где все равны, но в последний момент захлопнула рот и только зубами скрипнула.

— Чего вы хотите, Ваше Высочество? — выдавила через силу, подражая книжным героям.

— От тебя — ничего. — Ариан перевел взгляд на Пашку, бесновавшегося за ледяной стеной. — А вот с твоим зверем хочу познакомиться ближе.

— Кажется, вы с ним уже познакомились, Ваше Высочество!

Не сдержалась и все-таки сделала ядовитый акцент на последних словах.

Ариан вздернул белые брови, но ничего не сказал. Улыбнулся краешком рта:

— Может, дадим ему право решать самому?

Мне нечего было возразить. Разве что молиться про себя, чтобы Пашка оказался на моей стороне.

Драконий принц взмахом руки убрал ледяную преграду. Хармс и Паштет в тот же миг оказались рядом со мной.

Горгул набычился, сжал пудовые кулаки, готовый в любой момент броситься в бой хоть с принцем, хоть с самим королем. Альфин для острастки щелкнул клювом, но в его глазах застыла растерянность.

Он не сможет пойти против принца, даже если я прикажу.

Но я не хотела драки. И не потому, что Ариан по какой-то нелепой причине нравился мне…

Он прав: за нападение на принца крови по головке не гладят. А я себе никогда не прощу, если из-за этого Хармса исключат из академии или посадят в тюрьму.

— Ладно, — вздохнула, сдаваясь. Тронула друга за локоть, чтобы успокоить, и отступила с ним в сторону. — Пусть Паштет сам решает.

— Кто? — Ариан недоуменно моргнул. Глянул на Пашку и переспросил: — Как ты его назвал?

— Паштет. — повторила с досадой.

Принц расхохотался, хлопнув себя по бедрам:

— Отличное имечко! Главное, редкое.

Внезапно с него слетело все тщеславие, вся холодность, которой он прикрывался. И под треснувшей ледяной коркой на миг проглянул обыкновенный парень. С живым лицом, живыми эмоциями. Такой, что не прочь подурачиться сам или с друзьями.

Но это длилось лишь долю секунды. А может, мне все показалось.

Присев на корточки и игнорируя мой недовольный взгляд, он подозвал альфина. И тот пошел к нему, как бычок на веревочке! Ткнулся клювом в пустую ладонь, обиженно свистнул: «Где мое лакомство?», а потом виновато скосил глаза в мою сторону. Мол, прости, ничего не могу с собой сделать. Инстинкт-с, мать его!

Ариан взъерошил Пашке короткие перышки и поднялся, продолжая по-хозяйски держать руку на его холке.

Уже без смеха, серьезно посмотрел на меня:

— Альфину нужны тренировки. Вряд ли ты сможешь их обеспечить. Его нужно учить летать. А еще его нужно приучать самостоятельно добывать пищу.

— И каким это образом? — пробурчала, избегая встречаться взглядом с альфином.

Они с Арианом составляли прекрасную пару. Такую прекрасную, что у меня на миг защемило в груди. Высокий, стройный принц с ледяными глазами, лицом падшего ангела и сверкающими, как первый снег, волосами. И гордый крылатый зверь у его ног.

— Охота, — ледяной пожал плечами. — Я могу научить его охотиться с воздуха, я же дракон.

— В городе нельзя охотиться.

— В городе нельзя. А в Заповедном лесу можно. Мне — можно, — подчеркнул он. — Тебе — нельзя.

Я понимала, что он прав. Но мне не хотелось с ним соглашаться, не хотелось делить с ним Пашку. Ведь до этого альфин принадлежал только мне!

— Но я могу сделать исключение, — продолжил принц, почесывая альфина, а тот блаженно щурился, — и получить разрешение на твое имя. Под мою ответственность, разумеется.

Деваться мне было некуда. Он мог просто позвать альфина, и тот бы пошел за ним, за его магией на край света.

Оставалось только выторговать себе пару поблажек.

— Хорошо, я согласен. Но с одним условием.

Ариан выжидающе выгнул левую бровь. А я выпалила одним духом, боясь, что меня перебьют:

— Разрешение на двоих. На меня и Хармса… — оглянулась на друга.

Тот утвердительно сверкнул глазами.

— Хм… А ты, парень, не промах, — хмыкнул ледышка, оценив мой короткий спич. — Я подумаю.

Это был тот самый момент, когда стоило гордо уйти. Но я сомневалась, что получится гордо, если Паштет за мной не пойдет, а останется с принцем.

И все же решила рискнуть. Тем более время уже поджимало. Марциус дал два часа, а мы еще даже до коменданта не добрались.

— Думайте, Ваше Высочество. А мы пойдем.

Свистнула, подзывая альфина, и, не оглядываясь, направилась в сторону, противоположную той, куда ушел дроу.

В спину уперся пронзительный взгляд. Будто кто-то приложил к голой коже между лопаток маленький кубик льда.

Я шла, тяжело переставляя деревянные ноги, считала шаги и чувствовала, как этот кубик медленно, даже задумчиво скользит вниз. Изучает меня. И только усилием воли заставляла себя держать плечи прямо.

А сама кусала себя за щеку, чтобы Хармс не догадался, что я сейчас разревусь.

На десятом шаге, когда слезы уже готовы были брызнуть из глаз, что-то теплое ткнулось мне в бедро.