Панама Андерграунд - Зарка

его брат, Уалис! За ним и иди, и главное, не потеряй его из вида!

Вместе с Комаром мы пересекаем бульвар Барбес. Я опускаю голову ниже, чтобы меня никто не узнал. На районе Каиса знают и местные жители, и торговцы, и пройдохи из XVIII округа, и наркоманы, которых он годами снабжал, и даже африканцы этого сектора: шалавы и мамочки, уличные продавцы, сенегальские мошенники и продавцы ката[54]. Каис при любых обстоятельствах извлекает выгоду из ситуации, и, должен сказать, я не удивлюсь, если узнаю, что он лижет задницу легавым из комиссариата Золотой капли. Вот почему мы с товарищем быстро делаем ноги с Шато-Руж и направляемся на высоты XVIII округа, к романтичному Монмартру, подальше от парижских подворотен.

Связаться с Бибо у меня больше не выходит, и я молюсь, чтобы мой друг был как раз в процессе выполнения миссии слежки в метро. Порошок в носу, нервы оголены, а я достаю остатки кокаина из кармана. Там где-то два или три грамма. Я засовываю пакетик себе под язык. Мне приходит СМС от Азада: «Нет, твой секс-шоп “111” закрыт». Черт возьми! Я бы с удовольствием нанес визит Патрику, чтобы выудить из него информацию: задать пару вопросов и, в зависимости от его ответов, либо оставить его в покое, либо оторвать ему яйца. Мне срочно нужно его отыскать, больше ждать я не могу.

По моим артериями течет слишком много кокса, и в голове теперь все смешалось. Я хочу все ускорить, все разорвать и взять в руки оружие.

Я звоню Эрику и оставляю голосовое сообщение на автоответчике: «Эрик, старик, это Зарка! Как только получишь мое сообщение, подключи свои связи и постарайся отыскать мне Патрика из “111” или же нарыть его адрес. Я потом тебе объясню, но это очень срочно. Я ищу его, помоги мне, друг!» В контактах моего приятеля есть и педики из андеграунда, и геи из бэкрумов, и бейрбэккеры, поэтому Эрик должен суметь отыскать следы Патрика. Мы с Комаром идем по улице Мира, а потом спускаемся по улице Клиньянкур. Перед кальян-баром, которым владеют братья-близнецы, меня выворачивает наизнанку.

– Все в порядке, толстяк? – беспокоится приятель.

Я вытираю лицо рукавом куртки.

– В полном!

– И что мы будем делать теперь, писатель?

– Идем к тебе, мне нужно взять свой пистолет.

Глава 22. «Пропасть», бэкрум на Монпарнасе

Я жду свой порошок вот уже почти четыре часа. Нехватка кокаина убивает, разочаровывает и злит меня. В попытках компенсировать свое несчастье я раскрошил две таблетки Guronsan и вдохнул то, что получилось. Совет: не пытайся повторять за мной. Медикамент просто забьет тебе ноздри, но никогда не заменит дорожку кокса. В итоге, чтобы вытерпеть отходняк, я проглотил три пилюли с кодеином. Все лучше, чем ничего, однако эти таблетки – издевательство над желудком – вызывают диарею. Не буду вдаваться в подробности, но я минут сорок пять маялся на унитазе.

С тех пор, как мы вернулись домой к Комару, я все время доставал Слима по телефону, чтобы тот побыстрее привез мне новую дозу. Друг был на работе и в конце концов отключил свой телефон. Только несколько минут назад он ответил мне, что скоро подъедет.

Я выкуриваю косяк за косяком, чередую сканк Комара и бельвильский гашиш. Что до Азада, то он, словно медведь, провалился в спячку на матрасе нашего друга.

На часах должно быть 23:30 или вроде того, и тут мне звонит Эрик.

– Да, Эрик?

– Волчонок! Так, я нарыл информацию, которую ты искал. Кажется, я знаю, где Патрик…

Отлично!

– Супер, и где он?

– Ладно… Но все же объясни мне, что ты собираешься делать!

– Не тяни, Эрик, скажи мне!

– Ну, по правде, дело в том, что по всей видимости в данный момент он на Монпарнасе… В «Пропасти».

«Пропасть».

Я долгое время считал, что этот подпольный бэкрум всего лишь слух, городская легенда, фольклор парижского андеграунда.

Теперь мне придется проверить это самому.

Перевалило за полночь. Слим забрал меня с Шатле и теперь подвозит к Монпарнасу. Я не стал долго ждать и принялся за кикер. Едва усевшись в его машину, я отправил себе в нос одну длиннющую дорожку. У него, как всегда, хороший кокаин, и силы возвращаются ко мне. Только вот в приступе бешенства, наверняка усугубленном порошковой субстанцией, я послал Каису гневное сообщение: «Раз уж после смерти Дины ты перестал брать трубку, несмотря на то что я пытаюсь дозвониться до тебя, я думаю, что тебе есть в чем себя упрекнуть. Тебе нужно будет объясниться, мужик, я так это не оставлю».

Я сижу, словно камень, в «мерседесе» братишки. Мое тело намертво сжалось с головы до пят. Разум не может выбрать между яростью и страхом. Не буду врать, у меня душа уходит в пятки при мысли о том, что я зайду в «Пропасть» в одиночку после всех тех грязных подробностей, которые я слышал об этом месте. Я бы предпочел обойтись без этой командировки, но для меня и речи быть не может о том, чтобы сейчас сдать назад.

Слим высаживает меня у входа по улице Доде[55], движение здесь одностороннее, и вся территория погружена во мрак.

– Брат, мне подождать тебя?

– Да, Слим, пожалуйста!

– Только вот ты не сказал мне, что ты собираешься там делать… Что это за место?

– Забудь!

Мы на время прощаемся, стукнувшись кулаками, я вылетаю из его тачки и ступаю в переулок. Здесь царит невероятная тишина, хотя это самый центр Панамы. За забором из колючей проволоки – заброшенная стройка. Посреди небольших земляных насыпей, мешков с песком и обломков железа возвышается недостроенное здание. Я узнаю место, которое описывают в сплетнях, что гуляют по подворотням. Это здесь.

Ни одного паломника, снующего по округе. Я не вижу никого ни на пустыре, ни в этом узком и мрачном переулке, который, по видимости, даже мусорная служба бойкотирует. Честное слово, такое ощущение, что находишься на улицах Боготы, где тебе вполне могут перерезать горло. Оазис грязи в самом сердце XIV округа. Вокруг помои, тротуары потрескались, а фонари сломаны. Твою мать! Я закуриваю последнюю сигарету из пачки и наслаждаюсь ею, будто она последняя в моей жизни.

Обстановка так себе, я осматриваю окрестности и свищу:

– Йо! Есть тут кто-нибудь?

Внезапно фары машины с надписью «Национальная полиция» освещают улицу. Черт, вот дерьмо! Я один в этой дыре, и меня за версту можно спалить по капюшону, надвинутому на голову, и