Общество поглощения. Человечество в поисках еды - Марк Биттман

механизм для уборки хлопчатника, быстро получивший повсеместное распространение{150}. Как и следовало ожидать, министерство ничего не сделало, чтобы переобучить, переселить или как-то иначе поддержать миллионы потерявших работу людей, которые больше не требовались для сбора хлопка. На протяжении 1960-х годов две трети темнокожих фермеров переключились на другие занятия. Процесс убыли происходил в три раза быстрее, чем сокращение числа белых фермеров.

Со свертыванием сельского хозяйства на Юге фермеры – как белые, так и темнокожие – были вынуждены искать новые занятия. Большинство отправилось на Север, другие обратили взоры к «золотому» Западу.

Как всем известно, сочетание климата и природных богатств Калифорнии уникально, и задолго до заселения испанцами эта территория была раем для туземцев. Однако первый всплеск ее развития в составе США был связан не с фермерством, а с горнодобычей. На короткий миг американской истории – в только что аннексированной Калифорнии и в целом на американском Юге – королем стало золото.

Однако добыча золота была трудным и опасным делом, с шансами на успех сродни лотерейным. Довольно скоро большинство новоявленных калифорнийцев поняли, что «разработка земли» – земледелие по-американски – может принести больше денег и с большей вероятностью успеха.

Значительная часть сельскохозяйственных земель Калифорнии уже входила в крупные владения. С 1821 по 1846 год – в течение которых Калифорния являлась частью Мексики – земля распределялась между друзьями и родственниками правителей. Их гасиенды, огромные участки земли, занимавшие до 10 % территории Калифорнии, протянулись вдоль побережья от тогдашней столицы Монтереи до Сан-Диего и использовались по большей части для выращивания скота ради жира и шкур, отправлявшихся на восток кораблями, огибавшими мыс Горн. (Это был слишком длинный путь, чтобы перевозить свежую говядину.)

Характер собственности на землю по большей части оставался неизменным, и к концу XIX века земля была сконцентрирована в руках застройщиков и спекулянтов, а также железнодорожных компаний{151}. «К 1871 году, – пишет Марк Аракс в книге "Земля мечты" (The Dreamt Land), – более 2 млн га самой плодородной [калифорнийской] земли жестко держали в своих руках 516 мужчин». К 1889 году маленькая семейная ферма практически перестала быть актуальной для этой территории. В стоимостном выражении одна шестая ферм штата производили две трети его урожая.

Фактически почти сразу после своего прибытия белые поселенцы начали превращать Центральную долину из естественной степи с богатым разнотравьем и вкраплениями заболоченных и лесистых участков в обширную пыльную территорию, отданную под монокультуру. В результате сложилась дикая комбинация производства и уничтожения – одновременно чудо инженерной мысли XX века и кошмар невежества в том, что касается природного равновесия и способности природы устойчиво поддерживать жизнь человека.

Главной сельскохозяйственной культурой Калифорнии была пшеница, большая часть которой отправлялась непосредственно в Европу. Как и везде, пшеница истощала почву. Каждая товарная культура пережила в Калифорнии свой расцвет, и период расцвета пшеницы отличался характерной скоротечностью. В 1884 году урожай составил 54 млн бушелей; к 1900 году он снизился до 6 млн.

Однако этот жестокий удар по фермерам Калифорнии стал победой для ее застройщиков. «Когда пшеничное изобилие закончилось, – говорит Аракс, – варварство фронтира могло уступить место настоящей цивилизации». Единственным препятствием для «настоящей цивилизации» являлась нехватка воды. С увеличением коммерческого спроса на воду стало ясно, что водоносных горизонтов, дождей и таяния снегов недостаточно, особенно по мере того, как оставшиеся сельскохозяйственные земли все больше использовались под монокультуру, для которой требовалось больше воды, чем для одновременного выращивания нескольких видов растений.

Поддержание в Калифорнии фермерства беспрецедентных масштабов потребовало новых непредвиденных мер. В результате вода из Керна, Сан-Хоакина, Сакраменто и других рек была перенаправлена на выжженные поля штата, что Аракс называет «самым дорогим и радикальным сельскохозяйственным экспериментом в мире», – плодородие Калифорнии было «подстегнуто орошением и научными знаниями Сельскохозяйственного колледжа Калифорнийского университета».

