Урод - Константин Соловьев

Та часть его существа, которая еще оставалась шэлом Алдион, воспротивилась, но другая, отмеченная уродливой печатью на лице, готова была согласиться с чем угодно. Работать в поте лица, как чернь, голодать, терпеть Урт за Уртом без сна – только бы очистить лицо от этой заразы, вернуть себе былую красоту. Конечно, тогда его смогут узнать шпионы Орвина, но эта опасность виделась нечетко, как размытое облако на горизонте. Когда его лицо станет чисто и с него исчезнут отвратительные язвы, он снова станет собой, его отточенный, как эскерт, ум снова заработает, он что-нибудь придумает. Женщины будут падать к его ногам, стоит ему лишь посмотреть на них, мужчины будут провожать его восхищенным и завистливым взглядом. Несложно будет найти сотню-другую сер и покинуть Трис, двигаясь дальше на север. Подальше от проклятого Ушедшими Алдиона и Орвина.

Крэйн и сам не заметил, как приблизился к склету лекаря. Беспокойно оглянувшись, словно ожидая увидеть перекрывающих улицу дружинников, он натянул еще ниже капюшон и решительно отворил дверь.

Лекарь коснулся его щеки крошечной деревянной палочкой, оканчивающейся причудливым разветвлением. Крэйн вздрогнул от боли, когда хитиновые острия коснулись его щеки, но заставил себя смолчать. Половина лица казалась раскаленной, под вздувшейся кожей что-то ритмично пульсировало.

– Понятно… – Лекарь брезгливо вытер свою рогулинку тряпицей, покосился на Крэйна. – Ты чувствуешь боль?

– Боль?

– Да, боль. Не отнимай моего времени, лентяй, говори быстро. Здесь у тебя болит?

– Жжет. Особенно после сна.

– На закате Урта на жжет?

– Немного.

– Понятно, – повторил лекарь, отворачиваясь. – Так и должно быть.

Он был молод, гораздо моложе лекаря из тор-склета Алдион, почти ровесник самого Крэйна. Лицо его, гладкое на здешний манер и лишенное даже признаков растительности, было навечно запечатано выражением угрюмого и усталого превосходства, вероятно, следствие его рода занятий. Сквозь эту печать на мир жестко смотрели живые настороженные глаза с сильным и тяжелым взглядом, небольшой искривленный нос, бледный, как свежесброшенная шкура шууя, и тонкие губы, которые он имел привычку потирать указательным пальцем почти после каждой фразы. Это был тот тип людей, с которым Крэйн был знаком по предыдущей жизни, хотя и находился в то время по другую сторону. К этим людям относились преимущественно грамотные и не лишенные светского лоска поэты, ювелиры и игроки на виндалах, которые были частыми гостями в тор-склете Риаен. С ранних лет осознав собственные достоинства и раз и навсегда отделив себя несмываемой чертой от мира, они смотрели на окружающее холодным и трезвым взглядом мастера, при этом внешность почти всегда имели невзрачную. Не имея возможности проявить себя иначе, они с головой уходили в свою работу, развивая в себе усталый цинизм никем не понятых мастеров.

Лекарь смотрел на Крэйна с нескрываемым подозрением, а увидев рваный рубец на обнаженной груди, лишь коротко хмыкнул. От Крэйна не укрылось, что, как только он вошел, лекарь поспешно прикрыл куском ткани свои разнообразные инструменты, лежащие на столике неподалеку. «Боится, – мысленно усмехнулся Крэйн. – Откуда ему знать, кто удостоил его своим посещением?»

– Вы знаете, что это за болезнь? – спросил он вслух.

Лекарь нахмурился, в его взгляде читалась явная неприязнь к уроду в драном плаще и с обломанным стисом за поясом.

– Мне это известно, – подтвердил он, кивая головой. – Рассказывай, грязный негодяй, где ты ее подцепил. Женщины возле вала, а? Небось жрал всякую дрянь… Жрал ведь, да? Ну вот. И когда Ушедшие наделят вас разумом…

– Ну, было, – уклончиво ответил Крэйн, поглядывая то на него, то на столик с инструментами.

– Было! – передразнил лекарь, дергая головой. – Нет, ты мне скажи, тебе самому не стыдно вести такую жизнь, как последнему тайлеб-ха? Ты людям можешь без стыда смотреть в глаза? Лентяй и бездельник! Тебя где хитином-то пырнули? Я тебе скажу где. Сказать? В пьяной драке! Ты посмотри на себя, не человек, а позор… Живешь небось в грязной яме, вместо того чтобы набраться ума и взяться за дело. Я вас, негодяев, с этеля насквозь вижу.

Взяв кончиками пальцев за край его плаща, лекарь брезгливо приподнял ветхую ткань и, отступив, тщательно протер руку той же самой тряпицей.

«Ничтожество. – Кровь бросилась Крэйну в голову. – Стоишь передо мной, весь в белоснежном талеме, чистый и пахнущий своими лекарствами, опрятный до омерзения. И строишь из себя невесть кого, пытаешься учить жизни меня, полагая, что грязный плащ и язвы в половину лица – уже достаточный повод! Легко тебе учить, как жить надо, а сам лишь года на три меня старше».

– Не сердитесь, лекарь, – пробормотал он, с трудом изображая покорное смирение перед блеском его проницательности и заботы. – Вам виднее. Я лишь хочу узнать, что за хворь поразила меня.

– Хворь… Хворь, говоришь… Дурная твоя хворь, от праздности и фасха всплыла. Ушедшие тебя наказали за жизнь такую.

– Ее можно излечить? – Голос все-таки предательски дрогнул. От лекаря это не укрылось, он тонко улыбнулся, наслаждаясь своим превосходством перед этим грязным уродом, посмевшим среди Эно войти в его склет.

– Можно.

Крэйн забыл всю неприязнь к этому высокомерному человеку с тонкими губами, в это мгновение он почти любил его.

– Действительно можно? Как?

– Обычно я не лечу грязное отребье. – Лекарь прошелся по комнате, сцепив на животе тонкие длинные пальцы. – Но обрекать человека на смерть я не могу позволить.

Только сейчас Крэйн разглядел его лицо, проник под покров тонкой бледной кожи, натянутой на твердый острый череп, как холст на подрамник.

За нервной холодной высокомерностью скрывалась лишь беззащитность опытного врачевателя, который специально спрятал в себе все человеческое, чтобы смотреть на больной и грязный мир трезвым взглядом лекаря. Крэйн подумал, что встреть он такого человека хотя бы на десяток Эно раньше, он стал бы его другом.

– Вы поможете мне?

– Я лекарь. – Он с достоинством улыбнулся, почувствовав на себе взгляд очарованного Крэйна. – Мне доступны многие тайны, которые тебе, невежественному бродяге, даже не снились. Да, я уберу это проклятие Ушедших с твоего лица, хотя и не уверен, что это поможет тебе в жизни.

Мне уже доводилось иметь дело с подобными… случаями, особенно среди местной черни. К счастью, твои ноги принесли твою пустую голову как раз вовремя, еще два-три Эно – и я, пожалуй, не стал бы за тебя браться.

– Что угодно! Я, я… Избавьте, господин лекарь! – Слова вырвались из Крэна как гной из лопнувшего нарыва, они назрели давно. – Любые деньги, я найду, я… Очистите меня!

– Что, теперь приперло, да? Все вы так, глупые вы люди, – несколько смягчаясь, бросил лекарь. – До тех пор, как морду до плеч не раздует – про лекарей и не вспоминаете. Жрете что попадется, спите с грязными, воду дождевую хлещете, а потом чуть что – избавьте, господин лекарь!