Миссис Макгинти с жизнью рассталась - Агата Кристи

Она с грохотом бросила ведро и помчалась к пруду, откудадоносилось отчаянное кряканье.

Когда вечеринка у Карпентеров близилась к концу, миссисОливер с бокалом в руках подошла к Эркюлю Пуаро. До этой минуты каждый из нихнаходился в центре восторженного внимания. Но сейчас, когда было выпитоизрядное количество джина и атмосфера стала совсем непринужденной, старыезнакомые начали собираться в группки, обсуждать местные сплетни, и двумпришельцам удалось пообщаться друг с другом.

– Выйдем на террасу, – заговорщицки прошептала миссисОливер.

В ту же секунду она сунула ему в руку маленький клочокбумаги.

Вместе они вышли через балконную дверь и оказались натеррасе. Пуаро развернул листок.

– Доктор Рендел, – прочитал он.

Он вопросительно взглянул на миссис Оливер. Миссис Оливерэнергично закивала, на лицо даже упал длинный завиток седых волос.

– Убийца он, – заявила миссис Оливер.

– Вы считаете? Но почему?

– Я просто знаю, – ответила миссис Оливер. – Это же типичныйубийца. Само добродушие, сердечность, дружелюбие и все прочее.

– Возможно.

Убеждения в голосе Пуаро не было.

– Но каков, по-вашему, его мотив?

– Нарушение профессиональной этики, – отчеканила миссисОливер. – И миссис Макгинти об этом узнала. Но причина – дело второе, главное –это он. Я пригляделась ко всем и говорю вам – можете не сомневаться.

Вместо ответа Пуаро как бы мимоходом заметил:

– Вчера вечером на станции в Килчестере кто-то пыталсястолкнуть меня на рельсы.

– Боже правый! Вы хотите сказать, что вас пытались убить?

– Ни секунды не сомневаюсь.

– А доктор Рендел выезжал по вызову, мне это точно известно.

– Я понимаю… да… доктор Рендел выезжал по вызову.

– Вот все и сходится, – с удовлетворением подытожила миссисОливер.

– Все, да не все, – возразил Пуаро. – Вчера вечером вКилчестере также были мистер и миссис Карпентер, и домой они возвращалисьпорознь. Теперь миссис Рендел – может, она и просидела весь вечер дома, слушаярадио, а может, и нет – этого не знает никто. А мисс Хендерсон частенько ездитв Килчестер в кино.

– Вчера вечером не ездила. Она была дома. Сама мне сказала.

– Не следует верить всему, что вам говорят, – нравоучительнозаметил Пуаро. – Родственники часто покрывают друг друга. С другой стороны,служанка-иностранка Фрида вчера была в кино и не знает, все ли жильцыХантерс-Клоуз провели вечер дома! Так что сузить круг непросто.

– Ну, за мою компанию я, кажется, могу поручиться, – сказаламиссис Оливер. – Когда это с вами случилось?

– Ровно в девять тридцать пять.

– Стало быть, на обитателей Лэбернемса можно не грешить. Свосьми до половины одиннадцатого Робин, его мама и я играли в покер.

– Я думал: вдруг вы с Робином заперлись в комнате итрудились на пару?

– А матушка тем временем вскочила на мотоцикл, спрятанный вкустах? – Миссис Оливер засмеялась. – Нет, матушка была у нас перед глазами. –Она вздохнула, ибо на ум ей пришли более грустные мысли. – Работать на пару, –горько вымолвила она. – Это не работа, а сущий кошмар! Представьте себе:старшему инспектору Бэттлу нацепят большие черные усы и объявят, что это вы.

Пуаро даже вздрогнул от неожиданности:

– Предположить такое – уже кошмар!

– Теперь вам понятны мои страдания.

– Страдать приходится и мне, – признался Пуаро. – Кулинарныеспособности мадам Саммерхейз не поддаются описанию. То есть способностями тут ине пахнет. Сквозняки, ледяной ветер, расстройство желудка, кошачий запах,длинная собачья шерсть, сломанные ножки кресел, немыслимая кровать, в которой ясплю… – Он закрыл глаза, вспоминая свои мучения. – Тепловатая вода из-подкрана, дырки в ковре на лестнице. А кофе?.. Жидкость, которую мне подают подвидом кофе, невозможно описать словами. Мой желудок чувствует себяоскорбленным.

– Господи, – огорчилась миссис Оливер. – Но при этом онаудивительно мила.

– Миссис Саммерхейз? Очаровательная женщина. Совершенноочаровательная. Но от этого только хуже.

– А вот и она, – сказала миссис Оливер.

К ним подходила Морин Саммерхейз. На ее веснушчатом лицезастыло счастливо-отрешенное выражение. Она нежно улыбнулась им обоим.

– Кажется, я слегка перебрала, – объявила она. – Джин –просто прелесть. И так много! Обожаю вечеринки. В Бродхинни мы ими не оченьизбалованы. Это все в вашу честь – такие знаменитости! Как бы мне хотелосьписать книги! Да вот беда – я ничего не умею делать как следует!

– Вы хорошая жена и мать, мадам, – напыщенно произнес ЭркюльПуаро.

Глаза Морин широко распахнулись. Привлекательные карие глазана веснушчатом личике. Интересно, подумала миссис Оливер, сколько ей лет?Пожалуй, не больше тридцати.

– Правда? – удивилась Морин. – Ну, не знаю. Я, конечно, всехих страшно люблю, но разве этого достаточно?

Пуаро кашлянул.

– Не сочтите меня бесцеремонным, мадам, но если женапо-настоящему любит своего мужа, она должна заботиться о том, как он питается.Питание – вещь серьезная.

Морин, похоже, эти слова немного задели.

– А что? – вспыхнула она. – Голодный мой муж не ходит.Только и делаю, что его кормлю.

– Я имел в виду качество пищи.

– Вы хотите сказать, что я плохо готовлю, – догадаласьМорин. – Но я всегда считала: что именно человек ест – это неважно.

Пуаро издал стон.

– Или что на нем надето, – рассеянно продолжала Морин. – Иличем он занимается. Я думаю, все это наносное и в жизни мало что значит.

Минуту-другую она молчала, глаза от выпитого подернулиськакой-то дымкой, будто она смотрела в дальние дали.

– На днях одна женщина написала в газету письмо, – вдругсообщила она. – Дурацкое письмо. Спрашивает, как лучше поступить: отдатьребенка на усыновление чужим людям, которые смогут предоставить ему всевозможности – все возможности, так и написано, она имела в виду хорошееобразование, приличную одежду, достойное окружение, – либо оставить его присебе, хотя никаких возможностей у нее нет. По-моему, дурацкое письмо – глупеене придумаешь. Главное, чтобы ты мог ребенка прокормить, – все остальноеневажно.