Федеральное правительство было радо помочь. В 1902 году оно основало Службу мелиорации, позднее получившую более широко известное название Бюро мелиорации[19], хотя то, чем занималась эта организация, едва ли являлось мелиорацией земли – больше подходит слово «трансформация». Бюро руководило масштабными проектами орошения, которые станут снабжать водой значительную часть американского Запада. Самым известным из них стало начатое в 1931 году строительство плотины Гувера, придавшей стабильный характер сельскому хозяйству в долине Импириал. Регион, бывший в прошлом пустыней, теперь называет себя «мировым зимним садом».

Масштабные схемы орошения являлись частью экономики любой аграрной державы, от Шумера до наших дней, и Калифорния далеко не единственное место, где производство сельскохозяйственной продукции в больших объемах требует масштабного орошения. Однако ничто не сравнится с размахом, с которым Калифорния корежила экосистемы в соответствии с нуждами своего главного бизнеса. В XX веке площадь орошаемой земли в Калифорнии увеличилась в общей сложности в семь раз{152}.

Сегодня около 25 млн акров земли в этом штате площадью почти с весь штат Кентукки являются пахотными и еще 15 млн – пастбищами. Калифорния выращивает половину всех фруктов и овощей в стране и почти весь миндаль, инжир, оливки и другие средиземноморские культуры. Это и один из крупнейших производителей молочных продуктов. Почти ничего из этого широкого ассортимента производства не было бы возможно без орошения.

Орошение – ключ к использованию большей части превосходных сельскохозяйственных земель, и это особенно справедливо в отношении Большой Калифорнийской долины, полосы в 720 километров, протянувшейся от Бейкерсфилда до Реддинга, являющейся средоточием калифорнийского земледелия. Она включает крупнейший в мире участок почвы 1-го класса – самой лучшей. Суточный перепад температур около 14 градусов Цельсия, свойственный средиземноморскому климату Калифорнии, благоприятен для растениеводства, а солнце здесь светит почти 300 дней в году. При наличии развитой системы орошения штату нужно было лишь одно, чтобы превратиться в самую продуктивную территорию в мире, – рабочие руки.

Выращивание высокодоходных, требующих много трудовых вложений товарных культур – цитрусовых, косточковых, орехов и овощей – стало самым прибыльным способом использования богатств этой почвы. (Марихуана пришла позднее.) Однако, в отличие от фермерства на Среднем Западе, где господствовал трактор, эти культуры требовали и много ручного труда в определенные сезоны. Ответом на эту потребность стало раскручивание инновационно-эксплуататорской развитой и современной системы временной занятости. Как и следовало ожидать, она часто строилась на эксплуатации сезонных мигрантов и рабочих, привозимых из-за рубежа.

На протяжении XIX и в начале XX века китайские рабочие, завершившие строительство западных сегментов железных дорог, перебрались в Калифорнию, чтобы вкалывать на ее новых фермах, строящихся ирригационных каналах и дамбах. В какой-то момент в 1890-х годах они составляли половину сельскохозяйственных рабочих Калифорнии. Важную роль играли также японские и филиппинские иммигранты, как и переселенцы из районов пыльных бурь Оклахомы и Арканзаса. «Дурной ветер, заносивший пылью равнины в нижнем течении Миссисипи, принес удачу агробизнесу»{153}, – писал Эрнесто Галарса. Прибытие мигрантов из зоны пыльных бурь, по мнению антрополога Уолтера Гольдшмидта, впервые заставило белые семьи влиться в «армию дешевых рабочих рук, необходимую для постоянного функционирования индустриализованного сельского хозяйства Калифорнии»{154}.

Давно уже является прописной истиной, что американское земледелие держалось на таких работниках. В то же время они почти никогда не получали от работы в этой отрасли справедливой компенсации. Американский агробизнес, особенно после отмены рабства, постоянно использовал проверенный трюк: нанимать рабочих, находящихся в настолько невыносимом положении – как, например, переселенцев, – что они были бы согласны выполнять самую изнурительную работу.

И темнокожие американцы, и индейцы сталкивались с собственными проблемами, но классовые различия и поражение в гражданских правах довлели над расовыми. Буржуазный, преимущественно белый средний класс нуждался в постоянно растущем низшем классе иммигрантов. Филиппинские, мексиканские, китайские и японские иммигранты, а также участники первого «Великого переселения», прибывшие в Калифорнию, возможно, избежали голода и смерти в своих родных краях, но едва ли им была гарантирована лучшая жизнь в Соединенных Штатах, где они были лишены права владеть землей и оказались втянутыми в систему подверженного стихийным бедствиям массового производства сельскохозяйственной продукции для мировых рынков. По большей части эти рабочие впадали в отчаяние, понимали, насколько жестко их эксплуатируют, и уезжали. Многих из оставшихся в конце концов прогоняли, чтобы нанять новых рабочих, согласных на еще