Парфюмер. История одного убийцы - Патрик Зюскинд

Два часа спустя они сидели в карете. Хотя дороги в то времябыли скверные, шестьдесят четыре мили до Монпелье они преодолели всего за двадня, ибо маркиз, несмотря на преклонный возраст, не упускал случаясобственноручно подхлестнуть кучера и лошадей, а при многочисленных поломкахдышла и рессор лично участвовал в их починке, — в таком восторге он был отсвоего Найденыша, так жаждал как можно скорее представить его образованной публике.Зато Греную ни разу не было позволено сойти с козел кареты. Он должен былвосседать рядом с кучером в своих лохмотьях, завернувшись с головой в попону,насквозь пропитанную влажной землей и глиной. Кормили его во время путешествиясырыми корнеплодами. Маркиз надеялся таким образом еще некоторое времязаконсервировать в идеальном состоянии отравление земляным флюидом.

По приезде в Монпелье он приказал немедленно поместитьГренуя в подвал своего дворца и разослал приглашения всем членам Медицинскогофакультета, Ботанического общества, Сельскохозяйственной школы,Химико-Физического объединения, Масонской ложи и прочих научных обществ, коих вгороде было не менее дюжины.

И несколько дней спустя — ровно через неделю после того, какон покинул убежище в горах, — Гренуй оказался на помосте в актовом залеуниверситета Монпелье перед многочисленной публикой, которой он был представленкак сенсация года.

В своем докладе Тайад-Эспинасс охарактеризовал его как живоедоказательство правильности теории летального земляного флюида. Методическисрывая с Гренуя лохмотья, маркиз пояснял, какой ужасающий эффект произвеловоздействие гнилостного газа на тело демонстрируемого субъекта: обратитевнимание на язвы и шрамы от газового поражения; а вот тут, на груди, огромнаяярко-красная газовая карцинома; вся кожа растрескалась; налицо также явноефлюидальное искривление скелета в виде горба и сросшихся пальцев ноги.Внутренние органы: селезенка, печень, легкие, желчный пузырь и пищеварительныйтракт — тяжело заражены, о чем убедительно свидетельствует анализ пробы стула;проба собрана в тазике, стоящем на помосте рядом с демонстрируемым субъектом, идоступна для обозрения любому желающему. Отсюда следует вывод, что параличвитальных сил, причиной которого является семилетнее отравление fluidum letaleTaillade уже настолько прогрессировал, что субъект — чей внешний вид, впрочем,уже обнаруживает заметные признаки вырождения — должен быть определен каксущество, обращенное скорее к смерти, чем к жизни. Тем не менее докладчикпопытается посредством вентиляционной терапии в сочетании с витальной диетой втечение восьми дней добиться очевидных признаков полного выздоровления.Присутствующих приглашают собраться здесь через неделю, дабы убедиться в успехеданного прогноза и получить бесспорное доказательство правильности теорииземляного флюида.

Доклад имел огромный успех. Ученая публика наградиладокладчика бурными аплодисментами, а затем продефилировала мимо помоста, накотором стоял Гренуй. Его страшная запущенность, заскорузлые шрамы и следыпереломов производили столь ужасающее впечатление, что все сочли егополусгнившим заживо и обреченным, хотя он чувствовал себя вполне здоровым исильным. Некоторые из ученых господ со знанием дела выстукивали его, измеряли,заглядывали ему в ром, оттягивали веки. Другие заговаривали с ним, интересуясьжизнью в пещере и теперешним самочувствием. Но он, строго придерживаясьполученной от маркиза инструкции, отвечал на вопросы только сдавленным хрипом ипри этом обеими руками беспомощно указывал на горло, давая понять, что fluidumletale Taillade уже глубоко поразил его гортань.

