Малый мир. Дон Камилло - Джованни Гуарески

Дон Камилло, узнав о речи Пеппоне, собрал одиннадцать игроков «Гальярды» и сказал им следующее:

— Мы тут не грубияны неотесанные, как те вон там. Мы можем рассуждать, как разумные и воспитанные люди. С Божьей помощью мы влепим им шесть голов всухую. Никак вам не угрожаю, но помните, честь прихода в ваших руках, точнее, в ногах. Каждый должен исполнить свой гражданский долг с полной отдачей. А если среди вас найдется какой-нибудь негодяй, который не будет выкладываться до последней капли, то я не буду мучиться, подобно Пеппоне, который обещает разнести всем физиономии, я его в пыль сотру, пинком под зад! — заключил он, усмехнувшись.

На торжественном открытии был весь городок. За Пеппоне тянулась его свита в развевающихся алых шейных платках. В своей речи он «в качестве мэра вообще» порадовался начинанию, а «в качестве представителя народа в частности» заявил, что верит: данное начинание не будет служить целям недостойной политической пропаганды, «как некоторые уже поговаривают».

Во время выступления хора Пеппоне сказал Нахалу, что пение — тоже своего рода спорт, потому как развивает легкие. На что Нахал благодушно ответил, что, по его мнению, было бы еще эффективнее для физического возмужания католической молодежи, если бы поющие сопровождали свое пение соответствующими жестами, развивая, таким образом, не только легкие, но и мышцы рук.

Во время баскетбольного матча Пеппоне с энтузиазмом заметил, что игра с деревянными кольцами тоже очень полезна, и не только для здоровья, а к тому же, она очень красива, так что, по его мнению, зря ее не включили в программу праздника.

Поскольку все эти замечания были высказаны так деликатно, что услышать их мог любой человек в радиусе семисот метров, у дона Камилло вены на шее вздулись, как канаты. Он с неописуемым волнением ждал матча. Вот тогда-то он скажет свое слово.

* * *

И вот наступила очередь футбольного матча. В белых майках с большой черной буквой «Г» на груди — одиннадцать игроков «Гальярды». В красных майках с серпом, молотом и пятиконечной звездой, изящно переплетенными с заглавной буквой «Д» — динамовцы.

Народу на буквы плевать. Зрители приветствуют команды по-своему:

— Да здравствует Пеппоне!

— Да здравствует дон Камилло!

Пеппоне и дон Камилло взглянули друг на друга и с большим достоинством поздоровались легким кивком головы.

Арбитр сохраняет нейтралитет — это часовщик Бинелла, аполитичный с рождения. Через десять минут после начала матча к Пеппоне пробрался бледный как смерть начальник полиции в сопровождении двух не менее бледных полицейских.

— Синьор мэр, — заикаясь, прошептал он, — не пора ли позвонить в город и попросить подкрепления?

— Да хоть эскадрон вызывайте! Если эти мясники и дальше будут так вести свою грязную игру, тут трупов будет до третьего этажа, не меньше. И никто этому не сможет воспрепятствовать. Даже Его Величество Король! Понятно? — Пеппоне настолько вошел в раж, что забыл о существовании республики.

Начальник полиции обернулся к дону Камилло, стоящему рядом:

— Не думаете ли Вы… — заикнулся он. Но дон Камилло не дал ему договорить.

— Я думаю, — завопил он, — что даже американскому десанту не удастся предотвратить реку крови, если эти проклятые большевики не перестанут мне калечить людей, пиная их по щиколоткам!

— Ладно, — подытожил начальник полиции и пошел со своими двумя полицейскими баррикадироваться в казарме, потому что точно знал, что все такого рода мероприятия неизменно заканчиваются поджогом по-лицейского участка.

Первый гол забила «Гальярда». Крик поднялся такой, что задрожала колокольня. Пеппоне обернулся к дону Камилло, сжав кулаки. Дон Камилло встал в оборонительную позицию. Еще бы секунда — и их не остановить, но тут дон Камилло краем глаза заметил, как все застыли, уставившись на них двоих.

— Если мы начнем драться, тут случится битва при Маклодио[17], — сказал он сквозь зубы.

— Ладно уж. Но только ради народа, — ответил Пеппоне и занял прежнее положение.

— А я — ради христианского народа, — парировал дон Камилло.

Так ничего и не было. Но по окончании первого тайма Пеппоне собрал «Динамо».

— Фашисты, — сказал он с отвращением.

Потом он схватил за шкирку Шпендрика, центрального нападающего.

— Ты, грязный предатель, помнишь, я тебе в горах три раза шкуру спас. Если не забьешь за первые пять минут, я с тебя эту шкуру сам сдеру!

И когда в начале второго тайма к Шпендрику попал мяч, он ринулся напролом. Он пустил в ход ноги, голову, колени, зад и разок даже укусил мяч, он выплюнул легкие и надорвал селезенку, но на четвертой минуте мяч влетел в ворота.

Шпендрик же упал на землю и больше не шевелился. Дон Камилло перешел на другую сторону поля, чтобы его никто ни в чем не заподозрил. Вратарь «Гальярды» взмок от ужаса.

Красные встали в круговую оборону, прорваться было невозможно. За тридцать секунд до окончания матча арбитр засвистел. И показал «Гальярде» красную карточку — пенальти!

Мяч выстрелил. Такой гол не взял бы и Бобби Замора.

Матч был окончен: люди Пеппоне собрали по полю игроков и отнесли в помещение парткома. А аполитичного арбитра оставили на поле — пусть сам выкручивается.

Дон Камилло не мог ничего понять. Он вбежал в церковь, встал на колени перед алтарем и воззвал к Всевышнему:

— Господи, почему ты мне не помог? Я проиграл!

— А почему Я должен был помочь тебе, а не им? Двадцать две ноги твоих ребят, двадцать две ноги тех, дон Камилло, — ноги совешенно одинаковые. Я не могу заниматься ногами. Я занимаюсь душами. «Дай мне души, все остальное возьми себе»[18]. Тела остаются земле. Дон Камилло, ты все еще не можешь войти в разум?

— Трудно мне, но я стараюсь, — ответил дон Камилло. — И я же не имел в виду, чтобы ты отвечал за ноги моих ребят. Они и сами по себе сильнее тех. Я говорил только о том, что Ты не вмешался, когда из-за непорядочности одного негодяя были наказаны одиннадцать ни в чем не виновных игроков. Нечестно было показывать красную карточку!

— Что-то ты заговариваешься, дон Камилло. Почему бы не допустить, что можно ошибиться случайно, а не по злому умыслу?

— Допустить можно, конечно, все. Каждый может ошибиться в чем угодно. Но только не в спортивном судействе! Когда речь идет о мяче…