Я тебя не отпущу - Марья (Мария) Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Совершенно дикое ощущение! Смесь забытых потребностей, жгучего желания и страха.
Два года не было ничего подобного. Порой я откликалась на поцелуи Германа, разрешала ему обнимать, прикасаться к груди. Но каждый раз все заканчивалось одинаково. В определенный момент внутри словно срабатывал какой-то датчик. Он отключал все рецепторы, замораживал чувства и превращал тело в пустую оболочку.
Мне становилось противно и от себя, и от Германа. Отвращение было таким сильным, что за много месяцев мы так и не дошли до прелюдии.
Ничего не вышло даже в мой день рождения, два месяца назад. Тогда, чтобы поздравить, Герман снял целый ресторан для нас двоих. Играла живая музыка: рояль, скрипка и саксофон. На каждом столике горели свечи. Услужливый официант появлялся, лишь когда мы его звали, и сразу же исчезал.
Это была романтическая мечта любой женщины. А уж мне, работающей маме, вечно разрывающейся между дочкой и бизнесом, впору было плакать от счастья и молиться на мужчину, который смог так эффектно вырвать из рутины.
Впрочем, я и пыталась... отблагодарить. Надеясь расслабиться, выпила два бокала вина. Позволила Герману прижать меня к себе во время медленного танца. Сама поцеловала его в шею... осторожно, едва касаясь, чтобы не спугнуть собственную смелость.
Ради того, чтобы почувствовать себя живой, я готова была пойти до конца. Пусть без той безумной любви, которая была у нас с Климом. Без его одержимости. Но с тем, что намного дороже слепой страсти, — с доверием, с уважением и с самой искренней симпатией, какая только возможна между мужчиной и женщиной.
Мне просто необходимо было избавиться наконец от своей фригидности. Перестать быть эмоциональной калекой.
И я честно старалась.
Не вздрогнула, когда музыканты оставили нас одних и Герман накрыл мои губы своими. Не запротестовала, когда он повел в просторную ВИП-комнату с шикарными диванами и там, спустив бретели платья, обнажил мою грудь.
Я выдержала даже легкие прикосновения к заострившемся соскам. Это выглядело так правильно, так красиво... Еще один вид заботы, настоящее преклонение перед женским телом.
Но дальше... Вместо того чтобы отпустить себя окончательно, я вновь закоченела. Руки Германа напомнили вдруг руки другого мужчины, потные и требовательные. Поцелуи превратились в пытку — ко мне будто снова прижимались влажные губы Пекарского.
Упругий горб под ширинкой воскресил в памяти те моменты, когда я лежала на столе перед своим акционером, умоляла его остановиться и отсчитывала минуты насильного, распирающего проникновения.
Сказочный вечер за одно мгновение превратился в оживший кошмар. Не спасли никакие свечи, никакие цветы и холодное шампанское в хрустальных бокалах.
Попробуй Герман дотронуться до меня между ног, как это делал сегодня Клим, и я бы, наверное, сбежала. Это был бы конец любым отношениям, окончательная точка в робких попытках почувствовать себя женщиной.
Несмотря на все старания и внимательность, с Германом не получилось и десятой доли того, до чего мы за несколько секунд дошли с Климом.
Ирония, мать ее, судьбы. Впору начать верить в глупые байки о том, что первый мужчина прописывается не только в сердце женщины, но и в коде ее ДНК. Становится мастер-ключом от всех трудностей.
— У вас какой-то странный смех сегодня, — уложив Нику спать, замечает Катя. — Он похож на нервный.
— День был трудный. Работа, а потом еще здесь... авария. — Я старательно отвожу взгляд от барной стойки.
— Я так и подумала, — с серьезным видом кивает няня. — Иногда бывают такие дни.
— А что? — Не хочу играть ни в какие игры.
— Да ничего... — Катя опускает голову.
— Рассказывай.
— Собственно, нечего, — пожимает она плечами и все же расцветает улыбкой. — Этот дом... он такой новый, свежий. Здесь все такое сверкающее и блестящее. Никогда не жила в помещениях, где до меня никого не было. Где никаких чужих вещей, никаких безделушек от прежних хозяев. — Катя кусает губы, еле сдерживая смех. — Даже следов от ягодиц на глянцевой столешнице.
— Что?.. — закашливаюсь.
— Вы это... не волнуйтесь. Сантехники ничего не заметили. Я успела отполировать все до блеска.
— Катя... — Не нахожу, что сказать.
Весь вечер я ругаю себя за слабость, которую позволила с Климом, гоню из головы картинки, как порочно и сладко это было. А теперь оказывается, у моей маленькой тайны появился свидетель.
— Этот папа Ники... — Глянув на часы, Катя встает с дивана. — Не подумайте, что я вмешиваюсь, но... Знаете, мне нравится, как он на вас действует. Ни разу не видела, чтобы у вас глаза горели так ярко. А отпечаток... ваш друг Герман, конечно, красивый мужчина, только он слишком скучный, чтобы заставить женщину оставлять такие следы.
Глава 36
Следующим утром на меня наваливается столько текучки, что почти забываю о случившемся на барной стойке.
В семь неожиданно звонит мама и просит привезти им с отцом лекарства. В восемь Алексей присылает срочное письмо с коммерческим предложением по новому тендеру. А на «десерт», пока еду в машине, звонит один из прежних поставщиков и просит о встрече.
Пока разбираемся, когда же его принять и что он от меня хочет, я успеваю припарковаться у аптеки и показать фармацевту список препаратов.
Примерно так же провожу время у родителей. Мама проверяет названия и сроки годности на каждой упаковке, читает противопоказания, а я изучаю коммерческое предложение Фролова и вношу правки.
Почти никаких отличий от офиса. Никто не отвлекает вопросами о личном. Никто не требует привезти внучку, которую за два года видели лишь раз, и то случайно. Никто не заставляет слушать отчет о жизни соседей и дальних родственников.
После отъезда из родительского дома, на душе неприятный осадок
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!