Никогда_не... - Таня Танич

«Очень жду» — это хорошо. Вот только, что делать, как приеду, я до сих пор не знаю. Главное, конечно, добраться, а там будем ориентироваться по ситуации. Но для начала хотя бы в общих чертах надо что-то придумать…

Так… Что я могу сделать прямо сейчас, что сделать… Наверное, попросить водителя остановиться подальше, не подъезжать близко, пусть и с чёрного хода. Если Наташка с подружками обнаружит прибывшую «ведьму» даже с объезда, она быстренько переметнется на задний двор и устроит мне такую головомойку, что будить Артура и вытаскивать его из дому будет просто некому.

Хорошо, с этим — решено. Прошу таксиста чуть снизить скорость и не подъезжать вплотную к дому. Окей, я дойду — и что дальше? Пытаться решить вопросы с помощью полиции, вызывая ее и рассказывая участковым, что группа горожанок, среди которых могут быть их жены, сёстры и подруги, учинила мне поджог, не имеет смысла. Достаточно вспомнить, кто выбил мне пальцы во время разборок в парке, и как за этим наблюдали остальные «стражи порядка», не скрывая мрачного удовлетворения.

Законность здесь тоже зависит от личных симпатий. Да разве только здесь? Поэтому — снова прихожу к выводу, что полагаться стоит только на себя.

И что тогда? Что делать? Конечно, надо проникнуть в дом через запасной вход. Вот только я им никогда не пользовалась и, кажется, даже ключ от тех дверей не ношу с собой… Или стоп… Нет, ношу! По крайней мере, носила — пусть не с первого дня, но я точно помню, что дополнительная связка болталась у меня рядом с брелком! Как же хорошо, что я не отдала свои ключи Артуру сегодня утром и вспомнила о дубликате под ковриком для него!

Нужно срочно проверить — не отцепила ли эту связку… На месте ли она… Как только она там оказалась? Помню, что с самого начала Вэл оставил мне ключи от пристройки на своих индастриал-полках, среди всякой всячины, я даже нашла их… не без труда, еще и ударилась при этом…

Вэл! Точно же! И мой ушибленный мизинец на ноге в тот самый вечер, когда мы с Артуром вернулись спасать дизайнера от клаустрофобии и впервые ночевали втроём. Вэл ещё устраивал нам такие эмоциональные экзерсисы, что захотелось сбежать от него и спрятаться в той части дома, которой я не пользовалась до этого. Именно тогда я нашла эту связку и прицепила её к своей — пристройка, превращённая Вэлом в кладовку — единственное место, закрывающееся на ключ в моем лофте, где все как на ладони.

А вот и он! Цепко хватаю связку, завалившуюся на самое дно рюкзака и, вытаскивая её из сумки, убеждаюсь в своей правоте — да, так и есть! Я смогу зайти в дом с чёрного хода, разбудить и вывести Артура — главное только остаться незамеченной. Вот и готовый план, простой и поэтому действенный!

— Ого-го! Ну дела творятся! — восклицает таксист, выводя меня из задумчивости, и я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы не присвистнуть.

Гарью несёт теперь так сильно, что начинает першить в горле, то тут, то там, по бокам и по центру огромного пустыря я вижу полыхающую траву — а в воздухе плотной пеленой висит-колышется темная дымка. Ветра нет совсем, летний воздух абсолютно неподвижен — с одной стороны это хорошо. Значит, огонь не пойдёт дальше и скоро остановится, оставив после себя только выгоревший пустырь. С другой стороны — чем ближе мы подъезжаем, тем труднее становится дышать. Дым не развеивается над полем, а стоит над ним, все больше обволакивая. А что творится в доме — я не могу даже представить. О том, какая там вентиляция, я никогда не задумывалась. Остаётся надеяться, что Артур не успел надышаться дымом, а у меня… У меня есть вода в рюкзаке. Если будет слишком туго, оторву кусок от больничного халата и закрою лицо. Должна же быть от этой странной одежды хоть какая-то польза.

В том, удастся ли мне разорвать не очень плотную на вид ткань, я даже не сомневаюсь. Адреналин во мне шкалит так, что, если надо, я и грузовик подниму, несмотря на то, что ещё утром уставала от простого подъема по лестнице.

