Зима во время войны - Ян Терлау

– Или пусть помучаются ночку?

– Нет, так нельзя, – не согласилась она.

С робкой улыбкой Эрика поднялась с земли и взяла брата за руку.

– Ведь это ты руководитель нашей группы Сопротивления? Я иду за тобой.

Они оседлали велосипеды и поехали обратно в Дахдалерский лес. Это был настоящий поступок, поступок с большой буквы, и многим взрослым, испытывающим жажду мести, следовало бы взять пример с этих ребят.

За время их отсутствия Дирк успел немного успокоиться. Он сидел, глядя перед собой с мрачным выражением, но самообладание к нему уже вернулось. По флегматичному лицу Джека было трудно понять, что он чувствует.

– Мы готовы вас выслушать, – сухо произнес Михиль.

– Я первым расскажу свою часть, – тяжело вздохнул Джек. – Вы знаете, что я пилот. Я летал на «Спитфайре». Эскадрилья моя базировалась на вспомогательном аэродроме близ Эйндховена, на юге вашей страны. В тот день я получил задание пролететь над Эйсселом и расстрелять все моторные транспортные средства, какие увижу. Сначала дело шло хорошо. Недалеко от Хаттема я увидел немецкий легковой автомобиль. При моем приближении сидевшие в нем фрицы выскочили наружу и спрятались в кусты. Мне не стоило никакого труда расстрелять машину, которая тут же загорелась. Для этого потребовалось совсем немного боеприпасов, и я продолжил полет.

Но над Зволле я попал в настоящий ад. Немцы меня засекли и принялись обстреливать из зениток. Я попытался уйти, но они уже подбили меня в хвост. Самолет был на приличной высоте, и я надеялся дотянуть до своих, хотя закрылки и вышли из строя. Поэтому я направил машину прямо на юг. Но вскоре загорелся мотор. Видимо, зенитные снаряды пробили бак с горючим. Так что мне пришлось, не медля ни секунды, прыгать с парашютом. Внизу был лес, для парашютиста это плохо, но выбора не оставалось.

К счастью, парашют раскрылся благополучно. «Сейчас ты попадешь в плен к фрицам, Джекки», – думал я, плавно покачиваясь между небом и землей. Но тут я заметил, что подо мной лишь верхушки деревьев и ни единой поляны, где можно приземлиться, – и мое будущее представилось мне скорее в виде маленького белого креста на деревенском кладбище в вашей стране. Я опустился на огромный дуб. Правая нога застряла в узкой развилке раздвоенного ствола, а тело продолжало падать. Хрусть – и нога сломалась, как спичка. Я повис на дубе головой вниз. Мир словно перевернулся вверх ногами. Неприятное ощущение.

И тут я, к своему ужасу, увидел под дубом немецкого солдата, целившегося в меня из пистолета. «Не стреляй!» – крикнул я по-английски, поскольку голландского еще не знал. Хотя это всё равно мне не помогло бы, он же был немец. В общем, этот негодяй в меня пальнул. Я почувствовал острую боль в плече и, видимо, потерял сознание. Помню, успел подумать: я уже умер. Что происходило дальше – рассказать не могу, поскольку сам не видел.

Взгляды Эрики и Михиля, до сих пор внимательно слушавших Джека, одновременно обратились к Дирку. Тот прочистил горло.

– Да, – устало произнес он. – Дальше расскажу я. В тот день я работал в лесу, помечал деревья, которые надо вырубить, чтобы лес хорошо рос. Мой нож-секач был при мне. Надо сказать, привык я в лесу прислушиваться ко всем звукам, и тут до меня донесся необычный шорох. Сначала я подумал, что это косуля, и решил метнуть в нее секач. Когда-то я упражнялся в метании ножа, по первости ради забавы, потом и для серьезных целей. В наше голодное время мясо косули очень бы даже пригодилось.

