📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыДело княжны Саломеи - Эля Хакимова

Дело княжны Саломеи - Эля Хакимова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 60
Перейти на страницу:

— А другие?

— Да, тут загадка почище удольфских тайн. Княжна (ох и хороша была!) перед смертью натерпелась. Огнестрельная рана в плечо, хоть и неглубокая, но болезненная. Обработали ее черт-те как, куролесил не медик. Какие царапины оставил, когда пытался вынуть пулю! Потом уже ты вытащил пулю, я твою руку узнал. Положим, пустяки, до свадьбы зажило бы.

— Не зажило бы, — поправил очнувшийся Тюрк. — Свадьба намечалась на утро после ранения.

— Это так говорят, — как маленькому, пояснил Грушевский и подмигнул Васе.

— Н-да, так вот, дальше. Следы на шее, попытка удушения. Ну, это ты лучше меня можешь разъяснить.

— Судя по размеру синяков и расстоянию между следами от пальцев душителя, человек высокий, сильный… — начал Грушевский.

— Зимородов, — вставил Тюрк.

— И фамилию по синякам? Ну, ты, брат, виртуоз!

— Да нет, это версия, Зимородов и сам признался, что не сдержал, так сказать, «порыва чувств», но цели убить не преследовал.

— Судя по тому, что нет сильных внутренних повреждений (я нашел только разрыв нескольких мелких капилляров, а хрящи там хрупкие), это похоже на правду. — Василий Михайлович закурил следующую папиросу. Дым густой пеленой повис в тесном кабинете. — Но самое интересное — это…

— Царапина на лбу, — встрял Тюрк. Профессор переглянулся с другом. Грушевский пожал плечами. Тюрк никогда не давал и ему самому блеснуть чем-нибудь. Сколько анекдотов он загубил своими неуместными замечаниями под конец! Сколько триумфов, дорогих хорошему рассказчику, зарезал!

— Понятия не имею, кто и как нанес эти царапины княжне и горничной, но они идентичны…

— Они совершенно разные. И нанесли их разные руки, — скучно и монотонно начал пояснять Тюрк.

— Мы считаем, здесь действовали убийца и подражатель… — едва успел вставить Грушевский.

— Мы считаем, что эти царапины жертвы нанесли себе сами, — упрямо боднул головой Тюрк. Грушевский открыл от удивления рот. Так вот какое открытие утаивал до сих пор его компаньон!

— Сами?!

— То есть как это? — удивился и Копейкин. — Вы знаете, что через эти-то царапины яд и попал в их организм?

— Значит, через них? — живо обернулся к другу Максим Максимович.

— Ну да! Причем, что любопытно… Но как же сами, постойте-ка! Кто их мог заставить это сделать? Да точно ли сами?

— Сами, — сухо кивнул Иван Карлович. — Знаки V имеют сходство с почерком каждой из жертв, я сравнил буквы в текстах, написанных ими, и эти царапины. Наблюдается тождество в наклоне, силе нажима, характере, это их рука.

Профессор и Грушевский помолчали, пытаясь уложить в голове столь странную идею. Тюрк благородно предоставил им для этого достаточно времени, скромно разглядывая свой маникюр.

— Невероятно, — развел руками профессор. — Убей меня, не пойму, зачем им нацарапывать себе на лбу ядовитым стилом какую-то букву, что она означает, кстати?

— Ничего, — Тюрк подал плечами. — Это не буква. Это след от флердоранжа, венчального убора. Яд нанесли на что-то вроде острой проволоки, на которую, видимо, насаживали цветы. Когда девушка надевала венок и поправляла его на лбу, появились царапины, и яд через них попал в ранку.

— И вы молчали? — восхищенный примером работы дедуктивного метода, вопросил Копейкин друга. — Да вы же Наты Пинкертоны какие-то!

Грушевский, к стыду своему, только сейчас понял, как было совершено убийство. Он даже не смог как следует обидеться на Тюрка за то, что тот не поделился с ним своими соображениями, настолько любопытно было то, что открылось сейчас Максиму Максимовичу. Действительно, все сложилось как в забаве-головоломке. Княжна кем-то ранена, возможно, Зиновием, раздраженным тем, что она предпочла выйти замуж за миллионера Зимородова, вместо того чтобы, против воли родителей, уехать с ним в какую-то непонятную Америку. Этот Зиновий, судя по рассказам Ольги Николаевны и Коли, действительно подозрительный тип, вполне способный на такие поступки. К тому же он попал под внимание полиции, зачем-то ведь его арестовали! Он может быть связан с террористами, возможно, и с таинственными «Карателями», у которых на каждой пуле странное клеймо.

Еле вырвавшись из лап кровожадного фанатика, бедная княжна возвращается в усадьбу Зимородова ночью перед свадьбой. Зимородов, известный своим бешеным нравом и привычкой душить слабых женщин, застает ее вернувшейся только что, да еще и раненой, в своей комнате. Возможно, вернулась от любовника, предположил жених — он ведь, в отличие от Копейкина и Грушевского, вскрывавших тело бедной княжны, не мог знать абсолютно точно, что она как была девственна, так невинной и умерла. И это накануне перед венчанием! Конечно, он выходит из себя. К тому же, вероятно, Зимородов был крайне раздосадован тем, что его любовь к Ольге Николаевне совершенно очевидно остается безответной. А стало быть, рушится его мечта восстать против Господа, обретя спасение благодаря «истинной любви» прекрасного ангела в лице княжны или, на худой конец, ее кузины. Он бросается на беззащитную княжну и душит ее, душит… Грушевский всю эту логическую цепочку поэпизодно и в лицах изображал перед профессором, который сидел, словно в «Паризиане» на киносеансе, и от волнения курил папиросы одну за другой, переживая за героев разворачивавшейся стараниями друга драмы. Даром, что тапера в больнице нет!

С трудом избавившись от полоумного чаеторговца, княжна, наконец, остается в своей комнате одна. Уже приготовлено свадебное платье, роскошный флердоранж манит своим ароматом… и, как и всякая другая женщина, княжна не смогла устоять, чтобы не примерить чудесный убор, в котором должно было свершится таинство завтра утром. Она надевает его, поправляет венок перед зеркалом…

— Несчастная! — горестно воскликнул Грушевский. — Она не знает, что собственной рукой нанесла себе царапину, через которую в ее кровь попадает таинственный и смертельный яд.

Даже если она, по неизвестной никому причине, и не пошла бы к берегу озера, чтобы утонуть там, как тонули несколько других невест, повинуясь мистическому зову Луны или песне первой мертвой невесты — графини Марьи Родионовны Паниной, бедная княжна все равно умерла бы через сутки от отравления ядом. Ибо ровно столько времени понадобилось, чтобы трагически оборвалась жизнь еще одной жертвы, задорной горничной Фени, зазнобы старшего лакея и никому пока неизвестного городского господина, который часто навещал Феню и кормил ее мороженым и сахарной ватой на станции железной дороги.

Глупая горничная, опять же не устоявшая перед соблазном, как не устояла бы никакая другая женщина, будь она дама или простая служанка, присвоила себе никому не нужный венок пропавшей невесты. Она точно так же, как и госпожа, надела его на свою легкомысленную головку, так же поправила его перед зеркалом, оцарапав при этом свой лоб и занеся в рану яд, и так же подписала себе смертный приговор, став случайной жертвой неизвестного убийцы-отравителя.

Грушевский упал на стул, в изнеможении утирая лоб. Профессор Копейкин шумно захлопал в ладоши, крича «браво».

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 60
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?