Хэлло, дорогая - Снежинская

деньги, — сказала Джой и подняла воротник куртки. — Видишь?

Он быстро посмотрел вбок, с дороги — на джинсовку, на металлический значок «Протяни руку помощи!». Слова была начертаны на рыцарском щите, увитом розой. Хэл пожал плечами.

— И?

— Это образ жизни, — пояснила Джой. — Точка зрения. У меня сегодня выходной день, за меня работает сменщица. Я специально подгадала так, чтобы поехать в парк.

— И ты будешь там целый день торговать во имя благотворительности? — жалобно улыбнулся Хэл. — Детка. Сколько там стоят твои вещи? Я куплю все и пойдём, развлечёмся.

— Не всё так просто, — рассмеялась Джой, немного уязвлённая, что Хэл не оценил её поступка, потому что не понял, вероятно? Не все могут. Не все похожи на неё или на ребят из «Открытых сердец», места, где она состоит вот уже пять лет своей жизни.

— А как? — вдруг спросил Хэл, будто точно уловил её настроение. Между бровей его залегла беспокойная морщина. — В чём фишка, Джой? Я думал, смысл в том, чтобы продать всё и подзаработать на благое дело деньжат.

— Не только. — Джой посмотрела в окно.

Там, за ним, Плимут обогнал высокий старый грузовик. Из проржавелого синего кузова высовывалась охотничья собака, одна из тех сеттеров, каких многие местные любили держать в домах. Уже пожилой водитель в клетчатой фланелевой рубашке, с прокуренными губами и смуглыми сбитыми пальцами, поглядел на Джой в ответ и, заметив её, помахал рукой.

Хэл искоса взглянул на мужчину. Спина у него привычно стала мокрой, как обычно — враз, как и складка на шее, как и широкая мясистая холка. Он не моргая смотрел на старика и думал, что именно тот запомнит: его за рулём Плимута или бледную худенькую Джой? Номер машины или их вдвоём в салоне? И что делать, если этот дьявол уже дал знать — я засёк вас, ребятки?

Хэл крепко зажмурил глаза. Не лучший способ вести так тачку. Но лучший — чтобы сконцентрироваться и прийти в себя.

Просто подними руку и махни ему в ответ, потому что, чёрт возьми, именно так и поступил бы любой на этой трассе. Он точно запомнит того, кто повёл себя грубо. Так эта дрянь и работает, Хэл, ты же знаешь. К вежливым никто не цепляется. Вежливость — инвариант безразличия.

Хэл поступил, как приказал себе, хотя каждое движение казалось ему деревянным, лживым и грубым, почти марионеточным — вот до того неживым. Он раздвинул губы в подобии улыбки — узкой белой бездной, показавшейся между окаменелых губ, — и отзеркалил её старику в ответ. Джой тоже лениво махнула. И Хэл сознался себе, что у неё это вышло гораздо естественнее. Он осторожно проследил, как грузовик с собакой добавил газа и ушёл вперёд. Старик снова был — как Хэл и думал — безразличен. Он какое-то время мелькал по правой стороне, а потом свернул на побочную дорогу.

Хэл взглянул вправо. Что там? Он увидел футах в ста, не меньше, только длинный амбар и двухэтажный дом, белеющий на фоне свежего осеннего утра. И сделал пометку у себя в голове.

Очень скоро трасса вдоль полей осталась позади, и Джой оживилась, когда они поехали мимо океана.

— Ну вот, — сказала она довольно и потянулась, — и впрямь денёк удался!

— Так ты обещала объяснить, в чём примочка этой твоей благотворительности, — напомнил Хэл.

Джой спохватилась.

— Да, точно. Ну, тут просто, Хэл. Я делаю это, потому что мне приятно это делать. И знаю, что люди, которые сами связали или сшили вещи на продажу, то есть, сделали своими руками, понимаешь — они не хотели бы, чтоб те просто выкупили и выкинули в багажник, на чердак, в корзинку для бездомных или на помойку, как какой-то мусор.

— Понимаю.

Он повернулся к океану и посмотрел на серую дорогу и чёрно-белые заградительные столбики вдоль покатого обрыва. Прищурился. Он действительно понимал.

— Им важно почувствовать себя нужными. В таком возрасте не все люди это реально ощущают. Доживают просто, как развалины, — Джой покачала головой. — Наша задача этого не допустить.

— Немного не возьму в толк, это ты о чём?

— А, я же и не сказала. Я помогаю в пансионате для престарелых в Акуэрте. — Сказала Джой.

— М-м-м-м, — Хэл потёр переносицу. Снял очки. Поморщился. — Я плохо разбираюсь в тех краях. Акуэрт, Акуэрт…

Он прекрасно знал, где это. Он прекрасно знал, как туда добраться. Каждый месяц или раз в два месяца Хэл совершал паломничество в Акуэрт, в пансионат Святой Девы для пожилых людей, и готов был спорить, что его там тоже знали очень хорошо. Во всяком случае, на рецепции. Дальше не пускали никогда — по просьбе матери.

— Это округ Чатем, бывшая гостиница, три звезды, — пояснила Джой. — Может, ты слышал что-то о ней — там лет двадцать назад случился пожар.

— А, эта, — небрежно ответил Хэл и пару раз стукнул пальцами по рулю. — Помню-помню. Слышал, конечно. В новостях трубили. В газетах, по телику.

Двадцать четыре года назад, если быть дотошным. И там была не гостиница, детка-детка.

— Сейчас в том здании устроили очень неплохой пансионат для стариков, нуждающихся в уходе, — увлечённо продолжила Джой. — Я туда езжу дважды в неделю.

— Путь неблизки.

— Мы с ребятами из «Открытых сердец» добираемся на автобусе. Наша директриса, Чарли Бутс — может, ты знаешь, она недавно организовала школу феминизма для подростков — устроила рейсы туда-обратно.

— Почему именно со стариками решила работать? — спросил Хэл, сделав пометку на фамилии Бутс. — Можно ведь в собачьих питомниках. Или с детьми… не знаю. Бездомным суп разливать в бесплатных столовых. Всё проще.

Джой улыбнулась.

— В том-то и дело, что проще. Кстати. Ты же сказал, что не в курсе, как работает благотворительность?

— Кое-что помню из той киношки с Эдди Мёрфи, где он бомжевал{?}[ «Их поменяли местами»], а потом заделался богачом под Рождество, — откликнулся Хэл. — Что, не смотрела?

Джой отрицательно покачала головой. Хэл вскинул брови и снисходительно улыбнулся. Типично взрослый мужик, который смотрит на девушку младше себя свысока, но умильно. Джой закатила глаза от такого фокуса.

— Нет, как так? — не унимался Хэл. Это же классика.

— Мне немногим меньше лет, чем тебе, динозавр, — съязвила она и не пожалела: он с укором посмотрел на неё. Это было лучше снисхождения. — Так что я могла не видеть что-то из твоего списка. Типа, немое кино. Или «Сцены в саду Раундхэй».{?}[первая в мире кинолента]

— Ох, как я мог забыть. Разница поколений. Конфликт двух миров. О’кей, детка, просвещай меня дальше, я готов. Чего же ты пошла к старикам работать?

Он снова