Когда демонстрация закончилась, Тайад-Эспинасс сноваупаковал его и отправил домой в кладовую своего дворца. Там он в присутствиинескольких избранных докторов медицинского факультета поместил его в аппаратдля вентиляции витальным воздухом — то есть в чулан из тесно пригнанных друг кдругу сосновых досок. Через высоченную всасывающую трубу на крыше чуланпроветривался очищенным от летального газа воздухом, а отработанный воздухудалялся через кожаный вентиль в полу. Все это сооружение приводилось вдействие командой слуг, которые денно и нощно заботились о том, чтобывстроенные в трубу вентиляторы находились в непрерывном движении. Таким образомГренуй постоянно был окружен очищающим воздушным потоком, а через вырезанную встену двустворчатую дверцу для пропускания воздуха ему каждый час подавалидиетические блюда из удаленных от земли продуктов: голубиный бульон, паштет изжаворонков, рагу из диких уток, варенье из растущих на деревьях фруктов, хлебиз специальных высоких сортов пшеницы, пиренейское вино, молоко горной серны икрем из взбитых яиц кур, содержавшихся на чердаке дворца.

Пять дней продолжался этот лечебный курс дезинфекции иревитализации. После чего маркиз приказал остановить вентиляторы и перевелГренуя в ванную комнату, где его несколько часов отмачивали в ваннах с теплойдождевой водой и наконец вымыли с головы до ног мылом с примесью ореховогомасла, доставленного из города Потоси в Андах. Ему обстригли ногти на руках иногах, тонким порошком из доломитовой извести вычистили зубы, его побрили,постригли и причесали, а волосы завили и напудрили. Пригласили портного,сапожника, и Гренуй получил сшитую по мерке сорочку с белым жабо и белым рюшемна манжетах, шелковые чулки, камзол, панталоны, и голубой бархатный жилет икрасивые туфли с пряжками из черной кожи, из коих правая искусно маскировалаего изувеченную ногу. Маркиз собственноручно припудрил белым тальком рябое лицоГренуя, тронул кармином губы и щеки и придал бровям с помощью мягкого карандашаиз угля жженой липы поистине благородный изгиб. Затем он опрыскал его своимиличными духами с простоватым запахом фиалок, отступил на несколько шагов идолго не мог найти слов, чтобы выразить свое восхищение.

— Сударь, — начал он наконец, — я в восторгеот самого себя. Я потрясен своею гениальностью. Разумеется, я никогда несомневался в правильности моей флюидальной теории; никоим образом; но тообстоятельство, что она находит столь блестящее подтверждение в практическойтерапии, потрясает меня. Вы были животным, а я сделал из вас человека. Этопрямо-таки божественное деяние. Позвольте же мне умилиться! — Подойдитевон к тому зеркалу и взгляните на себя! Вы впервые в жизни узнаете, что вычеловек; не то чтобы особенный, или исключительный, или чем-то выдающийся, новсе же вполне нормальный человек. Да подойдите же к зеркалу, сударь! Взглянитена себя и изумитесь чуду, которое я с вами совершил!

Впервые в жизни Греную сказали «сударь». Он подошел кзеркалу и всмотрелся в него. До сих пор он еще никогда не смотрелся в зеркало.Он увидел господина в изящном голубом одеянии, в белой сорочке и шелковыхчулках и совершенно инстинктивно согнулся в три погибели, как всегда сгибалсяперед такими нарядными господами. Но нарядный господин тоже согнулся, а когдаГренуй снова выпрямился, нарядный господин сделал то же самое, и потом обазастыли, в упор разглядывая друг друга.

Больше всего Гренуя поразил тот факт, что он выглядел такнеправдоподобно нормально. Маркиз был прав: в нем не было ничего особенного —не хорош собой, но и не слишком уродлив: низковат ростом, немного кособок, лицоневыразительное, короче, он выглядел как тысячи других людей. Если он теперьпойдет по улице, ни один человек не обернется ему вслед. Он и сам бы не обратилвнимания на такого, каким он стал теперь, попадись он ему по дороге. Разве чтов том случае, если бы учуял, что этот встречный ничем кроме фиалок не пахнет,как господин в зеркале и как он сам, стоящий перед зеркалом.