7 способов соврать - Райли Редгейт

Я снова утыкаюсь в экран ноутбука и возобновляю игру.

Она поднимается.

– Если передумаешь насчет ужина, я варю суп.

Я ее почти не слышу. Вот она – брешь между металлическими прутьями водонапорной башни. Я боком пролезаю в щель и оказываюсь в темноте. Наконец-то я в безопасности.

В понедельник утром директор Тернер приветствует школу легкомысленным объявлением:

– Учащиеся и преподаватели, мы приняли решение, что следующим шагом в нашем расследовании станут короткие собеседования со всеми учениками. Собеседования будут проводиться строго конфиденциально, в закрытом помещении.

Я смотрю по сторонам, но, похоже, никого из тех, кто пришел на первый урок, это объявление не встревожило. Видимо, им все равно, что поиски людей, закрутивших роман, приобретают масштабы испанской инквизиции.

Я сижу за партой как изваяние, уткнувшись взглядом в таблицу дифференциальных уравнений. В выходные я подумывал о том, чтобы поговорить с Джунипер Киплинг, но так и не собрался ей позвонить. Не люблю общаться по телефону. К тому же, если б я ни с того ни с сего обвинил ее в прелюбодеянии, это выглядело бы по меньшей мере нелепо.

И все же я должен с ней переговорить, причем как можно скорее. Если ее принудили и она жертва, я буду держать рот на замке. Ведь собеседование, о котором предупредила директриса, – отличная возможность сообщить администрации школы то, что мне известно, если я сочту это уместным.

В начале обеденного перерыва я стою неподалеку от входа в столовую в надежде перехватить Джунипер. Меня со всех сторон обходят группы ребят. Их взгляды скользят по мне как по пустому месту, словно я – часть стены.

Наконец я замечаю Джунипер. Она на полпути к столовой, идет в компании двух девчонок: высокой брюнетки с хорошей осанкой амазонки и рыжей коротышки с жирным серебряным контуром вокруг глаз. Брюнетка говорит что-то, и все трое заливаются смехом. Их одинаковые улыбки свидетельствуют о том, что они часто веселятся вместе. При их приближении я прочищаю горло и, сжав кулаки, преграждаю им дорогу.

– Прощу прощения, – говорю я.

Все трое останавливаются, глядя на меня с недоумением.

– М-м, привет, – первой подает голос брюнетка. – Ты, кажется, Валентин, да?

– Да, – подтверждаю я и, чувствуя, как у меня от напряжения звенят нервы, обращаюсь к Джунипер: – Можно тебя на минутку?

– Меня? Конечно.

Джунипер обращается к высокой девчонке:

Я вас догоню.

Брюнетка и рыжая смешиваются с толпой, а мы с Джунипер отходим к стене.

– Ши-и-и-зик, – гудит знакомый голос.

Мои щеки опаляет жар. Я оборачиваюсь: мимо идут двое парней на голову выше меня.

– Хоть бы новенькое что придумали для разнообразия, – зло бросаю я им в спины, на которых висят одинаковые рюкзаки. Но они даже не обернулись.

– Дин, – окликает Джунипер.

Оба парня тотчас же оглядываются. Один – худой, жилистый, стриженный под «ежик». Второго я узнаю́: тот самый длинноносый кудрявый пловец, который на прошлой неделе был на парковке, но тоже не извинился.

Джунипер, прищурившись, смотрит на парня с короткой стрижкой:

– Это был ты? Ты это сказал?

– М-м, – мычит Дин, глядя на своего кудрявого приятеля.

Тот беспомощно бегает взглядом по вестибюлю.

– Извинитесь перед Валентином, – требует Джунипер, подходя к парням.

– О боже, – бормочу я. – Пожалуйста, не надо. Ты не обязана меня защищать.

– Это общественное учреждение, – говорит она, в упор уставившись на моих обидчиков.

Те слишком долго стоят на одном месте – основная масса учеников уже прошла, и теперь они вдвоем топчутся у входа. В глазах Джунипер появляется стальной блеск, и я благодарю бога, что смотрит она не на меня.

– Извинитесь, – настаивает она.

Дин пожимает плечами.

– Ладно, извини, – говорит он, почти не глядя в мою сторону, и подталкивает локтем приятеля. – Пойдем займем наш столик.

Дин направляется в столовую, а Джунипер с укором смотрит на кудрявого парня. Тот задерживается.

– Лукас, от тебя я этого не ожидала, – разочарованно произносит Джунипер. – Так и будешь просто?..

Лукас сник, опустил плечи. Несмотря на понурый вид, он почти на две головы выше меня, а плечи у него широкие, как у медведя. В его глазах цвета влажной коры мелькает что-то похожее на чувство вины. При виде хмурого лица парня я жалею его, хотя он едва ли похож на жертву.

Лукас открывает рот, очевидно, собираясь извиниться, но я перебиваю его:

– Все нормально.

А сам недоумеваю: зачем я это сказал? Это не нормально. Ведь, по сути, молчание сродни соучастию.

Больше я ничего сказать не успеваю, потому что из столовой вылетает темноволосая подруга Джунипер. С разбегу она резко останавливается перед нами и спрашивает:

– Эй, Джуни, можно тебя украсть? Клэр говорит, нам «необходимо обсудить» субботний вечер – позорище всех времен. По-моему, она думает, что я вливала вино тебе в глотку.

Рядом кто-то кашлянул, прочищая горло. Мы оборачиваемся на звук. Мистер Гарсия, хмурясь, замедляет шаг рядом с нами. Не говоря ни слова, смотрит на Джунипер с Оливией и идет дальше.

– А у нас здесь никто не потребляет спиртное, – добавляет Оливия, – потому что мы все несовершеннолетние.

Морщина на лбу Гарсии становится глубже. Он исчезает в коридоре, а Оливия корчит ему вслед рожицу.

– Не пойму, почему он так настроен против спиртного. Ведь сам не так давно был студентом. – Она обращается ко мне: – Извини, что помешала. Я – Оливия. Рада знакомству.

Джунипер виновато смотрит на меня:

– Валентин, ты не возражаешь, если я найду тебя чуть позже? Мне нужно поговорить с Клэр. Надеюсь, у тебя это не очень срочно, нет?

– Я хотел… то есть… – Я осекаюсь.

Если скажу, что срочно, только еще больше подогрею интерес Лукаса и Оливии. Я пытаюсь ответить «нет», но язык не повинуется. Горло сдавило от страха из-за того, что ко мне обращено столько лиц. Все эти люди выше меня и очень красивы. Мне еще никогда не было так неловко.

Хорошо, – наконец соглашаюсь я, приподняв подбородок, пытаясь не выглядеть нелепо. – Можно и потом, если ты… да.

– Давай завтра, ладно?

– Договорились.

В арке она останавливается и оборачивается ко мне: на ее лице застыло решительное выражение.

– Вот еще что, Валентин. В субботу в районе девяти у меня дома кое-что намечается. Приходи, если хочешь.