Зимняя гостья - Сара Морган

искреннего разговора с мамой?

– Знаешь, и все равно мне необходимо ее одобрение. Скажи, почему так?

– Думаю, потому что ты человек. – Майкл повел ее к двери. – Пойдем со мной. Может, Таб – спасение для вас обеих, она поможет вам помириться.

Элла не была в этом уверена.

Она шла за Майклом по широкой лестнице, ощущая, что на нее с осуждением смотрят с полотен представители рода Макинтайров. Интересно, каково это – принадлежать к семье, история которой исчисляется веками? Лично у нее нет фотографии отца и мама ничего о нем не рассказывает.

Возможно, стоит поднять эту тему и заставить маму объясниться. Не исключено, что воспоминания о медовом месяце сделают ее более откровенной.

В коридоре они увидели Кирсти.

– В столовой накрыт завтрак.

– Спасибо. – Элла повернулась к Майклу. – Иди, а я посмотрю, как там мама и Таб. Ой, подождите, у вас есть морковка? – Элла улыбнулась, видя озадаченное лицо женщины. – Моя дочь лепит снеговика.

Впервые с момента их приезда Кирсти улыбнулась.

– Сейчас принесу из кухни.

Через минуту, держа в руках морковку подходящего размера, Элла поспешила на улицу, оставив Майкла с Кирсти, чтобы потренировался располагать к себе людей.

После ночного снегопада все вокруг искрилось и выглядело волшебно. Метель укрыла ветки белым снегом, дороги к дому и вниз к озеру стали похожи на серебристые реки, переливающиеся на ярком солнце.

Элла полной грудью вдохнула свежий воздух и сжала пальцы в кулаки, чтобы сберечь их от колючего мороза. Отчетливо ощущался аромат сосен и елей с примесью дыма из каминных труб. Белоснежный покров слепил, заставляя щуриться, в голову пришла мысль о том, что именно такую атмосферу каждый раз они пытались воссоздать дома. Люди покупают искусственные ели, покрытые синтетическим снегом, надеясь принести в квартиры зимнюю лесную сказку. Только сейчас она поняла, как бессмысленны эти попытки.

Элла обернулась и оглядела дом. Из одной трубы в башне вылетали клубы дыма. Снег почти полностью покрыл крыши. Господи, это же идеальное место для встречи Рождества.

Если повезет и удастся найти общий язык с мамой, то это будет лучший праздник в жизни Эллы.

Приметив на снегу две дорожки следов – одни крупнее других, – она обошла дом и увидела Таб и маму, сосредоточенно водружающих снежный шар будущего снеговика.

– Ему надо сделать голову побольше. – Таб повернулась, чтобы зачерпнуть снег. – Мамочка!

В такие моменты Элла млела.

– Привет! Вижу, вам весело.

– Да. Я хотела взять еще Медведя, но не нашла его. – Она принялась хлопать снеговика по боку.

– Ты была занята. – Щеки матери были красными. – Мы решили тебя не тревожить и дать отдохнуть. Вы с Майклом могли бы побыть наедине.

Будь перед ней другой человек, Элла поблагодарила его за тактичность и заботу. Но перед ней мать, и все не так просто.

– Я пришла к Таб и не нашла ее в комнате. – Элла поежилась и сунула руки в карманы куртки. – Не представляла, куда она могла деться.

– Таб была со мной.

– Но… – Ты для нее чужой человек. – Просто я разволновалась, вот и все.

– В таких местах, как это, опасность не поджидает на каждом шагу.

Элла оглядела снежное поле. Ей потребуется год, чтобы перечислить все, что представляет здесь опасность для ребенка. Она глубоко вздохнула и напомнила себе слова Майкла.

«Объясни ей спокойно, по-взрослому, что тебя тревожит».

Элла собралась с духом, но промолчала.

Почему рядом с мамой ей так трудно говорить о том, что для нее важно?

– Таб у нас непоседа. Непредсказуемая. Любит везде лазить, ей все интересно.

– Отлично. Так ребенок изучает мир и обретает уверенность.

Элла хотела объяснить матери, сколько сил она приложила, чтобы сохранить равновесие, будто эквилибрист на канате, натянутом между одобрением и предостережениями. Стоит ли ей признаться, что, заходя в тупик, она вспоминала, как поступала в подобных ситуациях Гейл, и делала наоборот? Нет, пожалуй, нет. Несмотря на конфликт, она искренне хотела наладить отношения, к тому же их жизненные ситуации совершенно непохожи. Мама осталась вдовой, и Элла не могла представить, как бы поступила на ее месте.

– Хорошо, но тревожно. Для нее не существует границ.

– Все ограничения в нашей голове, именно они мешают нам двигаться вперед. Страх – мощный тормоз.

