Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны - Ольга Скороходова

Заинтересованность в активизации экономических связей носила абсолютно взаимный характер. Генеральный секретарь КПСС Л. И. Брежнев не раз подчеркивал в своих речах, что СССР видит «во внешнеэкономических связях эффективное средство, способствующее решению и политических, и экономических задач». В 1972 году в беседе с канцлером ФРГ В. Брандтом он заявил: «У нас можно приказывать, у вас это иначе. Но если руководители дадут соответствующие импульсы, то и деловые люди начнут мыслить другими категориями. Я со своими людьми готов к более дерзким перспективам». В 1973 году в интервью немецкому журналу «Шпигель» Д. М. Гвишиани, заместитель председателя Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике и куратор советского правительства по вопросам международного экономического сотрудничества, зять А. Косыгина, заявил, что для желающих вести бизнес в СССР не возникнет проблем с созданием иностранной собственности. В Советском Союзе прекрасно понимали эпохальный характер компенсационных договоров с европейскими партнерами, и Л. Брежнев, который выступал их апологетом, встретил серьезное сопротивление определенных кругов, в том числе со стороны Н. Подгорного, выступавшего против компенсационных соглашений, так как они, по его мнению, демонстрировали беспомощность советской промышленности.

Заинтересованность СССР в расширении торговли с западными странами определялась не только тем, что продажа углеводородов превратилась в основной источник твердой валюты (см. Табл. 16), но и тем, что в 70-е годы совершался исторический по своему значению и масштабам перенос центра добычи из европейской части России в Западную Сибирь, край дикий, неосвоенный, с отсутствующей инфраструктурой, что требовало огромных инвестиций и, самое главное, технологических решений. В таких условиях руководство нефтяного сектора при поддержке председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина и главы Госплана Н. К. Байбакова, в прошлом – нефтяника, приняло решение о «целесообразности интенсивного использования передового зарубежного опыта через закупку технологических линий и комплектных предприятий с соответствующими лицензиями на производство».

Для СССР, планировавшего в девятую пятилетку (1971–1975) освоить новый нефтедобывающий район – Западную Сибирь, привлечение иностранных технологий было и естественным, и необходимым. Американское оборудование для нефтяной разведки и бурения, наряду с французским и немецким, считалось лучшим. Необходимость огромных финансовых вливаний делала привлекательной идею заключения компенсационных соглашений, по которым западные кредиты выплачивались добываемой продукцией (всего к 1978 году по разным отраслям производства было заключено около 40 таких соглашений).

В этом, надо отметить, проявлялась серьезная смена парадигм советского политического мышления, отход от сталинской ориентации на самодостаточность и автаркию. Представляя отчетный доклад партии на XXV съезде КПСС, Л. И. Брежнев заметил: «Мы, как и другие государства, стремимся использовать преимущества, которые дают внешнеэкономические связи, в целях мобилизации дополнительных возможностей для успешного решения хозяйственных задач и выигрыша времени, для повышения эффективности производства и ускорения прогресса науки и техники».

Привлечение международного сообщества к развитию советской «нефтянки» рассматривалось в Москве как нормальное положение вещей еще и потому, что за счет развития нового района добычи, по мнению советского руководства, решалась энергетическая проблема, которая, в частности, больнее всего ударила по западным странам. Как заявил в своем выступлении на XXV съезде ЦК КПСС Л. И. Брежнев, «существуют глобальные проблемы, такие как сырьевая или энергетическая, ликвидация наиболее опасных заболеваний и т. д. Наша страна не может стоять в стороне от решения этих проблем». Наконец, заключение компенсационных соглашений виделось в СССР формой разделения ответственности между экспортерами и импортерами, что особенно важно на энергетическом и сырьевом рынке.

Табл. 16. Удельный вес нефти и нефтепродуктов в экспорте СССР и доходы от продажи нефти в долларовую зону в 1972–1987 гг.

Источник: Внешняя торговля СССР. Статистический сборник. Разные выпуски; Славкина М. В. Указ соч. С. 126

5.2. «Баррели – бушели», «Северная звезда»: у пределов советско-американского сотрудничества в нефтяной сфере

Оценивая вес углеводородов в корзине факторов мощи, в Вашингтоне и Брюсселе четко понимали асимметрию ресурсной обеспеченности социалистического и капиталистического блока – не в пользу западного сообщества. Разведсообщество было обеспокоено тем, куда СССР направит возросший поток нефтедолларов. Однако на фоне политики разрядки с одной стороны и оценки ситуации на мировом энергетическом рынке, где все больше угроз исходило от стран третьего мира, с другой стороны, сформировался консенсус относительно возможности сотрудничества с СССР. Еще осенью 1969 года ЦРУ подготовило доклад «Перспективы доступа США к мировому рынку нефти на ближайшие 15 лет» (его подготовка была связана с событиями в Ливии, приведшими к власти радикала Каддафи), в котором, в частности, рассматривались потенциальные действия Советского Союза на нефтяном рынке, способные причинить вред США и их союзникам. Авторы доклада пришли к выводу, что даже если СССР и удастся установить контроль над системой распределения нефти, то он «скорее будет продавать нефть за валюту, чем сдерживать рынок в попытках создать трудности для США», – что, собственно, и произошло на фоне эмбарго. Крайне низко оценивалась и возможность того, что Кремль пойдет на «подзуживание» арабских стран к масштабному антизападному эмбарго.

В этих условиях нельзя не отметить несколько попыток американо-советского сотрудничества, которые хоть и носили менее стратегический характер и были менее успешны, чем достижения на советско-европейском направлении, но в каком-то смысле ярко демонстрировали политику разрядки в действии.

Одним из таких примеров стало заключение в общей благоприятной обстановке, созданной московским визитом Никсона 1972 года, сделки между Москвой и Вашингтоном «нефть в обмен на зерно», или сделки «баррель-бушель». В декабре 1972 года привезший в порт Одессы американскую пшеницу танкер «Overseas Aleutian» покинул черноморские берега, приняв на борт эквивалентный объем топливного мазута, предназначенного для жителей Восточного побережья, страдавших в 1972–1973 году от небывало суровых морозов. Всего в рамках сделки было поставлено по 250 000 тон мазута и пшеницы. Уже в этой первой, скорее символической сделке проявился по большей части тактический подход администрации Никсона – Форда к нефтяному бизнесу с СССР. В частности, к советской нефти прибегали в трудные времена на домашнем фронте. Для Советского Союза это соглашение также было важно внутриполитически. В целом, оно стало примером эффективного и взаимовыгодного сотрудничества сверхдержав в таких стратегических областях как продовольственная и энергетическая безопасность.