Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
– Ты ж голый всегда пьёшь! – возмутился Михаил.
– А это по настроению, – огрызнулся Герман. – Ишь, малолетка, шнурок…
– А ты лоб дубовый, – сразу ответил Михаил.
Эркин не выдержал и негромко рассмеялся. Михаил и Герман, занятые перепалкой, не обратили на него внимания, а их мать кивнула с такой понимающей улыбкой, что Эркин сказал:
– У меня дочка и брат мой так же… цапаются.
– Большая дочка? – заинтересовалась женщина.
– В первый класс ходит, – гордо ответил Эркин.
– Как так? – удивился Михаил, оторвавшись от спора с братом, в котором явно проигрывал. – Когда ж ты женился? Война ж ещё была.
– С ребёнком, что ли, взял? – сразу догадался Герман. – Так это ты…
У Эркина заметно потемнело и отяжелело лицо, сжались кулаки, но ни сказать, ни шевельнуться он не успел. Его опередила женщина.
– А ну, оба заткнулись, раз мозгов нет.
Братья быстро переглянулись и кивнули. Эркин заставил себя разжать кулаки и взять свою кружку.
– Попробуйте пирожки, – обратился он к женщине. – Домашние.
– Ваша жена пекла? – женщина взяла продолговатый, с изюмом, и откусила. – Очень вкусно.
И Эркин не смог не улыбнуться.
Его улыбка сняла возникшее напряжение. Герман и Михаил тоже взяли по пирожку и похвалили. Их похвалы прозвучали достаточно искренно, и Эркин совсем успокоился.
Завтрак грозил плавно перейти в обед, но женщина решительно завернула остатки бутербродов.
– Хватит с вас. На потом оставьте.
Эркин хотел сказать, что скоро… да, Лугино, десять минут стоянка, наверняка можно будет прикупить, но тут же сообразил, что с деньгами у попутчиков может, как у Кольки, впритык, и не ему в это лезть.
– Ладно, – кивнул Герман. – Потерпим до потом.
А Михаил спросил:
– Ну, а курить можно?
– В тамбур идите, – ответила женщина.
– Пошли? – предложил Герман Эркину.
Эркин кивнул и достал из кармана полушубка сигареты.
Многие курили прямо в вагоне, но если просят выйти, то отчего же и нет. Тогда, прошлой зимой он тоже ходил курить в тамбур вместе с Владимиром, интересно, как у того там наладилось? Должно быть всё хорошо и как положено. Как увели тогда с двух сторон под руки, так, надо думать, и оженили сразу. Ну, и удачи ему.
В тамбуре было прохладно, и после вагонной духоты даже приятно. Дружно закурили.
– А работаешь где? – спросил, словно продолжая разговор, Герман.
– На заводе грузчиком, – спокойно ответил Эркин и столь же естественно спросил: – А вы?
– Перебиваемся, – вздохнул Михаил.
– Чего умеем, того не нужно, – хмуро улыбнулся Герман. – А чего нужно, так не умеем. Я-то прямо со школы, добровольцем. И он следом. Вот и остались при пиковом интересе.
Эркин понимающе кивнул. Подобных разговоров он слышал много. И Колька так же объяснял, чего он в грузчики пошёл. Но у Кольки руки-ноги на месте, а у них…
– А там ты кем был? – спросил Михаил.
– На мужской подёнке крутился, дрова там попилить-поколоть, забор поставить, – братья кивнули. – А летом бычков пасти и гонять нанимался.
– А до…
– До Свободы? – уточнил по-английски Эркин. – Рабом был, – и смущённо улыбнулся. – Я не знаю, как это по-русски называется.
Вообще-то о рабстве им рассказывала на уроках Всеобщей истории Калерия Витальевна, и в учебнике читал, и в Энциклопедии, так что само слово он знал. Но то Древние Эллада и Рома, так, когда это было, сейчас даже названия у стран другие. Да, ещё холопы и смерды, тоже из истории, но уже России, и крепостные, но ведь совсем другое, даже по названиям.
Герман и Михаил на его слова переглянулись, и Герман кивнул.
– Слышали мы об этом. Было, значит, за что счёты сводить?
– Было, – твёрдо ответил Эркин.
– И свёл? – спросил Михаил.
Он улыбался, и Эркин улыбнулся в ответ, но ответил серьёзно.
– До кого смог дотянуться, все мои.
– А до кого не успел? – не отставал Михаил.
Эркин пожал плечами.
– Жизнь велика, может, и встречу. А там видно будет.
– Верно, – кивнул Герман. – Главное, что выжили.
– Значит, и проживём, – закончил за него Эркин.
Они дружно загасили и выкинули в щель под дверью окурки и вернулись в вагон.
Пока они ходили курить, женщина – своего имени она так и не сказала, и Эркин про себя стал её называть, как и Герман с Михаилом, Матерью – навела порядок в их отсеке.
– Проводник за бельём заходил, я и ваше сдала, – встретила она Эркина.
– Спасибо, – поблагодарил он, усаживаясь на своё место к окну.
Уже не утро, а день, но серые низкие тучи затянули небо, и то ли туман, то ли изморось, сквозь которую смутно мелькают силуэты деревьев и редких домов, и снег какой-то серый, возле колеи просвечивают лужи.
– А у нас зима уже, – вздохнул Герман.
– У нас тоже, – кивнул Эркин. – Мы… на юг едем, так?
– Точно, – кивнул Михаил. – К теплу, да в сырость. Веришь, я там – он кивком показал куда-то в сторону, – на войне, а о зиме тосковал.
– Верю, – кивнул Эркин. – В Алабаме нет зимы, – и уточнил: – Настоящей.
– Одна гниль, – согласился Герман. – А как тебе наша? Не мёрзнешь?
– Нет, – улыбнулся Эркин. – Мне нравится. И, когда сыт и одежда хорошая, то и мороз в радость.
– Это ты точно сказал, – оживился Михаил. – А если ещё и тяпнуть…
Мать посмотрела на него, и он, густо покраснев, буркнул:
– Да ладно, мам, я ж к слову только.
– Нельзя нам почасту тяпать, – вздохнул Герман. – Контузии, понимашь. А ты как? – он щёлкнул себя по горлу.
Эркин понял и мягко улыбнулся.
– А я не люблю.
– Это ты зря, – возразил Герман. – В хорошей компании да под нужную закусь…
– Не заводись, – строго сказала Мать.
– Так точно! Есть отставить! – негромко гаркнул Герман и улыбнулся. – Ладно, мать, не будем. Только про баб при тебе нельзя, а больше в дороге и говорить не про что.
– Такие вы тёмные да неграмотные, – насмешливо улыбнулась Мать.
– А ты? – Михаил тоже насмешливо посмотрел на Эркина. – Ну, на заводе работаешь, а ещё?
Эркин твёрдо выдержал его взгляд.
– А ещё я учусь.
– В школе?
– Да. Там, – мотнув головой, он, как до этого Михаил, кивком показал куда-то за окно, не сомневаясь в понимании собеседников, – мне нельзя было, теперь навёрстываю.
– И за какой класс? – продолжал насмешничать Михаил. – За первый? Или второй начал?
– Мишка, не заводись, – остановил его Герман.
Но Эркин чувствовал себя уверенно и ответил с плохо скрытой гордостью.
– Ну, за начальную я ещё весной сдал. Сейчас в средней.
– А потом? – спросила Мать.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Ещё не думал.
– И зачем тебе эта морока? – спросил Михаил. – Надеешься,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!