Фея придёт под новый год - Ната Лакомка

— Вы думаете? — она впилась в меня взглядом и поджала губы. — А вас сюда наняли не для того, чтобы вы думали. Вам платят за работу, смею вам напомнить.

— Да, госпожа, — ответила я коротко, чтобы не спровоцировать ссору. — Прошу простить.

— Но я вижу, вы даже свою работу не можете выполнить, как следует! — указующий перст госпожи Бониты был направлен на Логана, который съежился на скамейке и старался стать как можно незаметнее.

— Господин де Синд разрешил Логану спускаться… — начала я.

— Что там разрешил вам мой брат — это его дело! — свирепо перебила меня хозяйка. — А почему вы разбазариваете наши продукты? До ужина ещё четыре часа, почему ребёнок ест в неположенный час, да ещё без молитвы?

Перед Логаном стояло блюдце с мытым изюмом. Я отсыпала всего полгорстки, чтобы побаловать малыша. Неужели это такое страшное преступление? Особенно для семьи, в которой платят по триста солидов за контрабанду.

Тут у Джоджо прорезался голос, и она сказала, комкая фартук в руках:

— Всего лишь немного сухофруктов, госпожа Бонита. Мальчику это пойдет на пользу…

— Когда это обжорство шло на пользу? — наиграно изумилась хозяйка. — И я требую, чтобы в этом доме соблюдали разумную экономию. Мой брат в поте лица зарабатывает на хлеб насущный, и я не позволю, чтобы кто-то позволил себе отнестись к его труду с неуважением.

Джоджо смешалась и кивнула, понурившись совсем как Логан. Я стиснула зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить. Кто относился к тяжким «трудам» господина Тодо с неуважением? Горсть изюма для мальчишки — это не обжорство. И вообще…

— А ты, Логан, — госпожа Бонита решила и ребёнка не обойти вниманием, — а ты помни, что дети, которые не слушаются взрослых и поступают так, как им хочется, а не так, как надо, всегда бывают наказаны. За ними придут злобные черти…

— Довольно! Замолчите! — крикнула я, потому что Логан затрясся, как мокрый щенок, и всхлипнул — готовый вот-вот разреветься, но не осмеливающийся плакать. — Зачем вы пугаете его?

— Что?! — госпожа Бонита обернулась ко мне, всем своим видом выражая невероятное удивление, что кто-то осмелился её перебить, ей возразить и… попросить не продолжать дальше.

Джоджо попятилась, и я почувствовала, как она незаметно дернула меня за юбку, призывая не вмешиваться. Но как можно было не вмешаться?

— Не пугайте ребёнка зря, — сказала я сердито. — Он не совершил ничего ужасного. Изюмом угостила его я, и это не преступление.

— Не знаю как вы, а я бы назвала это воровством, — ядовито сказала хозяйка.

Воровство! Как легко она это сказала! Ещё и улыбнулась не менее ядовито.

— Ваш брат передал кухню в моё ведение, госпожа Бонита, — мне стоило огромного труда сохранять спокойствие, но, как говорил господин Тодеу — даже видимость мира лучше ссоры. — И я занимаюсь кухней так, как считаю нужным. Если вашего брата всё устраивает, чем недовольны вы?

— Какая вы неспустиха, — поругала она меня, но читать нравоучения Логану прекратила. — На каждое слово у вас заготовлено десять. Надеюсь, в монастыре вас учили не только болтовне? Потрудитесь вести себя прилично, пока живете в этом доме.

Она так и сказала — пока живете. И посмотрела с прищуром, будто видела меня насквозь. Пока живёте… Она была уверена, что я не останусь здесь.

«Вы там и месяца не протянете», — сказала мамаша Пуляр.

«Когда вы уйдёте, нам придётся жить без вас», — господин Тодеу тоже был уверен, что я не задержусь в этом доме.

Но разве я не собиралась жить здесь всего лишь до весны? А потом…

— Я приму ваши указания к сведению, госпожа, — ответила я бесстрастно и поклонилась.

Хозяйка дома удовлетворенно кивнула, довольная, что последнее слово осталось за ней, и вышла.

Мы молчали, пока её шаги раздавались по лестнице, пока где-то на втором этаже хлопнула дверь, и только потом дружно вздохнули — все трое, почти одновременно.

— Странно, как она могла нас услышать, — буркнула Джоджо, возвращаясь к шинковке лука и моркови. — Не так уж громко мы смеялись, а до ужина госпожа никогда не выходит из своей комнаты.

— В этот раз почему-то вышла, — сказала я задумчиво.

Своим появлением сестра хозяина убила всё веселье. Логан притих и смотрел виновато, но я ласково потрепала его по голове. Малыш ни в чем не виноват. Виновата я, потому что повела себя в чужом доме, как в своем собственном.

Эта мысль удивила и испугала меня.

Нет-нет, я не собиралась здесь оставаться… Не собиралась…

Какое-то движение в коридоре привлекло моё внимание, и я с огромным облегчением позволила себе не думать о предстоящем отъезде.

— Ну-ка, кто тут у нас? — я быстро подошла к порогу и выглянула.

Прижавшись к стене, передо мной стояла Черити. Скрестила руки на груди, совсем как отец, и глядела исподлобья.

— Это ты привела сюда свою тётю? — спросила я и поняла, что не ошиблась, когда девочка упрямо вскинула подбородок. — А ну, заходи, — я взяла её за руку и завела в кухню.

Черити не упиралась, но подбородок был поднят ещё выше, а взгляд стал таким же надменным, как у тётушки Бониты. Девочка всем своим видом говорила: будешь меня ругать? ну так ругай, а я уверена, что поступила правильно, и если надо будет, поступлю так снова.

Но я не стала её ругать.

Усадив Черити на скамейку рядом с Логаном, я высыпала в блюдце ещё горсть мытого изюма и придвинула к девочке:

— Угощайся. Логан сейчас будет колоть орехи. Если хочешь, он угостит тебя. Хочешь орехов?

Она на мгновение опустила ресницы, а потом ответила — немного презрительно, немного насмешливо:

— Конечно, хочу. Ты глупая, Лилибет. Кто же не хочет орехов?

Меня так и подмывало сказать: а на орехи не хочешь?

Но воевать с ребёнком в мои планы не входило, поэтому я промолчала. А вот Джоджо молчать не стала.

— Её бы чем-нибудь другим угостить, — сказала она, яростно помешивая в котелке суп. — Розгами, например.

Черити демонстративно фыркнула, показывая, как она к этому относится, но взяла с блюдца изюм щепотью и бросила в рот. Логан посмотрел на меня больными глазами, и я ласково сказала ему:

— Ешь, малыш. И не слушай никого. Твой папа не обеднеет из-за горстки изюма. У господина Тодеу хватит денег, чтобы…

— Мой папа ему не папа, — с апломбом заявила Черити, быстренько подъедая изюминки. — Его отец — тролль. И однажды он придёт за ним и заберёт с собой — в пещеру. И там съест.

— Черити! — прикрикнула на неё Джоджо, но девочка даже бровью не повела.

— Однажды придёт чердачный тролль и утащит его, — продолжала она, и пока Логан застыл от ужаса, прикончила всё, что было на блюдце. — Чердачные тролли всегда приходят за теми, кто рожден в грехе. Потому что таким нет спасения и…