Перекрестки судьбы. Время полыни - Игорь Соловьев

– Ну, вот как-то так. Я сейчас вернусь, и поедем в отдел. Пожалуйста, не делайте глупостей, пока меня нет. – И беззлобно рассмеявшись своей шутке, милиционер скрылся за дверьми пансионата.

«Блин, плохо, что руки спереди скованы, запасной ключ от наручников в шве заднего кармана же. Что делать-то?» Припятко коварно застегнул арестанту руки стальными браслетами вокруг междверной стойки. И это было серьезным препятствием для побега.

«Так, а если штаны снять?» – Птица наступил одной ногой на пятку кроссовки, скинул ее, таким же образом освободился от второй. Расстегнул брючный ремень и торопливо стал стаскивать с себя джинсы. Было довольно неудобно делать все это скованными руками, к тому же он то и дело прикладывался головой о проклятую железную стойку.

«Зачем мент пошел сейчас в пансионат? А, зачем бы ни ходил, только бы не вышел в эту самую минуту. Только бы не вышел!»

Джинсы оказались в руках, Сергей торопливо нашарил вспоротый шов у заднего кармана и выудил оттуда ключ.

«Так, теперь в замок. Есть, щелкнуло!» Сокольских освободился от наручников, мгновенно натянул штаны, кроссовки и выгреб из УАЗа свои вещи. Ключа зажигания в автомобиле, разумеется, не было. Так что пришлось попрощаться с мыслью о том, чтобы умчать отсюда на трофейном милицейском «козле».

«Ладно, будем так выбираться». Прежде чем углубиться в подлесок, Сергей ножом вспорол колеса уазика. Не из мелкой мести, а чтобы Припятко не так резво бросился в погоню. Потом побежал по направлению дороги, ведущей в город. Чуть позже, на железнодорожном переезде, пока мимо проносился ревущий поезд, Сокольских удачно залез в кузов случайного самосвала. И под его тентом, в куче щебенки, докатил прямо до ближайшего обжитого поселка.

Спустя час Сокольских сидел возле телефонного узла и задумчиво курил сигарету. Когда из зала переговорного пункта вышел последний дачник, Сергей бросил окурок и посмотрел на небо. Где-то там, высоко, уверенно раздвигая хмурую пелену туч, пробивалось солнце. В его лучах сверкнули капли заканчивающегося дождя. А холодный ветер вдруг показался ласковым и бодрящим.

Поднявшись по скрипящим деревянным ступенькам, Сергей вошел внутрь переговорного пункта. Снял телефонную трубку. Не зря номер, данный ему электриком, показался знакомым. Он полностью совпадал с номером, записанным афганцем Николаем. Сергей покрутил пальцем телефонный диск и прижал к уху трубку. Прозвучало семь гудков, потом на другом конце провода что-то щелкнуло, и ему ответил голос невидимого абонента.

И тогда, прежде чем произнести условленную фразу, Сергей чему-то грустно улыбнулся и сказал:

– Привет, Зона! Салам…

Машина пришла через час. Микроавтобус «фольксваген» – старенький, но выглядевший вполне бодро. На окнах висели самодельные ситцевые шторки, в салоне пахло бензином и едва ощутимо лежалой картошкой.

Серегу встречали двое: первый – молодой курносый весельчак, представившийся Павлом; второй же – полная ему противоположность: бритый наголо мрачного вида мужик по имени Ерема.

Долго ехали молча. Машина мерно гудела двигателем, подскакивала на ухабах, и тогда все трое синхронно стукались головами о крышу. Потом, слово за слово, Сергей вкратце поведал свою историю. Как хитростью попал в карантин, как пробирался через минное поле в Зону, как там бегал от патрулей и ночевал в мертвом городе.

