Стратагемы заговорщика - Тимофей Щербинин

и повернул спрятанное под ним кольцо. Что-то глухо щёлкнуло, и в стене появилась заметная щель. Толкнув потайную дверь, юный страж нырнул в темноту.

Когда дверь за ним защёлкнулась, Улан Холом достал трут и огниво. Пропитанный селитрой хлопок легко вспыхнул, три крупные крысы с возмущённым писком отбежали в тёмный угол. Стражу очень хотелось отвесить им пинка, но жирные твари в отместку могли и укусить. Умереть от какой-нибудь гнилой хвори он пока что не собирался. Холом быстро, пока не прогорел трут, подошёл к противоположной стене, из которой в ряд торчали заткнутые пробками глиняные горловины, и, отсчитав полтора десятка, вынул пробку.

— …что мне нечего Вам сказать, — послышался из потайной трубы приглушённый, но узнаваемый голос Тукуура.

— Вы мне симпатичны, билгор Тукуур, — ответил ему Дамдин, — но у меня нет времени Вас убеждать. Как, впрочем, и нет времени Вас пытать, поэтому можете считать, что Вам повезло. Вы послужите моим целям, хотите того или нет. Но, если Вы послужите мне хорошо, то станете и причастником моей славы. Не утруждайтесь отвечать.

Послышался шорох ткани.

— Вы слышали когда-нибудь о незримых веригах? — снова раздался голос прорицателя.

Улан Холом чуть не поперхнулся. Выдавать величайшую тайну Ордена простецу? Немыслимо! От такого кощунства у него зазудело левое предплечье там, где сухая и тёплая, как змеиная кожа, плоть вериг срасталась с его собственным телом.

— Каждый ученик Ордена носит одну такую ленту, мастер — вторую, — невозмутимо продолжал Улагай Дамдин. — Уверенность мастера, его реакция, его воля отныне живут в теле ученика. Чувства ученика, его стремления, желания становятся открыты мастеру. Когда мастера видят, что воля ученика и воля Ордена — одно и то же, старый мастер отдаёт вторую ленту ученику. Отныне он — мастер Ордена и свободный человек, если можно быть свободным от самого себя.

— Значит, Вы — мастер Ордена? — тихо спросил Тукуур.

— В какой-то мере, — промурлыкал Дамдин. — Правда, моего мастера убил твой друг Буга, и я получил свою ленту немного раньше срока.

— Вы совсем не боитесь, что я выдам Вас стражам, — упавшим голосом сказал знаток церемоний. — Значит…

— Значит, Вы всё это забудете. — прервал его прорицатель. — Сейчас будет больно.

Вопль Айсин Тукуура отдался болезненным эхом в раненом ухе Холома. "Какой позор", — подумал он, сжимая кулаки. В памяти всплыл тот день, когда он стоял в часовне Прибрежной Цитадели, окружённый боевыми братьями. Сам кастелян, мудрейший и опытнейший Гаца Юкук, обнажил перед ним левое плечо и, проколов палец остриём кинжала, кровью написал на своей ленте тайное слово. На глазах ученика участок кожи мастера покрылся маленькими серебристыми чешуйками. Узкая лента, похожая на кожу стальной змеи, сползла с предплечья мастера в благоговейно сложенные ладони ученика.

— Принимаешь ли ты волю Ордена как свою собственную и этих людей как кровных братьев? — вопросил кастелян.

— Принимаю! — эхом отозвался Холом.

— В руках твоих цепь, и ты отныне — якорь! Будь стойким и храни корабль Ордена от бурь! Пусть волны житейского моря не поколеблют тебя. Врастай в дно так же крепко, как незримые вериги врастают в тебя!

Холом готовился к этому дню, изнуряя себя усерднее прочих. И когда змеиная кожа острыми когтями вцепилась в его предплечье, он не проронил ни звука.

