Мустанкеры - Ник Одинцов

– Не здесь, а в каверне, – прорычал Матео. – Я не такой дурак, чтобы выходить против медузы голым.

Анфиладу естественных пещер, тайное убежище братства, со временем превратили в настоящую крепость. Трясуны именовали ее Обитель. Здесь было собрано многое из того, что удалось добыть за годы грабежа и рейдов в Неудобья.

Сердцем твердыни была каверна. Сферическая у основания, эта пещера поднималась вверх сетью извилистых разломов, достигающих поверхности под разными углами. В ясные дни отвесные столбы света падали на ровный пол каверны, придавая известковой расщелине природную торжественность. Именно поэтому в каверне совершались все самые значительные события жизни братства.

Весть о том, что владыка Матео бросил вызов господину Ша, быстро разлетелась под сводами Обители. На вырезанных в камне скамьях расположилось не менее двухсот трясунов. Ближе всего к арене устроились братья владыки: худой скелетоподобный Мубарак и близнецы Мафак и Шифак, походящие на старшего телосложением и нравом.

Господин Ша вышел в центр арены и стоял неподвижно, пока вождь облачался в броню.

Трясуны на трибунах громко голосили. То и дело над темной массой толпы синеватые вспышки сменялись выхлопами зеленого тумана. Зрители принимали дозу.

Наконец ожидание увенчалось успехом. Заиграли костяные флейты, завыли трубы, и под рев толпы на свет выступило нечто огромное и смертоносное. Матео облачился в подобие танкового бронескафа, модернизированного для рукопашной. Пластины брони были выкрашены в цвет полуночи, лишь шлем сверкал позолотой. Маска изображала безмятежное лицо с закрытыми глазами. В каждой руке Матео держал по кнуту. Набранные из металлических лезвий, скрепленные прочными армированными жгутами языки их тянулись по полу, высекая искры.

– Сегодня владыка наш, Могучий Матео, вызывает на поединок господина Ша! – провозгласил Мубарак громким пронзительным голосом.

Зал ответил глухим агрессивным ревом.

– Бой продолжится до примирения либо до смерти.

Мубарак ударил молотком в небольшой гонг, и по каверне разлилось густое эхо.

Противники сблизились под шум толпы.

Господин Ша всматривался в черного истукана. По тому, как неторопливо двигался Матео, как нарочито вяло тот шевелил концами кнутов, он понял: трясун уверен в победе. Либо он и вправду был непревзойденным бойцом, либо приготовил сюрприз.

Чтобы проверить это, нужно атаковать. Господин Ша сделался прозрачным и рванул вперед, сокращая расстояние. Щелкнул кнут. Он пригнулся, пропуская над головой железное жало, и нанес удар сразу тремя щупальцами. Манипуляторы скафа Медуза были способны на многое – от тончайшей работы с микроэлектроникой до силовой атаки. Энергии, вложенной Ша в первый удар, хватило бы проломить бетонную стену, но Матео даже не покачнулся. В чем дело?

Времени на размышления не было. Кнут снова пропел хищную песню, и только тренированная реакция спасла медузу от повреждения. Над залом разнесся приглушенный маской смех гиганта.

– Ты не скроешься от меня, чародей! Я три года провел в каменном подземелье на Джакарте, скованный по рукам и ногам. Я ловил зубами летучих мышей, пил их кровь и потому выжил! Мне не нужны глаза, чтобы видеть тебя.

Господин Ша отступил и принялся обходить трясуна по дуге, судорожно пытаясь определить причину его неуязвимости. Матео встряхнул кнутами, и концы бронированных жгутов оделись синими сполохами электрических разрядов.

– Тебе не скрыться в тени. Я слышу, как ты дышишь!

Матео медленно двинулся вперед, выкладывая вокруг орбиты смертоносных взмахов. Трясун был по-настоящему хорош сейчас, когда стальные жала поднимались и падали, окружая его непроницаемым кольцом. Таким ли непроницаемым?

Господин Ша позволил своим контурам проступить в воздухе, провоцируя Матео на атаку, и тут же бросился к высокому борту арены. Он с разбегу взбежал по стене и, оттолкнувшись от ее тверди, приземлился обратным сальто. Скаф дал мощности в ноги, и прыжок вышел затяжным и красивым.

Расчет Прозрачного был верен: увидев, что враг бежит, трясун устремился за ним, подставившись под удар с воздуха. Издав торжествующий крик, Ша устремился на Матео и… врезался в пол арены.

Удар был чудовищно сильным. На миг в глазах Прозрачного потемнело. Он не мог понять, как умудрился промахнуться, верно рассчитав удар.

Кнут, напротив, достиг цели, и хоть прошел вскользь, неприятностей доставил: железные когти потрепали броню. Матео, мистическим образом избежавший верного удара, как ни в чем не бывало раскручивал кнуты.

В душе господина Ша ярость боролась со здравым смыслом. Он желал покарать врага, как не желал ничего и никогда. В зале заметно потемнело. Отвесные лучи, сочащиеся из расселин, поблекли, и в этот момент Ша разгадал секрет вождя трясунов. Когда потускнел свет, за спиной Матео господин Ша успел разглядеть едва заметный призрак, двойник гиганта с кнутами.

Это была простая уловка: господин Ша сражался с фантомом, тогда как настоящий Матео скрывался в тени. Технология была допотопной. Трансляторы объемной иллюзии, скорее всего, располагались в стенах каверны, поэтому в момент резкой смены освещения и произошел сбой. Как видно, Матео часто вызывал своих врагов и убивал их раньше, чем те успевали распознать уловку. Теперь господин Ша мог убить трясуна, но это не входило в его планы.

Ша снова бросился вперед. В прыжке он преодолел защиту трясуна, но вместо лобовой атаки сделал боковой перекат и зашел фантому в бок. Кнут просвистел в опасной близости от лица господина Ша, но он выстрелил щупальцами в пустое пространство за спиной фантома. Металл заскрежетал о металл, и медуза вцепилась в жертву.

Матео взревел раненым бегемотом, закружился, пытаясь сорвать цепкие щупальца. Но скаф-невидимка не ослаблял хватку. Крепкие, как алмаз, крючья удерживали щупальца на костюме чернокожего, пока тончайшие манипуляторы, ветвясь, просачивались между бронепластинами скафа к беззащитному телу.

Ша мог убить Матео. В его распоряжении были смертельная инъекция или банальное вскрытие, а можно еще пустить в скаф ток и поджарить трясуна в его собственной броне. Однако посланец Изатбая ограничился впрыскиванием парализующих веществ. Он хорошо представлял сейчас, как каменеют мышцы гиганта, отказываясь передавать импульсы умной броне, как наполняет его тело холодное предчувствие поражения. Господин Ша рассчитал дозу так, чтобы паралич захватил Матео не полностью. Он ждал жеста отчаяния и наконец дождался. Один кнут Матео отбросил, когда пытался сорвать с себя щупальца медузы, но второй так и сжимал в руке. Преодолевая боль в деревенеющих мышцах, гигант взмахнул рукой, и жало кнута обернулось вокруг пояса господина Ша. Трясун потянул врага к себе, но силы оставили его.

– Не трудись, владыка, – Ша говорил так тихо, чтобы услышал только Матео. – Ты больше не принадлежишь себе. Твоя кровь теперь моя. Чувствуешь жар? А теперь холод? Я могу вскипятить жидкость в твоих жилах, если захочу. Знаю, тебе трудно говорить. Просто кивни, если понял.