О чем молчат твои киты - Александр Викторович Тюжин

сам подогнул мои ноги, уложил голову себе на плечи, и мне даже показалось, что погладил ее, как заботливая мать, вернее, отец.

Через мгновение уже мы стояли у самого края, я выглянул вниз. Холодный ветер обжег лицо.

Облака,

облака,

облака.

Не было видно ни домов,

ни дорог,

ни лесов,

ни полей,

ни рек.

Бездонная пропасть.

Гера снова уложил мою голову на плечи.

Антон прыгнул в эту бездну, а вслед за ним и мы.

Аааааааа

Я лечу.

Вернее, мы летим.

Кувырок, Гера сжимает мои ноги в воздухе. Выглядит это, безусловно, странно, но, впрочем, мне не до этого. Ветер не просто свистит, он громыхает в и без того заложенных ушах. Холодно, холодно, черт возьми. Но кровь в венах просто кипит.

Честно говоря, все произошло так стремительно, что я мало что успел понять.

Сердце колотилось, как отбойный молоток, руки вцепились в лямки, а внизу по-прежнему ничего не было видно. Я зажмурился, пытаясь сконцентрироваться на полете, но почувствовал осторожное постукивание по плечам. Пора расправлять крылья, то есть руки, конечно же, руки. Пришлось открывать глаза.

Выполнив эту команду, я как-то быстро и легко успокоился. Меня захватила волна эмоций, как же это круто, как же это нереально круто.

Ааааа.

Я снова почувствовал себя здоровым, я снова почувствовал себя сильным и то, что в мире есть действительно невероятно приятные вещи, ради которых и стоило появиться на свет. Это явно одна из них.

Я вытянул большие пальцы рук.

Я улыбался как ненормальный Антону.

Я что-то кричал.

Показывал супермена.

Вместе с Герой изображал, что мы птицы.

«Дал пять» Антону.

«Дал пять» Герману.

Жадно глотал воздух.

И снова изображал супермена.

А затем Гера снова похлопал меня по плечу, и это означало, что вот-вот раскроется парашют, свободное падение закончится, и нужно схватиться за обвязку.

Я так и сделал.

Нас резко подкинуло, и вот мои ноги освободились от Гериных, а мы уже летели вертикально и очень неторопливо, словно мы вообще зависли в воздухе, словно до этого все происходило в ускоренной съемке, а теперь в нормальной или даже замедленной. Или, как говорят киношники, в рапиде.

– Ну как? – спросил меня Гера.

– Здорово, – только и ответил я.

Антон улетел далеко вниз. Больше никто не снимал мои эмоции, да и они заметно угасли. Дышать было по-прежнему тяжело, но сердце успокоилось, и по телу разлилась приятная усталость. Настолько приятная, что меня даже слегка стошнило.

К счастью, Герман не заметил этого, или сделал вид, что не заметил, он молча управлял парашютом, дергая то левую, то правую стропы.

Теперь уже стало видно землю, дома и деревья становились больше, объемнее.

Возможно, что и заметил, так как в начале он пытался добавить экстрима, управлял так, чтобы ветер подхватывал нас и крутил, а потом вдруг резко мы перестали делать виражи. Гера дал попробовать поуправлять мне. Я подергал пару раз за стропы, а в голове у меня засела мысль, что никогда, никогда еще я не чувствовал себя настолько живым. Как будто до этого все 29 лет своей жизни я провел на дне глубокой впадины и только сейчас впервые выбрался на поверхность и увидел, насколько прекрасен, а главное, разнообразен мир.

Метров за сто, как и предупреждал, Герман скомандовал: «Ноги».

Я поднял ноги, стал поддерживать их руками. Герман вытянул вперед свои конечности, и мы приземлились, довольно неплохо, нужно отметить.

Раз, два – закончили планировать.

– Ну вот, как и просил, приземлись на цветном куполе.

– А белый? – спросил я.

– А белый – это запаска, – засмеялся инструктор.

Тоже мне, Миша Галустян.

Гера отстегнул меня, а стоящий уже рядом Антон снова направил объектив камеры на мою довольную физиономию.

– Как ощущения?

– Круто. Это было круто, – засиял, как уличный фонарь, я.

– Ну, вот ты и сделал это.

– Да.

– Будешь кому-нибудь передавать приветы?

– Да, Валера, видишь, я сделал это? А ты сомневался. Всем приветы, – закричал я и потерял сознание.

Ненадолго, всего на пару секунд. Но этого хватило, чтобы Антон с Герой едва в штаны не наложили. Очнулся я быстро, почти сразу же. Гера склонился надо мной и, приподняв, держал за голову.

– Все нормально? – спросил он.

– Все отлично, – ответил я и снова закрыл глаза.

Антон похлопал меня по щекам. Уже начали сбегаться люди. Во рту был неприятный привкус. Нужно собрать последние силы в кулак и встать.

– Говорю же, все путем, – я встал.

Меня пошатнуло, но все же устоял на ногах.

– Точно?

– Да.

– Еще бледнее стал.

– Пройдет, – махнул рукой я и растянул на лице широкую улыбку, демонстрируя, что в норме, и поводов для беспокойства нет. – Могу даже лезгинку станцевать.

– Не надо. Как тебя до прыжков допустили?

– Так же, как и всех.

– Да уж, – покачал головой Гера.

– Спасибо, – пожал я ему руку, – это было правда потрясающе и незабываемо, ты настоящий профессионал. И ты, Антоха, тоже.

Антон запечатлел, как я жму руку Герману.

– Точно, ты в порядке? – уточнил он.

– Точно.

Бежавшие к нам люди наконец-то добрались до нас, но Гера уверил всех, что волноваться не из-за чего.

Приземлившись, девушка из второго тандема стала визжать и прыгать от восторга, и все сразу переключились на нее. А я помог Гере и Антону собрать парашюты. После чего мы пошли обратно к аэродрому.

Идти, правда, было непросто, меня пошатывало, словно я только что сошел с корабля или выпил бутылку водки. Зато больше не тошнило, и в голове наступила невероятная ясность. Я шел и смотрел не под ноги, а на небо. Всего несколько минут назад я был в его объятиях, а теперь снова приходится топтать эту пыльную землю. А если бы я послушался врача, то ничего этого никогда бы не испытал и был бы полным идиотом.

На аэродроме какой-то усатый дядька вручил нам с девушкой (ее, оказалось, звали Галина), сертификаты о том, что мы совершили прыжок. Галина снова начала кричать и прыгать, как пятилетняя девочка, даже на инструктора своего запрыгнула, стала говорить, что обязательно вернется, только денег накопит. Надо было видеть испуганное лицо инструктора. Он когда из самолета прыгает, так не боится. Вот ее я бы точно отцепил в полете.

Усач пожал мне руку, передал сертификат и удалился. Антон заснял и этот торжественный момент. После чего попросил подождать с полчасика, пока он смонтирует видео и сбросит фотки. А мы пошли с Герой, чтобы я переоделся.

– Классная у вас работа, – искренне восхитился я.

– Самая лучшая, – закивал Гера. – Давление?

– Какое давление? – не понял я.