Никогда_не... - Таня Танич

— Люда, ты что, какие извинения! — бросая рюкзак на заднее сиденье машины, оборачиваюсь к ней, держась за дверцу. — Если бы не ты, я бы точно засыпалась и осталась в больнице! Я тебя только благодарить должна! За всё-за всё!

— Ну… тогда и ладно, — неожиданно засмущавшись, Люда опускает глаза, более никак не выдавая своё волнение. — А можно я твою койку займу? Она хорошая такая, в угу. А то я как с деревни Кукуево, сижу посреди палаты. Нехорошее у меня место. Неуютное. Ночью никак не заснёшь.

— Да конечно! — не сдержавшись, раскидываю руки, как бы спрашивая без слов: «Можно тебя обнять?» и Люда кивком подтверждает — можно.

Наши объятия по-больничному неловкие — у меня по-прежнему болезненно ноет спина и руки — и быстрые — я помню, что время уходит, безвозвратно уходит. Но при этом — самые искренние и полные благодарности.

— Спасибо тебе! — говорю ей ещё раз. — Думаю, пожарные уже приехали, еще и я, чем смогу, помогу. Всех, кого спасём, Люд, всех тебе в карму засчитаем. Это за щеночков. Чтобы добрых дел у тебя на счету было больше. Чтоб перекрыли они твою оплошность, которую ты и так не со зла допустила.

Боже, что я несу? А вдруг она не верит в карму? Да я сама в неё не верю! Но лучшего способа, чтобы она, наконец, простила себя, придумать не могу.

— Так что хорошего будет больше, Люд. Обязательно!…Езжайте прямо сейчас, быстрее, — параллельно прошу водителя, продолжая махать из окна Люде, которая стоит на месте долго-долго, пока не скрывается за углом больницы, которую мы огибаем, выезжая на главную дорогу.

— Гражданочка, ты мне это… адрес ещё раз уточни, а то заказ схватил с больницы, а куда ехать, маршрут не проложил.

Называю ему адрес, прибавляя самый заметный ориентир:

— Это промзона, если со стороны севера заезжать. И дальше — метров двести, там недалеко.

— О-о, — оживлённо тянет он. — Шо, тоже из зевак?

— В смысле — зевак? — достав мобильный и думая сразу кому позвонить — Артуру или Дэну, отвлекаюсь на вопрос, успев решить, что все же, Денису. Если бы Артур добрался до мобильного, он бы сам перезвонил, у него там с десяток пропущенных звонков от меня. А так — я даже не получала уведомления, что он появился в сети. Поэтому, чтобы не паниковать лишний раз, решаю звонить Денису и уже почти делаю это, как голос таксиста отвлекает меня:

— Так там же заварушка какая-то, на промзоне. Чи то поджог, чи то пожар. Дураки с наших опять, видно, костры палили, а ветер подхватил, вот оно и разгулялось. Каждое лето таких идиотов непуганных гоняем, и все одно — каждое лето поджоги! Особенно за городом, в посадках. У меня малые недалеко были, на пляже — так фотографии прислали. Дымит все так, что аж на озеро потянуло гарью. Я на них накричал, сказал, чтоб домой шли, а то они собирались бежать туда, снимать, эти… как их… свои стории!

— Я не зевака, — потрясённого выдыхаю я. Чего-чего, а таких масштабов я не ожидала. — Я там живу недалеко. В котельной, знаете, где это?

— Тю? Чи сдалась тебе та котельня? Там сто лет никому до неё дела не было! — кажется, таксист мне не особо верит, что подтверждает его следующий вопрос: — А деньги за дорогу у тебя есть? А то как станешь погорельцем, шо с тебя взять будет?

— Типун вам на язык! — снова по-местному обрываю его я. — Ну, каким еще погорельцем! Там трава вокруг горит, а дом у меня из кирпича! — и, чтобы он не снижал скорость, достаю купюру, вдвое крупнее той, которая обычно полагается по тарифу и передаю ему.

— О, благодарствую, — водитель тут же ускоряется и выдаёт слова, один в один повторяющие то, что сказала Люда: — Ну так, кроме кирпича — ещё ж и рамы деревянные на окнах есть, чи не так? И двери. Если суховей разгуляется, я б на твоём месте сильно до своего дома на ломился. Сгоришь как та травинка! Было б из-за чего! Не, я все понимаю, — глядя на мое застывшее от ужаса лицо, пытается проявить сочувствие он. — Кому й котельня — дом, жалко имущества. Только жизнь — она подороже будет. Тебе и так досталось — вон, только с больницы выписали, еще й не сказать, чтоб долечили. От же изверги сейчас — плевать всем на людей! Так хоть ты сама на себя не плюй, не лезь поперед батька в пекло!

Пекло. А вдруг там на самом деле — настоящее пекло?

Черт, черт, черт… Ну, хоть кто-то объяснит мне, что происходит, или нет?

Снова звоню Дэну — раз, другой. Теперь и он не берет трубку, а во мне от неизвестности уже не просто нарастает паника — она накрыла меня с головой. Ощущение того, что происходит или произошло что-то страшное, так прочно засело внутри, что я не пытаюсь даже протестовать и придумывать какие-то в меру оптимистические версии.

Я приняла свершившуюся, неизвестную мне катастрофу как данность, и единственная мысль в голове уже не о том, что, может, все обойдётся, а о том, как бы выбраться из этого кошмара с наименьшими потерями.

В попытках разобраться, захожу в инстаграм — в кои-то веки в дроге хороший сигнал, вот только, как на зло, никто из знакомых не выложил ничего нового. В сториз Эмельки — непонятная и пугающаяся меня встреча с Наташкой, у Дэна последнее — какая-то рабочая суета в кафе и объявление о новой акции. Ага, значит, все таки уладили проблемы с собственником, автоматически замечаю я, хватаюсь за эту бытовую мысль как за соломинку.

Нужно сохранять спокойствие. Только оно даст мне возможность сделать все, что я смогу, на месте.

Будто бы услышав мои мольбы о ясности, звонит телефон и я едва не подпрыгиваю — Дэн! Наконец-то! Он обязательно, обязательно расскажет мне, что происходит и к чему мне готовиться.

— Але, теть Поль! Теть Поль, ты едешь? — это Эмелька, с номера Дэна, и голос у нее… откровенно зареванный.

— Эмель? Да, еду! Буду через… Сколько нам осталось? — уточняю у таксиста, почему-то вспоминая, что в ситуации форс-мажора очень важна точность формулировок.

— Минут десять, — несмотря на вальяжный ответ таксиста, машину он ведёт быстро и уверенно, и я в который раз радуюсь, что всех самых проблемных водителей жизнь подсунула мне в начале поездки в этот город. В последние несколько дней судьба прямо-таки благоволит ко мне в плане таксистов. Надеюсь, на этом ее благосклонность не закончится…

— Десять минут, Эмель, и я на месте!

— П… приезжай быстрее! Тут… тут ужас что творится, теть Поль! Я… я так переживаю за дядю! Мы нигде его не можем найти! — и она начинает рыдать в трубку, пока у меня в глазах натурально темнеет.

Эффект такой странный и такой сильный, что я начинаю беспокойно возиться, чтобы понять, что это не обморок. Нет-нет, только не это, я не могу позволить себе свалиться без чувств, когда так важно быть в сознании и ясно соображать. Но это самое сознание, прибитое Эмелькиной фразой, работает очень туго, как будто на самом деле пытается оправиться от нокаута.

Так, значит, Артур не помогает никому тушить пожар. И не берет трубку не потому, что не может подойти из-за своей вечной занятости и желания быть полезным.