Мельничиха из Тихого Омута - Ната Лакомка

- Причинение побоев уважаемой вдове карается штрафом, - отчеканил судья, словно читал по кодексу. - Правосудие вершится сразу на месте. А ты что подумал?

- Полегче-полегче! - задергался под его рукой сборщик налогов. - Там моя недельная выручка! Его светлость граф.

- Тут как раз на штраф, - перебил судья, выгребая деньги до последней монеты.

- Там в три раза больше, чем на штраф! Это грабёж!

- Пожалуйся на меня, - хмыкнул Кроу и очень неласково подтолкнул Римсби к его кляче.

Кряхтя и охая, Римсби попытался залезть на лошадь, не смог и поплелся прочь, прижимая ладонь к животу и поглядывая на нас через плечо.

Судья проводил графского слугу взглядом, пока он не добрался до дороги, и только тогда поднялся на крыльцо ко мне.

- Как вы? - спросил он сострадательно.

- Разозлилась, - коротко ответила я, невольно стрельнув глазами на его руку, в которой были зажаты монеты.

- А, держите, - он вспомнил про деньги и протянул их в горсти.

Я выгребла все монетки до одной и ссыпала в поясную сумочку. Руки - мои и судьи -соприкоснулись, но он не придал этому никакого значения. Вот странный! То просил потрогать, то убегал, а теперь - даже не заметил, по-моему.

- Тут и в самом деле - слишком много для штрафа? - деловито спросила я.

- Больше, - признал Чёрный Человек. - Но я считаю, что честь и лицо женщины стоят гораздо дороже. Надо приложить лёд, а то будет опухоль.

Только тут я вспомнила о своей скуле и почувствовала боль. Коснувшись кончиками пальцев щеки, я обнаружила, что лицо у меня стремительно опухает. Ещё не хватало вдовой мельничихе синяка под глазом!

- Заходите, - пригласила я судью, распахивая покосившиеся двери. - Вы как раз успели на

уху.

- Я не на уху, - ответил судья, - я у вас шапку забыл.

- Само собой, - согласилась я. - Это - главная причина. Но раз уж вы зашли, то не отказывайтесь от угощения. Невежливо.

- Вам надо приложить к щеке что-то холодное, - угрюмо сказал Рейвен Кроу, словно не слыша меня. - Намочите тряпку в холодной воде, это поможет.

Он ещё и врач без диплома. Я вынула испекшийся хлеб и отправила его отдыхать под полотенце. Покинула пару поленьев в огонь, поставила в печь горшочек с рыбной похлёбкой, и только потом взяла полотенце, чтобы сделать компресс, но когда обернулась, чуть не столкнулась с судьей, который неслышно подошел почти вплотную.

- Приложите, чтобы отёка не было, - сказал он, протягивая мне платок из белого льняного полотна, с вышитой монограммой на уголке. Нитки истрепались, и букву «R» теперь можно было прочитать, только зная, что это - именно она.

Интересно, кто вышивал ему платочки? Бывшая жена? И где бывшая жена сейчас? Может, судья - вдовец?

Я немного подвисла, раздумывая обо всем этом, но судья понял мое молчание по-своему.

- Платок чистый, - сказал он.

- О, я ни в коем случае... - начала я, и тут он приложил платок к моему лицу.

Прикосновение мокрой холодной ткани к пылающей коже было болезненным, я поморщилась, но не отстранилась. Несмотря на боль, такая забота со стороны красавчика господина Кроу была приятна. Может, он тоже сделает мне предложение? Тут я бы и подумала. Стоп, Светик! Что тут думать? Вспомни, чем заканчивалась семейная жизнь у большинства женщин в прежние века. Брак здесь - удовольствие только для мужчин, не забывай. Так что цени свою свободу и ни на что её не разменивай, иначе.

- Что Римсби от вас хотел? - угрюмо спросил судья, всё ещё прижимая платок к моему лицу.

Значит, он не слышал разговора, и не знает, что Римсби заподозрил меня в убийстве мужа. Ах да, он и судью заподозрил. Верить графскому прихвостню я, естественно, не собиралась, но и судья был с тараканами. А то, что иногда он явно превышает свои должностные полномочия, я уже убедилась. Вдруг и в случае с Бриско он изобразил братьев Винчестеров в одном лице?

- Предлагал выйти за него замуж, - ответила я как можно небрежнее и взяла платок, соприкоснувшись пальцами с Рейвеном.

Он сразу убрал руку и уставился на меня, не мигая.

Неужели, сейчас тоже признается в неземной любви? Нет, конечно, я не соглашусь, но услышать подобное именно от этого человека было бы приятно.

- Замуж? Вас? - в голосе судьи прозвучало такое искреннее удивление, что я подавила желание снова вооружиться метлой или замком.

- Да, - сказала я с вызовом. - А что вас так удивило?

- Странно... - пробормотал он и окинул меня взглядом, задумчиво хмурясь.

- Странно? - ледяным тоном осведомилась я. - А что странного, позвольте спросить? Или я недостаточно хороша для господина Римсби?

Только тут он сообразил, что ляпнул лишнее, и испугался. Судья Кроу - испугался! Он выставил руки вперед ладонями и примирительно заговорил:

- Нет, хозяйка, вы не так меня поняли, я ни в коем случае не хотел вас обидеть.

Он смотрел прямо на меня, и я поспешно отвернулась, потому что не смогла выдержать взгляд его цыганских глаз, почувствовав себя до невозможности глупо.

- Хорошо, - сказала я строго, - попытаемся понять друг друга. Что показалось вам странным?

- Просто. - и он замолчал, хмурясь всё больше.

- Просто? - подсказала я, одной рукой разбивая в кружку пару яиц, а другой продолжая придерживать мокрый платок у лица.

- Сегодня утром я встретил Римсби, он кое с кем разговаривал. - судья старательно подбирал слова, - и он очень нелицеприятно отзывался о вас. Поэтому странно, что вечером он пришел с брачным предложением.

- Мне врать незачем, - отрезала я, бросая в кружку щепотку соли, пару ложек муки и замешивая негустое тесто. - А с кем он разговаривал? Не с графским мельником?

- С ним, - помедлив, отозвался судья.

- Он тоже приходил, - сообщила я, положив платок на лавку и снимая крышку с чугунка. -Сегодня. И звал меня замуж. Не так настойчиво, как господин Римсби, но тоже с большим чувством, - обмакнув предварительно ложку в кипящий суп, я быстренько перекидала туда тесто маленькими - с четверть ложки - клёцками. - Думаю, ничего странного в этом нет, ваша честь, - я со стуком закрыла котелок крышкой и опять взяла платок, чтобы освежить компресс. - Мельница заработала, и мужчины сразу увидели в бедной вдове массу достоинств.

- Возможно, - признал судья и сел на лавку.

Ну вот. Если уселся, значит, пока точно никуда уходить не станет. Я покосилась на него и сняла крышку. Клецки всплыли и из маленьких превратились в большие - больше ложки. Пышные, аппетитные, пропитанные наваристым бульоном из жирной форели.

- Господин Римсби в разговоре с нами упомянул, что он был другом моего мужа, - сказала я, наливая в чашку суп. - Но это не так. Он его терпеть не мог, не знаю уж по какой причине. И намекал, что у многих в Тихом Омуте были причины ненавидеть Бриско.