Хэлло, дорогая - Снежинская

Хэлу хватило пятнадцати минут, чтобы проникнуть в дом и соблазнить девчонку. Она призналась, что все эти флиртующие долгие взгляды были не случайны. Ей до чёртиков нравился Хэл Оуэн, сосед по улице, и когда он предложил себя, она сказала, что была давно влюблена. Хэл задушил её капроновым чулком во время близости. Стоило признать — он был у Лизы первым.

Новые и новые руки — целый клубок — ползли из чемодана и извивались в полутьме комнаты. Хэл помнил имена, не все, но многие, и не понимал, почему оцепенел. Руки плясали страшными безглазыми змеями. Они росли и вытягивались, роняли длинные тени на Хэла, на стены и постель. И тени сливались постепенно в одну, в одну-единственную, которой он так боялся. Руки у Хэла стали как лёд. Он разомкнул губы и прохрипел:

— Уйди.

Но многоликая чёрная тварь выползла из его чемодана и тяжело, со смачным грязным шлепком упала на ковёр, чтобы подобраться к постели. Чтобы заползти под одеяло ему на ноги. Десятками рук сковать Хэла. И тогда…

У него на загривке поднялись дыбом короткие, как подшёрсток, волосы. Он весь стал как пружина.

— Уборка номера, — заколотили ему в дверь.

Хэл резко вскочил на кровати и испуганно заозирался. Его грудь высоко и часто вздымалась. Он бросил быстрый взгляд на чемодан. Тот стоял в углу запертым, как ни в чём не бывало.

Тук-тук-тук.

Господи, в этом номере ещё будет проводиться уборка? Да кто в это поверит. Тут же клоповник.

Хэл протёр глаза и встал с постели. Подошёл к окну. Снова посмотрел на чемодан. Никаких рук. Никакой грязной тени на полу. Ничего подобного.

Парнишка в грязной бейсболке «Кока-кола» разочарованно отошёл от номера, из которого выселялся жилец, к другой двери, и постучал уже туда.

А Хэл взглянул на электронные часы возле телевизора (там уже показывали утренний сериал, потому что прошло время убийств и убийц, и домохозяйки в прайм-тайм не интересовались личностями маньяков) и ругнулся.

Было одиннадцать утра.

2

Джой совсем не злилась. Это было трудно, потому что она понимала: такой мужчина, как Хэл (он был слишком явно старше неё, и почему-то парнем его не поворачивался язык назвать) вполне мог не приехать по своим причинам. Более веским, чем требовалось бы для звонка с извинениями. Или короткой эсэмэски. Джой бы даже удивилась, появись он здесь на своём Плимуте, потому что это было бы так же сказочно, как в фильме «Красотка» или в сказке про Золушку. Прекрасный принц, ну и пусть что немного не на белом коне, приехал за своей возлюбленной, чтобы… смешно даже… отвезти её на работу? Серьёзно? Она улыбнулась сама себе, но вышло горько. Да. Хотелось бы, чтобы он явился, потому что то свидание было каким-то особенным. Джой знала это особым чутьём, и знала ещё, что дважды такой, как она, фартить не может.

Она закинула на плечо лямку рюкзака, поправила джинсовку на плече и сошла со ступенек своего старого дома в Пембруке. Дом, конечно, ей целиком не принадлежал, как не принадлежал и самой малой частью. Это была многоквартирная трёхэтажка, узкая с фасада и раздавшаяся вглубь двора, с целым кишечником бесконечно петляющих коридоров и тучей однотипных дверей. Такие девушки, как Джой, к сожалению, жили именно в таких клоповниках, хотя ей было уже серьёзно за двадцать.

Она посмотрела по сторонам, улица была почти пустой. До автобусной остановки около квартала; что ж, если поторопится, то не опоздает на свой рейс. Голубая ветка, вот что ей нужно. Быстро выстроив в голове план маршрута, Джой, сделав беспечный вид, направилась вверх по улице куда следовало.

А потом из-за поворота выехал коричневый Плимут.

Джой сделала вид, что не приметила его сначала (глупо: на дороге было пусто, не считая нескольких припаркованных машин) и прошла еще пару шагов, когда Хэл развернулся на светофоре и сдал назад, сразу открыв окошко:

— Бога ради, Джой, — извиняющимся тоном сказал он, — я проспал. Никогда такого не было. Но сегодня… даже не знаю, что случилось.

Возможно, паре шлюх пришлось отпилить конечности — вот что случилось. Ножовка плохо работает на кости, обросшей мясом, Джой. И не тебе меня винить за опоздание. Хотя это и неприемлемо для мужчины.

У Хэла был очень виноватый вид. Он почти перелез на место пассажира, с надеждой глядя в окно на Джой — снизу вверх.

— Привет, Хэл, — бросила она и усмехнулась.

— Привет, — брякнул он и покраснел до кончиков ушей. — Ну что, поедем?

— У тебя рубашка застёгнута не на те пуговицы, — сказала она, — ты знал?

Хэл опустил глаза себе на грудь и вспыхнул. Красная рубаха впрямь была не так застёгнута; он не кривлялся, а взаправду растерялся, когда натягивал на себя одежду, чтобы скорее успеть в Пембрук.

Он дал слово, которое не планировал нарушать. Иначе кто он будет? — недовольно подумал Хэл. Трепло? Недостойно мужчины. Очень.

— Ну, — с нажимом сказал он и осмелился открыть дверь перед Джой, дотянувшись до ручки, — садись быстро, и там как-нибудь разберёмся и с этим.

Джой улыбнулась и быстренько нырнула в Плимут. Аккуратно хлопнула дверью, затем положила на заднее сиденье рюкзак. Хэл торопливо перезастёгивал пуговицы, но не успел до конца, и рубаха осталась расстёгнутой на груди под бежевой вельветовой курткой. Из-под неё выглядывала белая нательная майка с круглым вырезом.

— Пристегнись, — напомнил он и плавно тронулся.

Они быстро выехали из центра и направились по ещё пустой трассе к Мысу Мэй. Дорога была славная — для последних дней октября в этих краях стояла удивительно тёплая ясная погода, хотя синоптики вчера обещали дождь. Джой смотрела в чистые окна Плимута и улыбалась, сама не зная, чему и зачем. Она расстегнула джинсовку и посмотрела на Хэла. Он высунул локоть в окно и лениво вёл одной рукой, но быстро заметил её взгляд и посмотрел в ответ. А потом улыбнулся тоже.

— У тебя хорошее настроение?

— Мы давно хотели устроить какое-нибудь благотворительное мероприятие, — поделилась она. — А на той неделе директриса сообщила, что это возможно.

— Так ты работаешь в благотворительности? — удивился Хэл.

— А что? — прищурилась Джой, явно довольная собой и тем, какое впечатление произвела на него своими словами. — Ты так изумлён. Впору на камеру снимать с воплем «Не может быть!».

— Нет, — он поморщился и тоже расстегнул куртку, взяв управление машиной в левую руку. — Просто я думал, что ты работаешь в этой куриной забегаловке, верно?

— Да.

— График там так себе, — заметил он. — И вряд ли платят хорошо.

— Благотворительность — это не про