Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота» - Тимур Федорович Дмитричев

Испанию. Среди других мнений фигурируют и такие, которые объясняют особенно благожелательное расположение Хасана Ага к Мигелю их специфическими сентиментальными отношениями. Однако подлинные объяснения такому необычному «всепрощению» Сервантеса со стороны его турецких хозяев остаются для нас лишь в сфере предположений и догадок.

После неудачной попытки, организованной братом Мигеля, вывезти его на фрегате из алжирского плена в 1577 г., и в те самые месяцы 1578 г, когда он отбывал в тюрьме свое очередное наказание за попытку третьего побега, его отец и мать начали предпринимать новые шаги по сбору средств для организации выкупа своего сына. Глава семейства вновь направляет ходатайство о помощи вместе с весомыми бумагами о заслугах сына в Совет Кастилии, но и на этот раз его обращение не дает никакого результата. Осталось неизвестно, предпринимали ли на этот счет какие-либо действия сестры Мигеля Андреа и Магдалена. Хотя старшая из них вместе с дочерью Констансой занялась портняжным делом, ее связи с богатыми мужчинами продолжались, что, видимо, было главной статьей ее немалого дохода, позволявшего ей жить на широкую ногу. Она была самой состоятельной из всех членов семьи, и, по всей вероятности, именно Андреа передала в июне 1578 г. посреднику большую часть ста эскудо, собранных вместе с младшей сестрой Магдаленой на выкуп Мигеля. Родриго-младший к этому времени снова вернулся к солдатской службе и находился в армии герцога Альбы во Фландрии. Однако семейство вскоре снова пережило горькое разочарование в деле выкупа Мигеля: наметившаяся поездка посредника на переговоры в Алжир не состоялась.

Новая неудача с его освобождением побудила Леонор де Кортинас искать другие пути по сбору необходимых средств для выкупа сына из плена. На сей раз она решила принять участие в организации коммерческой операции. В этих целях в июле 1578 г. мать Мигеля обратилась к королевскому Военному совету страны за разрешением экспортировать в Алжир испанские товары на сумму 8000 дукатов. Для подкрепления своей просьбы она приложила к ходатайству рекомендательное письмо герцога Сесса, который после Лепанто давал Мигелю письма на имя короля для получения должности в его администрации. Примерно через три месяца Леонор получает королевское разрешение на проведение такой операции, но в значительно меньшем объеме, который ограничивался всего 2000 дукатов с формулировкой «для спасения упомянутого Мигеля де Сервантеса». Однако, получив этот заем, его мать так и не смогла найти человека, готового поручиться за возвращение этого долга. Более того, Леонор де Кортинас просрочила срок возвращения долга в размере 60 дукатов в Совет Крестовых походов, полученного за год до этого. Под угрозой конфискации имущества ей пришлось потратить немало усилий и времени на отсрочку его выплаты.

Находившийся в алжирских застенках Мигель вряд ли имел возможность знать о всех тех перипетиях, через которые приходилось проходить членам его семьи в сборе денег на его выкуп. Начиная с марта 1578 г. и по сентябрь 1579 г. Сервантес пропадает для истории: нам ничего не известно о том, что с ним происходило в этот период, кроме самого факта его пребывания эти 18 месяцев в алжирской тюрьме, а также его участия в подписании прошения группой испанских пленных на имя Хасана Ага с просьбой освободить монаха Хорхе де Оливара, который продолжал оставаться у губернатора в качестве заложника вот уже два года. Это последнее обстоятельство убедительно свидетельствует о том, что, несмотря на все тяжелые перипетии его тюремной судьбы, Мигель продолжал пользоваться большим авторитетом среди своих пленных соотечественников и определенным уважением со стороны его турецких хозяев.

Нельзя не восхищаться силой духа и высоким благородством, которые он постоянно проявлял даже в суровых условиях плена по отношению к окружавшим его товарищам, всемерно помогая им справиться с их общей тяжелой долей, оставаться верными Испании, ее королю и католической вере. Как любой человек, он не мог не переживать моменты отчаяния, расстраиваться по поводу провалов его побегов, отсутствия определенности с его выкупом и неизвестности относительно своей будущей судьбы. По всей вероятности, известные и богатые «ренегаты», с которыми ему приходилось часто иметь дело, не раз соблазняли Сервантеса предложениями перейти в мусульманство с перспективами приобрести богатство и власть, чему они сами были живым примером. Он неоднократно потом будет рисовать их образы в своих произведениях с полным знанием дела и обстоятельств проходивших с ними метаморфоз. Однако в отличие от широкого ряда других пленных он стремился не поддаваться отчаянию от сокрушительных неудач судьбы и от дополнительных наказаний поддержанием отношений дружбы с товарищами в этой страшной беде, а также сохранением любви к поэзии и литературному творчеству вообще, которым он по мере возможностей продолжал, как нам известно, заниматься даже в тюремном заключении.

Свидетельств этому сохранилось немало. Некоторые из его бывших товарищей по плену в ходе обязательной процедуры для возвращавшихся в Испанию рабов, на которой требовалось делать заявления об их лояльном и патриотическом поведении в неволе, подтверждали среди прочего не только непоколебимую верность Сервантеса королю, стране и католической вере, но и оказанную им помощь другим соотечественникам и его дружеское общение с самыми образованными заключенными на темы искусства, литературы и поэзии. Среди них были монахи, судьи, священники, простые идальго и правительственные чиновники, а также прочие служители Бога и короля. Ряд из них свидетельствовали, что Мигель нередко занимался сочинением стихов с воспеваниями Иисуса Христа, Богоматери, Святого Таинства и прочих святых тем и что давал их читать своим товарищам по несчастью, включая их самих. Иные говорили, что он писал лирические стихотворения, некоторые из которых сохранились, и, по мнению отдельных специалистов, часть из них потом вошла в его позднее созданные «Алжирский пленник» и «Галатею». До нас дошли также сочиненные Сервантесом в заключении сонеты и октавы, посвященные им соответственно его итальянским друзьям по плену Бартоломео Киямбери и Антонио Венециано.

Надо полагать, что литературное творчество Мигеля и общение с образованными товарищами по заключению в ту пору действительно облегчало его страдания и переживания, но оно не мешало ему обдумывать и пытаться добиться обретения свободы путем новых побегов. Четвертый из них предусматривал похищение или приобретение судна на самом алжирском берегу и перехода на нем в Испанию почти 70 пленных. В этот план было вовлечено два основных лица: купец из Валенсии Онофре Эксарке, который дал свои деньги на приобретение фрегата, но для отведения возможных подозрений со стороны турецких властей оформил покупку на «ренегата» из Гранады по имени Хирон, называвшегося тогда Абдурахманом, который хотел вернуться в лоно католической церкви и переехать к себе на родину. К началу октября 1579 г. все приготовления были успешно завершены, и все вовлеченные