А Тукуур был потерян. Теперь он — марионетка в руках вора и предателя. "Тебе не уйти от меня, Улагай Дамдин", — зло подумал Улан Холом. — "Крадущий тайны Ордена обручается смерти!"

Звук льющейся воды прервал его мысли. Похоже, прорицатель окатил Тукуура из ведра.

— Что… Где я? — слабо спросил пленник.

— Что Вы помните последним, билгор Тукуур? — спросил Дамдин.

— Я зашёл домой предупредить родных… Вы были там… Где мы? Город выстоял? Что с моей матерью?

— Город выстоял. Ваши родные в безопасности, но Вы получили контузию на баррикадах, и мы отнесли Вас в старый форт. Вы — в каземате южного бастиона. Смахивает на тюрьму, да это она и есть, но комнаты получше заняты тяжелоранеными. Вам повезло — многим досталась земляная яма.

— Проклятие, — пробормотал знаток церемоний. — Я должен был что-то сделать… Что-то важное. Да, конечно! Законоучитель отправил меня с донесением к наставнику Стражей! Я должен немедленно его увидеть!

— К сожалению, — с горьким вздохом ответил посланник Смотрящего-в-ночь, — мастер Зориг не пережил нападения пиратов.

— А Кумац? Младший плавильщик Кумац? Он еще нашёл сосуд с мазью в доме Буги, помните?

— Я наведу справки, — озабоченно произнёс Дамдин. — Башня наставника сгорела дотла, в ней нашли несколько тел. Возможно, Ваш товарищ погиб там. Теперь получается, что я — старший мастер Ордена в Бириистэне.

"Нет, лисово отродье!" — гневно подумал Улан Холом. — "Это я теперь старший слуга Ордена в Бириистэне! И те, кто убил остальных, горько заплатят!"

— Вы — человек Ордена? — растерянно спросил Тукуур, совсем не помня, что он уже спрашивал это пять минут назад.

— Вот перстень Ледяной Цитадели, — гордо ответил прорицатель. — Вы можете доверить мне всё, что поручил Вам мудрейший Токта.

Страж затаил дыхание. Что связывало законоучителя с Орденом, и причём здесь Тукуур?

— Я и нохор Кумац обнаружили потайную комнату в доме Темир Буги. Из неё был доступ к тайнику Иланы. В самой комнате были только следы Буги, на сосуде — только его отпечатки. Я решил, что нохор Буга совершил самоубийство, а Вас направил по ложному следу… Но…

Знаток церемоний внезапно умолк.

— Говорите! — жёстко приказал Дамдин.

— Нохор Кумац сказал… Что это Вы убили его с помощью болотного огня. Что Вы обвинили Бугу и его дочь в ереси из мести, а ещё — чтобы сместить того, кто его назначил… Чтобы захватить власть в городе!

— Волчья шерсть! — искренне выругался посланник Прозорливого. — Уверяю Вас, что не делал этого. А вот Кумац, похоже — сообщник врага. Тем больше поводов его найти!

— Я чувствую, что обязан Вам чем-то помочь, — неуверенно сказал знаток церемоний.

— Да, но не в этом. Я хочу, чтобы Вы нашли младшую дочь Темир Буги.

— Но я на самом деле не знаю, где она! — воскликнул Айсин Тукуур. — И я…

Он замялся. Холом почти чувствовал, как давит на его сознание Дамдин через ещё неокрепшую связь незримых вериг.

— Я не хочу быть причиной её смерти, — твёрдо заявил знаток церемоний. — Проклятие, как же рука ноет! Контузия, Вы сказали?

— Я тоже не хочу, — поспешил успокоить его прорицатель. — Мои фанатичные братья из Прибрежной Цитадели, несомненно, хотели бы увидеть и убить последнего колдуна. Но я здесь — не только наставник Ордена, но и голос Смотрящего-в-ночь. А для него эта девочка — драгоценный ключ от лучшего будущего нашего государства. Многие