Наполеон. Как стать великим - Алексей Щербаков

Странная война. Образно говоря, это был поединок тигра и акулы. Франция была несоизмеримо сильнее британцев на суше. Потому-то англичане и старались привлекать в союзники континентальные державы. Зато британский флот превосходил любой другой. Недаром Британия была «владычицей морей». Так что встретиться в открытом бою врагам было непросто.

Я уже упоминал о подготовке Наполеоном десантной операции на Британские острова. В так называемом Булонском лагере с 1803 года готовилась трехсоттысячная армия вторжения. Это была очень серьезная сила. Сумей она высадиться в Англии — той просто нечем было бы защищаться.

— Мне нужны три дня туманной погоды на Ла-Манше, и я буду господином Англии, — постоянно повторял Наполеон. Туман был необходим, чтобы спастись от британского флота. Потом количество дней сократилось до одного.

Наконец настал критический момент. Наполеон, со свойственной ему бесцеремонностью, потребовал от союзной Испании предоставить ему испанские военные корабли. И ведь Испания предоставила. Теперь совместный флот мог уже померяться силами с англичанами. Над Англией нависла смертельная угроза. Там началась паника. Королевская семья уже готовилась бежать в колонии. Но англичане снова успели сколотить коалицию — и Наполеону пришлось отложить вторжение. Беда на время отдалилась.

И тут произошло эпохальное событие. 21 октября 1805 года в бухте Трафальгар франко-испанский флот встретился с английским, который вел адмирал Нельсон. Произошло сражение, являющееся для англичан тем же, чем для французов — Аустерлиц, а для нас — Бородино. Символом воинской славы. Французы имели значительное численное преимущество. А на море оно значит куда больше, нежели на суше. Не числом, а умением в морском бою победить куда сложнее. Такова уж военно-морская специфика.

Но… «Каждый должен выполнить свой долг», — просигналил английский флагман. И британские моряки его выполнили. Флотоводческое искусство Нельсона, выучка офицеров и матросов сделали свое дело. Нельсон в бою погиб, но франко-испанский флот был разбит. Теперь Наполеону нечего было и мечтать о высадке на английские берега.

Но не тот парень был Наполеон, чтобы отступать от задуманного. Он решил победить вековечного соперника не мытьем, так катаньем. 21 ноября 1806 года, находясь в завоеванном Берлине, Наполеон подписал декрет о континентальной блокаде.

«1. Британские острова находятся в состоянии блокады.

2. Всякая торговля и всякие сношения с Британскими островами запрещены».

Так начинался этот документ.

Суть его — вот в чем. Наполеон задумал удушить Англию экономически. Нет, он не пытался, как впоследствии Гитлер, заморить ее голодом. Перекрыть подвоз продовольствия из колоний у Наполеона не было возможности.

Все было как раз наоборот. Император задумал сократить до нуля ввоз английских товаров в Европу. Англия являлась тогда «мастерской мира». То есть львиная доля товаров изготавливалась там на экспорт. Этим занималось подавляющее большинство населения. Закрыть рынки сбыта — значило обречь Англию на экономический крах. Что неминуемо повлекло бы полный развал и хаос. Безработицу, голодные бунты… И Англия сама на коленях приползла бы просить пардона.

Идея, вроде бы, здравая. В теории. На практике же она крайне трудновыполнима. Дело даже не в чудовищных расходах на содержание многочисленных таможенных постов и пограничных войск, контролирующих береговую линию. Это как раз Наполеон мог себе позволить. Но для успеха предприятия необходимо было контролировать ВСЁ европейское побережье. Ведь останься хоть одна страна в стороне — и она станет перевалочной базой. Тамошние шустрые люди будут делать хорошие деньги, перебивая английские торговые марки на какие-нибудь другие. Причем контролировать прибрежные страны нужно было не как-нибудь, а всерьез. Слишком уж много значили английские товары для жителей Европы. Мануфактура, хлопок, чай, сахар, кофе… Ежу понятно, сколько должно было расплодиться контрабандистов, которые стали бы делать на этом деньги. Так что следовало взять побережья железной рукой. Наполеон вполне понимал, что он собирается натворить.

«Не дешево нам стоило поставить интересы частных лиц в зависимости от ссоры монархов и возвратиться после стольких лет цивилизации к принципам, которые характеризуют варварство первобытных племен; но мы вынуждены противопоставить общему врагу то оружие, которым он пользуется», — писал Наполеон Сенату Французской империи.

Трудно? Да, нелегко. Но перспектива манила. Перекрыть англичанам кислород — и вековой спор двух держав будет окончен с блеском. Это была самая крупная ставка в жизни Наполеона.

Исходя из нынешнего опыта, надо признать, что затея была невыполнима в принципе. Хоть бы Наполеон в лепешку расшибся. Вон в США двадцатых годов в рамках «сухого закона» запретили ввоз спиртного. Результат был не ахти. Да что там «сухой закон»! Сегодня весь мир борется с контрабандой наркотиков. Успехов в этой борьбе что-то не предвидится. А ведь людей, пьющих чай с сахаром, во все времена куда больше, нежели пьяниц или наркоманов. Значит, и масштабы контрабанды здесь крупнее.

Но это мы теперь такие умные. В XIX веке подобных экспериментов никто еще не ставил. К тому же, Наполеон на тот момент уже всерьез полагал, что ему доступно всё. И снова пошел ва-банк. Его войска стали занимать немецкие прибрежные города. По побережью двигались отряды, которые арестовывали всех встретившихся англичан, конфискуя английские товары.

Каждая игра имеет свои правила. Вот и теперь, ввязавшись в очередную авантюру, Наполеон вынужден был действовать так, как подсказывала логика событий. Он попал в глубокую колею, по которой приходилось следовать туда, куда она ведет. Вот так! Самый могущественный человек в Европе превратился в заложника собственной политики. То есть, возможность свернуть или «сдать назад» имелась у него на самом-то деле до самого конца… Но опять же, если бы он пошел на попятный — тогда это был бы не Наполеон. Он всегда играл до последнего.

А логика игры вела к тому, что надо было заставить все европейские страны присоединиться к континентальной блокаде. Добровольно соглашаться на такое дураков не имелось. Ведь это значило пожертвовать личными интересами ради французского дяди. Значит, требовалось заставить европейские страны пойти на это. Любыми способами.

При этом англичане тоже не понимали, что вся затея с блокадой невыполнима по определению. К тому времени не только сам Наполеон, но и все в Европе верили, что он может всё. Британцы засуетились, ощутив ледяное дыхание близкой катастрофы. Они и раньше не жалели денег на борьбу с Наполеоном. Теперь же были готовы выкладывать на войну любые суммы. Они тоже жили теперь по принципу победа или смерть!

Но на кого было рассчитывать англичанам? Австрия находилась после Аустерлица в полной прострации. От Пруссии остались одно лишь воспоминание. Правда, имелась еще Россия. Потерпевшая поражение, но способная оправиться и не от такого. На Россию и начала всячески воздействовать Англия. Александра I не надо было долго уговаривать: по мере приближения Наполеона начали сильно шевелиться поляки, мечтающие о восстановлении своей страны, и России это очень не нравилось. Так что Александр скорее предпочитал снять этот вопрос, отогнав Наполеона от границ. У французского же императора воевать с Россией не было никакого желания. Но к этому вела все та же политическая логика. Бонапарту требовалось: во-первых, окончательно добить Пруссию, во-вторых, так или иначе принудить Россию присоединиться к континентальной блокаде. Наполеон двинулся в Польшу. Война продолжилась.