Ерема, сидевший за рулем, хмыкнул и бросил вполоборота:

– А чего сразу не позвонил? К чему такой огород городить было? Шлепнули бы тебя там вояки, или аномалией по сосенкам размотало бы, вот и весь вояж. Ты же не знаешь ничего – ни раскладов, ни обстановки. Глупый риск, неоправданный.

– А я, честно говоря, до последнего не верил, что все это взаправду. Думал, что Николай разыграл меня или, того хуже, я умом тронулся.

Тут к беседе подключился второй попутчик:

– Так, а ты, значит, от Николая? Ну и как он там, на большой земле?

– Нормально вроде. Скучает только. По Зоне. Мне так показалось.

– Даже так? Ты знаешь, вот что… – Павел пожевал губами, словно подбирая слова, – не говори, пожалуй, никому, что ты от него. Без особой на то нужды.

– А что так? – удивился Птица.

– Ушел он своеобразно. Кое у кого остались претензии.

– Оп-па. Ты имеешь в виду, что за ним тут какой-то косяк?

– Да не то чтобы. Но история неоднозначная. Работал он с одним профессором, гидом-проводником в его группе числился. Тут это обычное дело. Те, кто поопытнее и места знают, часто гидами нанимаются. Так вот, профессор и вся группа погибли. Уже доказано, что это была нелепая случайность. А вот Николай выжил. Но судьбу испытывать не стал, уехал из Зоны почти сразу. Его СБУ искала, хотела вопросы задать. Да только в России им его уже не достать. Ну и, видимо, в отместку эсбэушники пото́м всему сталкерскому сообществу много крови попили. И напрямую, и через военных. Так что к Колиному протеже теперь не все хорошо отнесутся.

– Понял, не дурак.

* * *

– Еще бинты! Вика, быстрее же! – Ямпольский придерживал голову коллеги, чтобы тот не захлебнулся кровью. Вербицкий безостановочно кашлял, его трясло, и был он бледен, как свеженакрахмаленная простыня. Когда только Степана принесли, еще были надежды на скорую эвакуацию и госпиталь. Сейчас же, по прошествии времени, ученый выглядел весьма скверно.

– Может быть, поставить еще один укол? – тревожно спросил Волков.

– Нельзя больше, сердце может остановиться! – крикнула Шибина, вытряхивая содержимое аптечки.

– Валерий Семенович, – Вербицкий говорил тихо, с хрипом и свистом, – я вам должен что-то сказать…

– Не сейчас, Степа, молчи, потом все скажешь.

– Не успеют меня эвакуировать. Я чувствую. Край мой близко.

– Э, ты себя уже хоронишь, что ли? Это ты напрасно, мы еще с тобой, брат, поработаем.

– Не надо, профессор, не тратьте время. Слушайте, что скажу. – Вербицкий закашлялся сильнее прежнего. – Ваших отчетов о происходящем в Зоне никто из мирового научного сообщества не читал. Вообще никаких. Вся исходящая информация с самого начала изымалась СБУ и не выходила дальше закрытой программы по исследованию ЧЗО.

– Но почему… Откуда ты это знаешь, Степан? – Ямпольский был поражен.

– Лисовец мне рассказал. Его ребята давно ко мне подбирались, вербовали. Я, как мог, старался избегать с ними прямого сотрудничества. Но гэбэшники те еще умельцы. Обложили со всех сторон, через дочь и ее мужа надавили. Это был кнут. Ну и пряник тоже показали. Обещали дать собственную лабораторию. Но не в ней дело, я за дочь…

– Не винись, Степан, я все понимаю. Мы еще тебя поставим на ноги, увидишь всех своих.

– Они приказали следить за вами и обо всем докладывать. Я им сообщил только то, о чем бы они и так со временем узнали: что тело мутанта вскрыли, что за периметр ходили. Но важно другое: вы же ответа ждете от своих европейских коллег, надеетесь, что они надавят на наших жлобов, что снимут секретность и удастся разобраться в происходящем. Так вот, этого не будет. Они же там просто ничего не знают.