Типичное для матери высказывание. Раздвиньте свои границы. Не слушайте внутренний голос, говорящий, что это невозможно. Жизнь – битва, которую вы должны выиграть. Мужчина, а в данном случае женщина – только помеха на пути.

Похоже, слова взяты прямо из ее книги, хотя Элла ее не читала. Они с Самантой решили, что лучше этого не делать, чтобы избежать неминуемой горечи воспоминаний.

Возможно, сейчас настал момент ей раздвинуть собственные границы.

– Об ограничениях нельзя забывать, когда рядом непроходимый лес и глубокое озеро. – Казалось, будто она читает детскую книжку, созданную для запугивания юных созданий. Непроходимый лес и глубокое озеро. – За Таб надо внимательно следить.

Мать нагнулась, чтобы зачерпнуть снег, но резко выпрямилась и посмотрела в глаза дочери.

– Я не упускаю ее из вида ни на секунду и никогда не допущу, чтобы с ней что-то случилось.

Элла вновь почувствовала себя неразумным маленьким ребенком.

– Я понимаю, конечно, специально нет, но… – Господи, как ей наконец сказать, что у них разные взгляды на воспитание детей. – Ты не привыкла заниматься ребенком и совсем не знаешь Таб. – И меня ты не знаешь, и то, как я хочу воспитывать дочь.

Элла внутренне съежилась, ожидая ответа, но мать неожиданно робко улыбнулась:

– Ты права, и мы приехали сюда вместе как раз для того, чтобы лучше узнать друг друга. Пока у нас все замечательно, Таб мне помогает, она сама меня направляет в нужное русло. – Она протянула Таб горсть снега. – Она спросила, можем ли мы вместе слепить снеговика. Я ее накормила легким завтраком – тостом. Она сказала, что любит тосты. По-моему, я все сделала правильно.

Элла была шокирована.

– Да… Замечательно, что ты ее накормила.

– В самолете она мало ела, еда ее интересовала гораздо меньше, чем головоломки и книги.

– Ты хорошо с ней справлялась. Была терпеливой и заботливой.

– Она умненькая девочка.

Напряжение немного спало. Теперь мать больше похожа на себя, скорее всего, сейчас она скажет, что Таб станет врачом или адвокатом.

– Да, умная и сообразительная, только часто так занята, что забывает о еде.

Мать кивнула:

– Полагаю, сбились ее биологические часы. Я хотела, чтобы она плотно поела, но ей не терпелось выйти на улицу. Да, и я тепло ее одела. По пути сюда все время держала за руку. – Гейл обеспокоенно смотрела на дочь. – Я что-то сделала не так? Мне казалось, я все предусмотрела.

Всю жизнь Элла ждала одобрения матери. Мама, смотри, что я сделала. Красиво, правда? Но никогда раньше мать не нуждалась в ее одобрении.

– Ты отлично справилась. – Может, они преодолели некий барьер и у них все получится?

– Ты права, я действительно давно не общалась с людьми возраста Таб. – Гейл наклонилась за очередной порцией снега. – Я просмотрела кое-какую информацию, но она мало помогла.

Информацию? Какую информацию?

– Мама…

– Она умная и сильная, хорошо знает, чего хочет, при этом воспитанная и вежливая. Это все твои заслуги, Элла.

Мама оценила ее действия? Можно сказать, вручила ей приз.

Даже голова немного закружилась.

– В основном не мои, а ее. – Пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить лицо. – Но бывают моменты, когда ей надоедает быть хорошим ребенком.

– Разумеется, и это нормально. Еще она задает много вопросов.

Элла никогда не признает, что это плохо.

– Они не закончатся, даже если ты упадешь без сил.

– Ты работаешь с детьми этого возраста?

И вот она на развилке. Куда идти, налево или направо?

– Да, мне больше всего нравятся дети в этом возрасте. Они всегда готовы узнавать новое.

Порыв ветра поднял в воздух снежинки, и они закружились, легкие, словно пыль.

Гейл присела около снеговика. Пальто выглядело особенно ярким на фоне снега, волосы растрепались, лицо без макияжа выглядело удивительно молодым. Рана на голове зажила, но остался небольшой шрам. Мама, которую она знала, всегда была одета в черное и сохраняла серьезное выражение лица. Она шла по жизни, поджав губы и смотря только вперед, будто постоянно следила за тем, чтобы не отклониться от маршрута. Та мама, которую она видела перед собой, была совершенно новой.

Ветер усилился и норовил пробраться под куртку. Элла подошла к дочери, намереваясь застегнуть молнию до самого верха. Но остановилась, увидев, что Гейл именно это и делает.

– Тебе не холодно, милая?

Милая? Милая?

Мама никогда не использовала уменьшительные варианты имени и ласковые слова. Их общение в детстве было скорее деловым. «Почистила зубы? Не забудь почитать. Будь внимательна на уроках.