Любовь убитой Снегурочки - Дарья Кожевникова

– Окна ее квартиры выходят на обе стороны дома, так что выпала она с тыльной стороны, а не здесь. – Егор сразу понял, о чем она думает, и поспешил успокоить. Потом вышел из машины, но придержал дверцу, не торопясь уходить. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее, Том. Туда и обратно.

– Ладно, ключи тогда можешь не оставлять. – Тамару слова Егора действительно немного успокоили, так что она даже сумела ответить ему подобием шутки.

– Да нет, отчего же, – сказал вдруг он.

Но не успела Тамара удивиться, как он добавил:

– Ключи от почтового ящика устроят? Потому что все остальные ты увидишь только тогда, когда старших слушаться начнешь.

Не найдя, что на это ответить, Тамара просто показала ему язык. А потом проводила взглядом до подъезда. Говорил он с ней вроде бы строго, но вот глаза выдавали его с головой. Этот его взгляд вселил в Тамару уверенность, что даже если бы она его машину разбила, то ей и тогда все сошло бы с рук. Расстроился бы, да, но не рассердился бы на нее ни за что. Потому что, похоже, и правда любит. А такие, как он, готовы бывают все простить любимому человеку.

Тамара вдруг поймала себя на мысли, что ей хотелось бы взглянуть на Егора в роли отца. Со стороны, конечно, но хотелось бы. Потому что отцом он будет наверняка очень хорошим. Такой, как он, сумеет своих долгожданных ребятишек и накормить, и одеть, и развлечь. И, с его-то характером наверняка даже голоса на них никогда не повысит. Будет добрым и терпеливым, что бы они там ни отмачивали, эти сорванцы. Тамаре вдруг представились две, отчего-то непременно светлые и кучерявые, головенки, мальчик и девочка, друг за дружкой гоняющиеся по гостиной, вокруг стола. Вот Егор наклоняется и сгребает одного прямо на бегу своими могучими руками и вскидывает его, визжащего и хохочущего, под потолок. А второй останавливается и кричит, протягивая руки: «Папа, и я! И меня тоже!»

Картина была настолько реалистичной, что Тамара услышала эти голоса как наяву. Вздохнула: они с Женькой уже собирались обзавестись ребенком прямо перед тем, как он заболел. Были к этому готовы и сознательно хотели малыша, даже подбирали ему дату рождения по гороскопу. Но Тамара не успела забеременеть до того, как прозвучал страшный диагноз, перечеркнувший все их планы на будущее. И не раз впоследствии жалела о том, что так и не решилась родить уже от больного Женьки. Да, тяжело было бы! Но зато сейчас в ее жизни были бы и реальный смысл, и родная кровинка, может быть, даже похожая на Женьку как две капли воды. Но тогда она упустила свой шанс. А теперь ей придется в одиночестве наблюдать за тем, как уходят, протекают сквозь пальцы годы…

И тут у нее вдруг мелькнула шальная мысль: а не родить ли ей от Егора? Одной, только для себя. С ним ей это было бы проще осуществить, чем с кем-то другим, ведь как ни крути, а один раз все уже было. Повторить же, как известно, всегда проще, чем начать с нуля. А еще – у Егора хорошие гены: он умный, сильный, да и внешностью его природа не обделила. Лучшего кандидата в отцы и представить трудно. А ребенка Тамара поднимет! Ну, найдет себе работу попроще, чтобы было больше свободного времени: в «Транс-корп» ей, наверное, все равно теперь дорога заказана, а в любой другой организации специалиста ее уровня с руками оторвут, так что будет из чего выбрать. Ну, обойдется без стилистов и дорогих шуб – это не главное в жизни. Другие женщины и с меньшими возможностями рожают ведь для себя. А она что, не справится? В крайнем случае нянечку наймет. Ненадолго, на несколько часов по рабочим дням…

Тамара так размечталась, что вернулась в реальный мир, только увидев выходящего из подъезда Егора. И тут же устыдилась всех своих мыслей: обо всем успела подумать и обо всех, кроме него! А ведь получается, что его она собирается использовать как донора и бросить! Да за что же с ним так? Ведь он-то никогда от своего ребенка не откажется. Обмануть его вряд ли удастся, скрыть от него такое – тоже. А если Тамара просто попытается препятствовать общению ребенка с отцом, то уж этого-то он ей точно никогда не простит. В общем, получится, что разобьет она человеку жизнь ни за что. При всем при том, что он такого совершенно не заслуживает. Добрый, самоотверженный, благородный. Одним словом, идеальный во всех отношениях, кроме одного: он – не Женька. Не Женька…

– Ну что ты заскучала, Том? Я ведь вроде недолго. – Егор сел в машину и сразу сообщил: – Нет, не он. Но что самое поразительное: когда я попросил этого Максима описать, женщина тоже не смогла этого сделать, как до этого ваша консьержка. Та же привычка утыкать лицо в воротник и проходить мимо людей, не здороваясь.

– Так как же она по фотографии-то определила, что это не он?

– У «нашего» Макса овал лица не такой, волосы другие и, опять же, конституция не совпадает: соседка утверждает, что Оксанин ухажер был потяжелее, хотя и спортивно сложен. В общем, у меня нет причин ей не верить. А вот подумать нам есть над чем.

– Так что, едем домой? – спросила Тамара, зная, где Егор любит обсуждать всю полученную информацию.

– Едем, но не сразу. Вначале прокатимся-ка по тем двум адресочкам, которые Макс мне назвал: я хочу там кое на что взглянуть.

Тамара молча с этим согласилась, хотя, будь она одна, никуда бы больше сегодня не поехала. Хоть и висел над ней дамоклов меч ложного обвинения, невозможно было долго выдерживать то нервное напряжение, какое Тамара испытала сегодня перед домом Максима. И если уж нельзя совсем избежать этих встрясок, то хотелось бы принимать их дозированно, а потом забиваться в какой-нибудь тихий уголок, где можно все осмыслить, но главное – успокоиться и прийти в себя. И собраться с новыми силами перед тем, как вновь отправляться на сбор информации.

Думая об этом, Тамара тяжело вздохнула: ох, что-то с ней творится не то! Раньше ведь она взваливала себе на плечи все, что ни выпадет, и тащила без жалоб и передышек. А теперь что с ней случилось? Или тогда просто деваться некуда было? В то время как сейчас Егор взял всю инициативу в свои руки, дав ей возможность почувствовать себя слабой и беззащитной? Если так, то надо срочно выходить из этого состояния, пока окончательно не деморализовалась! Потому что очень легко размякнуть, чувствуя рядом чье-то сильное плечо. Тамара знала это по прошлому опыту: с больным Женькой она была просто стальным человеком, пока в их жизни не объявился Егор. Встал рядом с Тамарой, поддерживая ее во всем, а она, ощутив некоторое облегчение, вдруг начала срываться на слезы, тайком от Женьки, но в присутствии Егора, а иногда даже позволяла себе нападки и на него самого, на своего самоотверженного добровольного помощника. Егор на нее при этом не обижался, он все понимал и в непроницаемом молчании слушал все ее несправедливые раздраженные речи. Но зато как самой Тамаре было потом за них стыдно! Словами не передать. Особенно после того, как Егор мягко пресекал все ее попытки перед ним извиниться.

– А что именно ты хотел бы там увидеть? – спросила Тамара, решив больше не выпускать инициативу из рук.

– Ну, прежде всего вот это.

Пока Тамара раздумывала, Егор успел довести машину до первого из адресов и включил дальний свет, чтобы ей хорошо были видны коробки, так и брошенные возле кустов. Запорошенные снегом, но вполне различимые.