Так вот, я пополз как можно тише на этот шорох. И увидел немецкого солдата, лежавшего в обнимку с незнакомой мне девушкой, а мгновенье спустя произошло что-то вообще невероятное. Почти у меня над головой громко затрещали ветки и раздался неистовый вопль, от которого все трое – немец, девушка и я сам – до смерти испугались. Это кричал от боли Джек, когда у него сломалась нога. Но должен сказать, в первую секунду мне показалось, что это к нам прилетел сам дьявол из ада.

Девушка вскочила и, всхлипывая, бросилась прочь. Солдат тоже вскочил. Я заметил, что он достал пистолет. Что-то закричали по-английски, наверное, это и был возглас Джека: «Не стреляй!» – и только тут я понял, что фантастические существо, висящее на дереве вниз головой и скрытое тканью парашюта, на самом деле пилот, выпрыгнувший из загоревшегося самолета военно-воздушных сил союзников. Я видел, как немец выстрелил в него, и это привело меня в бешенство. Думаю, тот парень стрелял от страха и неожиданности, хотя кто его разберет, может, и из кровожадности. С нашими германскими друзьями такое иногда случается. Во всяком случае, когда он прицелился снова, я замахнулся и метнул в него нож. В меткости я превзошел самого себя – попал ему прямо в затылок. Будь он в каске, ничего бы не случилось, но солдат снял ее, когда ложился на землю с девушкой. Каска валялась тут же рядом, в траве. Немец погиб на месте.

И тут я понял, что оказался в чудовищном положении. Тяжелораненый английский пилот, которого я хотел спасти от фрицев, без сознания болтается вниз головой на дереве. Рядом тело немецкого солдата, за убийство которого меня немедленно поставили бы к стенке. Впрочем, за невыдачу оккупационным властям летчика мне полагалось то же самое. Я залез на дерево. Отрезал кусок от парашютного стропа и обвязал им Джека. Затем намотал стропы на ветку, чтобы аккуратно оттянуть ее вниз. Самым трудным оказалось высвободить застрявшую в развилке ногу: во-первых, мне было дотуда не дотянуться, а во-вторых, пришлось подталкивать кверху ногу пилота с открытым переломом. Слава богу, Джек был в отключке.

Как бы то ни было, я спустил пилота на землю. Оторвал от своей рубашки полосу и перевязал рану на плече. Вскоре после этого он пришел в себя. К сожалению, мы не могли разговаривать, ведь я не знаю английского. Но, кажется, Джек понял, что я пытаюсь сообразить, как бы избавиться от мертвого фрица.

– Да, от боли я совсем плохо соображал.

– Но ты жестом показал «закопать», – продолжил Дирк. – Я четко осознавал, что убитый фриц в лесу – огромная опасность для всей деревни. Перебрал в голове кучу вариантов, даже подумывал сдаться немцам, клянусь! Но это не так легко – самому пойти навстречу собственной смерти.

В конце концов мне показалось, что я нашел выход. Ведь если английский пилот убивает немецкого солдата, то это вполне укладывается в представления о военных действиях, и деревня здесь ни при чём. К сожалению, мне не удалось объяснить это Джеку. И тогда я придумал, что тело фрица надо завернуть в парашют. Немцы наверняка знают, что здесь недавно упал английский самолет. И если найдут убитого товарища, завернутого в парашют, им придется сделать вывод, что пилот разбившегося самолета одолел его в рукопашной схватке, так ведь? Я, как мог, вырыл ножом яму. Но очень уж мешали корни деревьев, так что она получилась неглубокая. Замотал немца в парашют, положил в яму и засыпал тонким слоем земли. Я ничего у него не взял, кроме пистолета. Того самого, который теперь на поясе у Джека.

– Я не слышал, чтобы найденное в лесу тело было завернуто в парашют, – недоверчиво протянул Михиль.

– Может быть, кто-то обнаружил его раньше немцев и взял парашют себе, – предположила Эрика. – Ты же знаешь, как ценится парашютная ткань.