Время обнимать - Елена Минкина-Тайчер

Если задуматься, дед Виктор не зря сразу невзлюбил его друга. Если бы Артем не познакомился с Сашей, не поехал в Белоруссию, не попал в Гомельскую область… Нет, в Могилевскую, Саша тогда перепутал названия.

Самое интересное, что Артем слышал. Потому что именно в Гомеле родился будущий профессор Шнайдер, Муся сто раз рассказывала. В тот же вечер он попытался расспросить маму и бабушку, и они обе ужасно растерялись, но все-таки сказали, что правда – евреев убивали и в России, и в Германии, и почти во всей Европе. Просто так, без любой другой причины. Более того, евреев и раньше убивали, еще до революции, в том числе убили всю семью прадедушки Шнайдера. Как раз в Гомеле и убили.

Наверное, тогда стояла весна, Тёма запомнил, что мама подрезала ветки своей любимой сирени, и ветер сквозь окно разносил по дому легкий аромат. А Муся пекла наполеон, готовые теплые коржи, аккуратно разложенные по столу, соревновались упоительным запахом с сиренью и ложка с заварным кремом уже готовилась выпрыгнуть из кастрюльки и покрыть первый корж толстыми аппетитными шлепками. Наверное, бабушка маленького Шнайдера так же пекла наполеон и давала внуку облизать остатки крема с тяжелой серебряной ложки. А мамы вскоре убитых детей составляли из веток сирени пышные весенние букеты и улыбались чарующей женской улыбкой.

Дед Виктор, который так любил все обсуждать и объяснять, на этот раз здорово рассердился и заявил, что детям нужно смотреть вперед, а не погружаться в прошлое.

– Я не понимаю, почему тебя заинтересовала судьба именно евреев? Те же фашисты уничтожали и цыган, и славян. А в 1915 году турки вырезали более миллиона армян. Прадед Шнайдер ничего не определяет в твоей жизни, потому что в каждом русском человеке течет не менее четырех кровей – татары, поляки, немцы, французы. И ты имеешь такое же отношение к евреям, как я к французам.

Слишком он объяснял, слишком старался. Или считал Тёму глупым сопляком, или тема так раздражала? Потом еще шепотом накричал на бабушку и маму, чтобы не перегружали ребенка ненужной информацией. И что это за дружба такая?! Нет нормальных мальчиков, без заскоков и комплексов?

Смешно, что дед в своем возрасте не понимал, что такое заскоки! Посмотрел бы на их соседку со второго этажа, Эмилию Павловну, как она разговаривает сама с собой и при этом хихикает и поправляет воображаемую шляпку. А Сашка Цейтлин был отличным парнем, умным и бесстрашным, он мог подраться сразу с тремя придурками-двоечниками, пройти по карнизу второго этажа и при этом все свободное время читал серьезные взрослые книги и знал тысячу разных историй. Кроме того, он был на целых полтора года старше Тёмы, успел прочесть Мопассана (которого мама с Мусей затолкали на верхнюю полку и прикрыли журналом «Работница»), совершенно не воображал и не выпендривался.

Главное, дед сам организовал их дружбу с Сашкой. Или почти организовал. Потому что первый год в школе оказался очень скучным, проходили какие-то глупости, буквы и цифры до десяти, притом что Тёма спокойно считал до тысячи и уже два года умел читать. Он старался сидеть тихо, но часто не выдерживал и принимался громко хохотать, особенно на контрольных. Наконец в начале второго класса в школу пришел дед Виктор, причем не к учительнице, а прямо к директору, и на следующий день Тёму перевели в третий класс, где они и познакомились с Сашкой.

Сначала Артему очень нравилось быть самым младшим, все его баловали, не давали таскать мешки с макулатурой, а учительница шепотом говорила бабушке Мусе: «Чудо ребенок, просто чудо!» Но со временем многие вещи стали раздражать, особенно поведение девчонок. С какой стати называть его Тёмочкой и гладить по головке, как дебила? Или просить передать записку красавчику Никите Краскову? Артем учился намного лучше Краскова, быстрее бегал на физкультуре, но ни одна девчонка не улыбалась ему так, как Никите, и тем более не писала записок.

Летом 1983 года Артем как раз перешел в седьмой класс, произошла странная и на первый взгляд ерундовая история. Они заранее договорились с дедом встретиться в Махайловском саду и вместе пойти на выставку в Русский музей. Стоял редкий для Ленинграда солнечный день, на небе ни тучки, ни облака, каникулы набирали силу и впереди ждал не только любимый музей, но и обед в ресторане «Метрополь», шикарном ресторане, куда ни с мамой, ни с Мусей никогда не попадешь. Они решили для начала немного прогуляться по саду, Тёма как раз закончил читать книгу Марка Твена о Жанне д’Арк и ни о чем другом не мог говорить, хотя дед немного посмеивался над его горячностью.

– Что ты смеешься, они ее пытали и сожгли! Сожгли на костре! Потому что она победила врагов Франции, а святоши побед не прощают. Подлые лицемеры, предатели! Ты знаешь, сколько людей они замучили, даже придумали специальные орудия пыток!

Дед не успел ответить, потому что на боковой дорожке раздался тихий крик, и они увидели, как лысый тощий старик поднял костыль и стукнул по голове стоящего рядом мужика. Тоже довольно-таки старого мужика в плаще, что было отдельной странностью при такой погоде.

– Думашь, тебя забыли, сволочь?

Старик сипло закашлялся и еще раз замахнулся костылем, но тут стоящая рядом седая женщина сгребла нападающего в охапку и бегом потащила прочь. Все произошло так стремительно, что никто не заметил и не понял, почему человек в плаще упал. Виктор бросился ему помогать, отряхнул плащ, заглянул в лицо…

Тёме на мгновение показалось, что его интеллигентный дедушка сейчас врежет мужику не хуже старика, но Виктор тут же взял себя в руки.

– Борис Иванович, сколько лет, сколько зим, – его голос звучал почти приветливо. – Споткнулись? Нет, никого не видел. Да, я тоже с трудом вспомнил. И вам не хворать.

И всё. Они быстро повернулись и ушли, почти побежали мимо цветущих кустов и деревьев до самой Мойки, хотя вход в музей, как известно, находится с противоположной стороны.

На следующий день Артем впервые поссорился с Сашей.

– Что тут непонятного, – по-взрослому вздохнул Саша, услышав вчерашнюю историю, – наверняка тот старик своего палача встретил, бывшего гэбиста какого-нибудь. При чем тут Жанна д’Арк, думаешь с тех пор палачей не было, при Сталине не пытали и не убивали? Вот именно невинных – и ученых, и врачей, и еще разных людей. Даже маршалов, Блюхера и Тухачевского, я сам читал! И академика Вавилова. А твой дед точно этого гада раньше встречал, но раз не рассказал, значит – боится. Мой папа говорит, гэбисты нарочно так устраивали, чтобы каждый человек был замешан – либо ты заключенный, либо тюремщик.

Конечно, Артем был младше, но всего на полтора года, почему же он так растерялся? Нужно было наорать на Сашку за глупые шутки или хотя бы позвонить деду, пусть скажет, что в нашей стране не могли убивать маршалов и ученых! Без всякой вины убивать, словно преступников и бандитов. И почему Тёмин дед, бывший фронтовик, имеющий орден, должен бояться какого-то облезлого Бориса Ивановича? И что такое гэбисты, в конце-концов?! Но он только оттолкнул Сашку и позорно убежал домой. И еще нарычал на бедную Мусю, когда она пыталась сунуть ему под мышку градусник.