— Так, девонька, кажись всё… Баста, карапузики! — резко бьет по тормозам таксист, пока я, высунувшись из окна, пытаюсь рассмотреть свой дом. Стоит себе спокойно, это уже хорошо. Крыша не горит, из окон пламя не валит… По крайней мере, если я верно рассмотрела издалека.

— Уже выходить? — на самом деле, я хотела бы, чтобы водитель подвёз меня чуть ближе. Никто нас не увидит в таком дыму, а идти одной мне придётся долговато.

— Да, дальше не поеду. Мне вот эти островки, — он показывает рукой на все ещё горящие участки травы, — совсем не нравятся… У меня тут топлива полный бак. Ну его! Береженого бог бережёт, о как!

— Ну… Хорошо, — отщёлкивая вверх кнопку блокировки двери, я подтягиваю к себе рюкзак, собираясь выходить. — Тогда до свидания. Хотя… Если понадобится, я могу вас ещё вызвать? Может, через час, — вовремя вспоминаю о том, что нам надо будет где-то переждать до утра. Представить, что прямо сейчас Артур выйдет из котельной и сядет за руль, как ни в чем ни бывало, я не могу. Может, поедем с ним к Дэну с Эмелькой, если те не будут против.

— Та не знаю… — по всему видно, что водитель даже за двойную оплату не хочет сюда возвращаться. — Ладно, записывай.

И, быстро надиктовав мне свой номер, газует так, что я начинаю сомневаться, приедет ли он на вызов, когда я ему позвоню.

А я обязательно позвоню. Очень скоро. Я всё продумала, всё решила. Всё кажется таким простым — лишь бы не сработало это дурацкое проклятие худших сценариев, висящее надо мной с момента прибытия сюда, и всё, кажущееся простым, не превратилось в сложное.

Именно об этом я думаю, пока иду, а иногда даже бегу навстречу дому, который все еще далеко — людей и творящееся вокруг него я могу видеть как в кино, маленькими, как будто игрушечными фигурками.

Кто-то всё-таки перемещается у котельной, с той стороны, с которой иду я. Хотя… Наверное, это свои — дядя Боря или Эмелька. А может, Дэн с Серёжкой приехали, откашлявшись думаю я и понимаю, что пора применять тот самый компресс, о котором вспоминала в машине.

Большой накладной карман с больничного халата слетает в одно мгновение — то ли он так кустарно пришит, то ли волнение дало мне силы: правая, рабочая рука у меня перебинтована, зато левая действует ничуть не хуже.

Прижимаю оторванный и смоченный водой карман к лицу и ускоряю шаг. А дышать с компрессом и вправду легче… Надо запастись вторым таким же, для Артура, решаю я и тут же дёргаю за второй накладной карман, который поддаётся не сразу.

Что это? Неужели я теряю силы и злость? Нельзя, нельзя расслабляться, пока мы с Артуром не окажемся подальше от этого ада, пока не будем смеяться, вспоминая всё, через что нам пришлось пройти. Тогда я смогу упасть бесформенной тушкой на диван, буду капризничать и требовать нюхательные соли. А сейчас — я даже не человек. Я робот, у которого есть задача, и ничто не способно остановить его от ее выполнения.

Отвлекшись на эти мысли, кажущиеся мне даже в какой-то мере забавными, я не обращаю внимание на то, как начинает слезиться глаз, не прикрытый повязкой, как все сильнее становятся слышны какие-то крики и шум — так обычно звучит какой-то митинг, когда вместе и одновременно говорит множество людей. Как угрожающе и противно потрескивает трава, не успевшая догореть, а один раз огонь вспыхивает буквально в полуметре от меня, и я очень остро понимаю, что вот он — настоящий хозяин положения— живая стихия, которая здесь гуляет и забавляется. Сначала она прикидывается невидимкой, чтобы усыпить бдительность, а потом нападает, напоминая человеку о том, что он — просто мелкая беззащитная жертва, которая жива только потому, что огонь с ним играет, временно не проявляя своей мощи, страшной и разрушительной.