Ты знала - Эшли Одрейн

Твоя мама отвернулась, нервно расправила складки пальто.

– Нет. Честно говоря, я не думаю, что могу говорить на эту тему. Я знаю, ты была там, ты пережила все это, но… я не могу.

– Вы сказали «несмотря ни на что», и я подумала…

– Я имела в виду, несмотря на то, что Вайолет с виду казалась равнодушной, – резко ответила она. – Несмотря на то, что она так спокойно вела себя, когда ты уехала. – Я бросила взгляд на кухню. Твоя мама понизила голос. – Я вовсе не собиралась тебя критиковать, Блайт. Знаю, ты прошла через ад.

Я кивнула, чтобы разрядить напряжение. В этот миг твоя мама показалась мне очень слабой и уязвимой, гораздо старше своих шестидесяти семи. Она потеряла внука, и это ее подкосило. Разумеется, ты ничего не сказал ей о моих подозрениях. «Бабушка!» – позвала Вайолет из кухни. Они собирались испечь шоколадное печенье; твоя мама утром сходила в магазин и купила все необходимое. Я взяла ее за руку и осторожно сжала.

– Ты – сильная женщина, – сказала она.

Твоя мама хорошо ко мне относилась, но совсем меня не знала.

Когда ты вернулся с работы, она увела тебя в гостиную. Вы о чем-то тихо побеседовали, ты похлопал ее по спине. Потом от тебя пахло ее духами. Я всю ночь думала об этом вашем разговоре.

Иногда я фантазирую, какой могла быть наша жизнь.

Она сосет мою грудь до года. Меня приятно будоражит прикосновение ее горячей кожи. Я счастлива и благодарна. При виде нее мне не хочется плакать.

Мы учим друг друга терпению и любви. Я наслаждаюсь радостными мгновениями, проведенными рядом с ней. После сна мы строим башни из кубиков. Каждый вечер я читаю ей одну и ту же книжку – она знает ее наизусть. Она засыпает только у меня на руках. Если ты задерживаешься на работе, я не испытываю к тебе ненависти. Просыпаясь по ночам, она зовет меня, а не тебя. Она радостно кричит мне: «Доброе утро!» – и мы мирно проводим час вместе, пока ты не проснулся. Она нуждается во мне больше, чем в тебе.

Мы идем в детский сад. Она машет мне из-за ограды. Я весь день скучаю по ней. Она делает для меня открытку на День матери, сама придумывает надпись. Меня не охватывает ужас, когда приходит время забирать ее из сада.

Она улыбается мне, обнимает мои ноги. Мы без стеснения целуем друг друга.

Она ухаживает за ним, словно за любимой куклой, гладит по головке, наблюдает, как я кормлю его. Подсаживается к нам поближе, наслаждаясь теплом наших тел. Мне не хочется прогнать ее и остаться с ним наедине. Она рассказывает о нем незнакомым людям. Иногда она просит меня сходить с ней в парк вдвоем, потому что скучает по мне. Мы идем, держась за руки, покупаем ванильное мороженое, а когда возвращаемся, он ждет нас под твоим чутким присмотром. Я не притворяюсь, что он мой единственный ребенок.

Она сидит на моей кровати; пока я переодеваюсь, мы болтаем. Я – ласковая мать, она – любознательная дочь. Ей нравится находиться рядом со мной. В ее взгляде я вижу нежность. Я ей доверяю. Наша дочь превращается в прекрасную, добрую девушку, я ею горжусь, ведь она – моя плоть и кровь. У нас есть сын, а у нее брат. Мы одинаково любим обоих наших детей. По воскресеньям мы все вместе готовим ужин, по пятницам спорим, какое шоу смотреть, а на весенних каникулах ездим на горнолыжный курорт.

Я не размышляю целыми днями, какой могла быть наша семья.

Я не гадаю, что было бы, если бы погибла она, а не он.

Мы не чудовища – ни я, ни она.

Ты пошел в магазин при отеле купить крем от солнца. Каждый раз, выезжая в отпуск на море, мы моментально обгорали, но все равно старались вести себя как нормальные семьи. Твоя мама высказала мнение, что смена обстановки пойдет нам на пользу, поэтому ты взял билеты. Вайолет обожала копаться в песке, хотя ей было уже девять лет. Я лежала под полосатым зонтиком и читала книгу, то и дело поглядывая на нее из-под широкополой шляпы. Она выкопала целый лабиринт каналов и пустила туда воду. По берегу бродил худенький малыш лет трех, застенчиво ковыряя песок ножкой.

Вайолет подошла к нему, присела на корточки. Ветер уносил их голоса. Кажется, мальчик засмеялся. Она скорчила рожицу, плюхнулась на песок, и он звонко расхохотался, подставив лицо солнцу. Малыш пошел за ней; Вайолет дала ему ведро, чтобы он помог ей набрать воды в канал.

Подошла его мать. Я заметила эту женщину утром у бассейна и восхитилась ее элегантным видом.

– Какая у вас славная дочка. Она, должно быть, нянчится с вашими младшими.

Я объяснила, что Вайолет выглядит старше своих лет, и предложила женщине присесть на пустой лежак. Мы наблюдали за детьми и обменивались стандартными любезностями. Мальчик помахал матери, показывая ведро.

– Вижу, вижу! Отлично, Джеки! – Они здесь уже четыре дня. Двое ее старших детей катаются на лодке с отцом, а у них с Джеком морская болезнь.

Вайолет начала закапывать малыша в песок. Сперва по колено, потом по пояс. Мальчик изо всех сил старался лежать спокойно.

– Не возражаете, если я сделаю рабочий звонок? – спросила его мама, доставая телефон.

На пляже дул сильный ветер, поэтому она отошла на дощатую дорожку позади лежаков. Вокруг ее длинных ног раздувалась белая накидка.

Мальчик был закопан уже по шею, из песка торчала только круглая голова, похожая на вишню. Вайолет подбежала к морю, наполнила самое большое ведро и медленно побрела обратно. Ее руки дрожали от напряжения. Как ей удается тащить такую тяжесть? Я села на лежаке. Она высоко подняла ведро, проверяя, смотрю ли я. Мое сердце замерло. Джек доверчиво закрыл глаза. Я с трудом встала. Она подсунула руку под дно ведра; немного воды выплеснулось на песок. Там литра четыре, не меньше. Он захлебнется. Вайолет молча смотрела на малыша, готовясь вылить воду. У меня подкосились ноги. Из горла вырвался бессвязный хрип. Я ударила себя в грудь, пытаясь обрести голос, и наконец едва слышно закричала, обдирая связки:

– Сэм!

– Что случилось? – Ты положил руку мне на плечо.

Я в испуге отшатнулась. Вайолет опустила ведро. Мальчик повернул голову; песочная корка треснула, словно лед.

– Ты все испортил!

– Прости, я больше не буду, – прохныкал он.

Вайолет помогла ему выбраться, стряхнула песок со спины и тонких светлых волос.

– Можем попробовать еще раз. Ты как, в порядке? – Она обняла малыша за тощие плечики. Тот кивнул. Вайолет бросила на меня быстрый взгляд, словно проверяя, смотрю ли я.

– Ничего, – наконец сказала я тебе и поправила низ от купальника. Сердце бешено колотилось. Вайолет пыталась развлечь мальчика. Возможно, я просто перенервничала. Мне вспомнились розовые варежки на ручках коляски.

Ты невозмутимо вручил мне пластиковый пакет. Кажется, ты не услышал его имя, по крайней мере сделал вид, что не услышал.