Остров Русь 2, или Принцесса Леокады - Станислав Буркин

— Страна явно находится на пике экономическогоподъема, — заявил Перескоков. — Посмотрите! Кругом стропила, леса,опалубки! Даже не верится, что все эти стройки когда-нибудь будут выглядеть также красиво, как центр.

— Лучше бы ты молчал, дубина стоеросовая! —отозвался Перископов раздраженно. — Никогда они не будут так выглядеть!Это ведь не настоящие стройки.

— Вы считаете? — удивился Перескоков.

— Не считаю, а знаю, никчемный ты продюсер! —снова огрызнулся Перископов. — Центр — для туристов, а сами аборигенывсю жизнь живут в недостроенных домах.

— Почему? — удивился Стас.

— Чтобы налог на жилье не платить! — объяснилПерископов и скорчил презрительную физиономию. — Арабы!

— Внимание! — обернулся к нам Кречет. — Всемзанять свои места и пристегнуться! Мне дали добро на посадку возле отеля«Азирис Нуна».

— Что это значит? — поинтересовался Стас.

— Какой-то русский придуман, что по-древнеегипетски этозначит «спокойной ночи», — пояснил Перископов. — Это полный бред, номы останавливаемся там.

— И Леокадия тоже? — оживился Стас, пристегивая ккреслу нашего телохранителя, который не слышал команды и при ударе могвывалиться, как вчера. — И мы сразу познакомимся?

— Понятия не имею, — сухо откликнулся Перископов.

— А вы свяжитесь с ней и спросите! — потребовалСтас и бесцеремонно потянулся продюсеру к уху. К правому уху.

— Не трогай меня! — неожиданно тоненьким голосомвзвизгнул Перископов и отпрыгнул от него метра на два. — Никогда, выслышите, никогда не трогайте мое правое ухо! — сказал он взволнованно.

— А почему? — испуганно спросил Стас.

— Оно… — замялся Перископов. — Оно у меня…Побаливает. Стреляет… А коммуникатор у меня — в левом ухе. Запомните: вле-вом.

— Да ладно, ладно, — успокаивающе замахал рукамиСтас.

Перископов дрожащими пальцами отцепил левое ухо, о чем-топошептался с ним и уже твердо сказал:

— Нет, встретиться с Леокадией заранее не выйдет! Онаприбудет непосредственно к концерту!

Предосторожности оказались излишними: на выложеннуювосточной мозаикой площадь перед отелем мы сели плавно, не почувствовав дажесоприкосновения днища с разноцветной плиткой.

Жарища стояла ужасающая.

— Ну, ё-моё! — сказал Стас. — Не могла она вГренландии концерт назначить!

Вокруг нас быстренько собралась толпа.

— С аборигенами не контактировать, ничего у них непокупать! — скомандовал Перископов.

«Как же! Так мы тебя и послушались, — подумал я. —Приехать в другую страну и не пообщаться с местными жителями! Это какими женадо быть нелюдимыми и нелюбознательными людьми!..»

Но меня опередил Вольфрам:

— Здравствуйте, дорогие египтяне! — закричал он,выпрыгнув из гондолы с набитым сувенирами ящиком. — От имени и попоручению жителей далекой, но дружественной Сибири…

— Русска, покупать! — окружив его, стали наперебойкричать торговцы, размахивая какими-то тряпками, аляписто разрисованнымипапирусами и бутылочками с разноцветным песком. — Я — русска!Мама — Ленинград! У меня покупать, у него не покупать!

— Спасибо, спасибо! — воскликнул Вольфрам ипоставил ящик к ногам. — Но мы прибыли к вам вовсе не за покупками.Наоборот, с подарками. Довезти, правда, удалось немного, но мал золотник, дадорог! Вот сюда, в этот ящичек, я сложил все, что сумел уберечь от… — Онопустил глаза. Ящик был пуст. Он и глазом не успел моргнуть, как аборигены всеиз него повытащили…

Мы со Стасом тоже выбрались наружу, и торговцы обступилинас. Сориентировавшись на возраст, они стали впаривать нам другой товар:

— Леокадия! Купи Леокадия! — кричали они,растягивая перед нами майки с полуобнаженной певицей в самых откровенныхпозах. — Русска, купи «Тот-Того»! «Тот-Того» — пись, пись! —Теперь мы увидели на майках и себя… Наши позы были еще откровеннее… Ай дапродюсеры. Наша популярность в считаные дни приобрела международныйхарактер. — Покупай! — орали торговцы, хватая нас за руки. —Скидка! Халява!

— Бегом в отель! — рявкнул Перископов, и всепассажиры «Крюгера», больше не артачась, поспешили в прохладное фойе «Азириса».

Похожий на большого улыбчивого бегемота клерк на ресепшене,увидев Перископова, стал зеленовато-серым и, трясясь от страха, вручил ключи оттрех номеров.

В одном поселили нас со Стасом, в другом Вольфрама ителохранителя, а в третьем остановились продюсеры.

— Вечером концерт, — сказал Перископов. —Сидите в номере и носа не высовывайте!

— О нет! — вскричал Стас. — У нас ведь естьеще целый день! Давайте хотя бы искупаемся!

Лично я еще ночью на всю жизнь, наверное, накупался. Ноторчать до вечера в отеле мне тоже не хотелось.

— Да, давайте! — вторил я брату. — Когда-то вэтом море купались солнцеподобные фараоны — самые могущественные и самыесправедливые правители на Земле!

Перископов вперился в меня подозрительным взглядом и долгомолчал. Потом расслабился и сказал:

— Ладно. Так и быть. Как заселитесь, выходите в фойе,свожу вас искупаться. Потом — отдых. Сегодня вам перед концертом нужнонабраться сил.

Перескоков с нами не пошел, сославшись на жару и усталость.Обиженный на вороватых аборигенов Вольфрам тоже остался прохлаждаться в номере,включив на полную мощность кондиционер. Угнетенный «Пинк Флойдом» телохранительуснул, лишь коснувшись головой подушки, и мы не стали его будить. Так чтокупаться под предводительством Перископова отправились только мы со Стасом.

Выйдя из фойе на другую сторону отеля, мы оказались визумительной, утопающей в цветах душистого олеандра рощице. На ее ветвях, вялопомахивая крыльями, сидели разноцветные попугаи. Неподалеку синел морскойберег.

— Какая красота! — воскликнул Стас. — Какаядикая и буйная природа!

— Это все ненастоящее, для туристов посажено, —отозвался Перископов. — Здесь за каждый кустик отвечает специальный араб.Кустик завянет, араба уволят, вся семья подохнет с голоду.

Почему-то эта рощица сразу перестала мне нравиться.

Добравшись до усыпанного лежанками и солнечными зонтамиберега, мы со Стасом тут же сбросили ненавистные костюмчики, схватили ласты имаски, которые выдавали в специальной фанерной кабинке, и нырнули в теплуюморскую воду.

Она была прозрачнее стекла, и я тут же увидел стайку желтыхв черную полоску рыб. Настроены они были очень дружелюбно, подплывали вплотнуюи тыкались в нас носами. Мгновение спустя мимо нас промчались еще двестаи — круглых красных и продолговатых перламутровых рыбешек.