Раб колдуньи - Стеша Новоторова

но чтобы добраться до заветного колечка ануса, пришлось еще как следует раздвинуть эти земные полушария. Но кое-как пристроился. Смачно зачавкал, полируя языком её морщинистый сфинктер.

Но тут появилась другая проблема. Она же стала активно трахать брата, и её жопа задвигалась туда-сюда, и как мне в таких условиях ловить языком эту ускользающую от меня плоть? А Коля тем временем стонет и даже плачет – его ведь практически на кол посадили. Как того любовника жены Петра первого…

Но чую, что Вертухайке такие изысканные ласки нравятся – потекла бабёнка. Сладостно так вздыхает, постанывает, амплитуда движений замедлилась, упивается процессом.

Потерпи, думаю, братка, вот сейчас эта корова кончит, и мы с тобой залижем наши раны. Хотя этот оборот тут очевидно не уместен.

Но время идет, я уже весь вымок в её смазке, А Вертухайка чего-то медлит с оргазмом-то! И тут она мне говорит:

– Ты, давай, носом-то тоже работай!

Я немного вынырнул из её Марианской впадины и спрашиваю:

– Это, простите, как, госпожа?

Она смеется:

– Нос свой, говорю, мне в жопу давай засовывай, вот как!

Все вокруг ржут, а мне вот ни разу не до смеха! Вы пробовали когда-нибудь какой-нибудь бабище нос в задницу засунуть? Ну или хотя бы чисто теоретически себе этот процесс представляли? Вот сейчас и представьте! А мне это сделать надо было. И быстро, иначе мой единоутробный брательник вот-вот порвётся пополам в самой чувствительно точке своего организма!

Однако же засунул. Сжал остатки своей никчемной гордости как яйца, и засунул нос ей в анальное очко. Сразу закряхтела Вертухайка от блаженства, замурлыкала! Видимо, это самое большое её удовольствие – чтобы кто-то под ней стонал и мучился, а кто-то при этом носом её попочку массировал!

Попочку, блять!

Уж сколько раз я погрузил свой орган обоняния в её самые интимные глубины – не скажу, потому, как сам постарался забыть это навсегда. Но кое-как она кончила.

И вы думаете, что она исполнила своё обещание? Верите, что Вертухайка могла сдержать своё вертухайское слово? Ага, щаззз!

Отстегнула, сука, свой страпон, оставив его в заду у Коляна, и мне говорит:

– Ноги что-то в сапогах вспотели, и правда надо было их снять. Давай-ка, разувай меня, чего смотришь!

Я слегка даже опешил от такого её заявления, хотя уже понял, что стерва просто тянет время, не желает, чтобы Коля избавился от этой хрени в своем заду. Но приказ есть приказ, изо всех сил схватился за её сапог, откуда только силы взялись – стянул.

– Второй! – говорит она, сладко улыбаясь.

Предвкушает, сучка. Только всё, что ты задумала, я уже заранее просчитал! Снимаю и второй её сапог, а дамочка-тюремщица (как таких извращенок на работу с зэками принимают? Или только таких и принимают?) ножки свои жирные одну перед носом Коляна ставит на скамью, а вторую мне в руки суёт.

– Сними носочки.

Тонкие такие носочки, кружевные, кокетливые. На толстых ногах этой бегемотихи смотрятся комично. Но и правда влажные, вспотели у неё ноги, не врёт.

– А теперь помойте мне ноги, – говорит эта зараза. – Языками!

И вот тут магия не срабатывает! Когда нами управляла Акулина, это было просто и понятно: она говорит, и ты исполняешь. Ты НЕ МОЖЕШЬ не выполнить её приказ. Физически нет сил противостоять её воле. Когда приказывала леди Стефания – ты даже и не помышлял о непослушании. Даже внутри в своем сознании ты не волен ей перечить. Она залезает тебе в голову и хозяйничает там как у себя дома. Это какой-то другой, более изощренный уровень колдовства. Стефа на порядок сильнее Акулины, это я уже понял по первым двум дням пребывания у неё.

А тут – нет. Перед нами была простая женщина. Стерва, сволочь, глумливая садистка, но обычная баба, ошалевшая от вседозволенности и безнаказанности. Захотелось выпороть мужчину, есть такая возможность – почему бы нет? Решили всей стаей еще и выебать несчастного – опять же есть возможность поучаствовать. Еще и отличиться захотелось – выбрала себе самый толстый страпон. Вот, мол, я какая крутая страпонесса! А под конец совсем вразнос пошла – пусть эти скоты мне еще и ноги потные вылизывают!

Только она нами НЕ ВЛАДЕЕТ, вот в чем загвоздка! Чтобы ей подчиниться, нам надо себя переломить. Не просто гордостью своей пожертвовать (о ней мы давно забыли, если честно). А еще и отвращение в себе перебороть.

Но вот не вижу я сейчас нашу хозяйку леди Стефу, а всё равно чувствую её жгучий, как шаровая молния, взгляд. Даже не затылком чувствую, а вроде как позвоночником. И понимаю, что она в данный момент желает. И ясно мне, что не подчиниться этому её желанию ни я, ни братка, никак не сможем.

Так что придётся лизать. Мыть ноги охуевшей вконец тюремщице языком. Тщательно так обсасывать потные вонючие ступни жирной бабище, еще, небось, и умильно при этом улыбаться!

Вылизали, а что было делать?

До сих пор помню, как шевелила Вертухайка своими жирными пальцами у меня во рту. Жирными и солеными, как сардельки.

Я и не заметил, что вокруг нас весь дамский ку-клукс-клан в этот момент собрался. Все, оказывается, внимательно за нами наблюдали и оценивали – готовы ли мы вступить в этот матриархальный профсоюз. Так ли мы покорны и послушны, что можно теперь допускать нас с Колей на их еженедельные собрания. Экзамен это был очередной для нас.

И мы его с бесчестием выполнили.

***

Потом началась какая-то совсем уж запредельная чертовщина. Стол сдвинули к окнам, зажгли небольшое количество свечей по углам гостиной и на подоконниках, нам велели принести клетку с поросятами, которых привезла Евдоха, и Стефания стала проводить очень странный и нелепый колдовской обряд.

Все дамы встали в большой круг, а поросят выпустили из клетки в центре залы.

Огонь свечей неплохо освещал стены и окна на уровне человеческой груди, а вот пол был в полумраке. Поросята поначалу испугались непривычной обстановки, но потом осмелели и стали разбредаться по разным сторонам, принюхиваясь к дамам и тыкаясь им в ноги. Стефа объявила, что это игра, и задача всех участвующих в ней дам, загнать свинок в один из картонных домиков, стоящий в противоположных углах большой залы.

Всем было весело. Поросятки похрюкивали и брыкались, пытались обмануть не пускавших их женщин и вырваться за пределы круга. Дамы же, напротив, старались загнать их в один угол. Визг, кутерьма, хохот, топот женских ног и цоканье копытец маленьких свинят – всё это создавало непринуждённую атмосферу веселой,