Неспособность любить - Евгения Горская

Со слов Люды, Лиза предполагала, что Варя где-то недалеко от дома села в машину. Наверное, так и было. Не на метро же Варя поехала к кому-то на встречу. Ее ждала Лиза, и она спешила.

Ника дошла до угла дома, огляделась. Напротив был служебные вход в магазин «Пятерочка». Магазин Ника заметила еще по дороге сюда. На всякий случай она обошла здание. Точно, на Варин дом смотрел служебный вход «Пятерочки».

Жаль, на служебные входы не вешают камер видеонаблюдения. Или вешают? Она обвела глазами двери и стену, но камеры не заметила.

Ника еще потопталась около поворота к Вариному дому и побрела к метро, не имея почти никакой новой информации. По дороге достала телефон, набрала Федора, он не ответил.

Она звонила ему весь вечер, но Федор так и не взял трубку.

Совсем дикие мысли Ника старалась отгонять, но все равно было страшно.

– Ты дома? – обрадовался Данила, отперев дверь.

Вообще-то, Уля почти постоянно была дома во второй половине дня, но он всегда ей радовался.

– Ой, Дан, как я соскучилась! – прижалась к нему жена.

– Я тоже, – прошептал Данила.

Иногда ему до сих пор не верилось, что Уля его жена. И что он один заменяет ей всех других людей на свете.

А ведь чуть не женился, не встретив ее. Тогда у него была постоянная девушка. С девушкой он познакомился случайно, она ударила бампером его машину. Никто не только не пострадал, даже не испугался, и вся история кончилась, едва начавшись. То есть история с машинами закончилась, а Данила потом почти полгода встречался с Алиной и считал их отношения вполне серьезными.

Алина работала в большой аудиторской компании, была ужасно деловая, много говорила по телефону и сразу принялась руководить Данилой. Он к Алининому руководству относился спокойно и с юмором, всегда поступал по-своему и думал, что совершенно счастлив.

Все изменилось, когда девушка с собачкой на руках подняла руку перед его машиной. Вообще-то, Данила никогда не подвозил случайных попутчиков, но девушка была такая несчастная и смотрела на него с такой робкой надеждой, что он опустил стекло – садитесь.

Уля оказалась полной противоположностью деловой и уверенной Алине. Она была наивной, нежной и воздушной, как сказочная фея. Теперь он понимал, конечно, что характер у воздушной Ули тверже, чем у неробкой Алины, но это уже не имело никакого значения.

– Позавчера умерла Лиза. – Отпустив жену, Данила снял куртку, принялся расшнуровывать кроссовки. – Отравилась.

– Сама? – ужаснувшись, отодвинулась от него Уля.

– Неизвестно.

– Царствие небесное! – Уля торопливо перекрестилась и озадаченно покачала головой. – Боже мой, какой грех!

Переодеваясь, Данила рассказал, как ему позвонили Федор, а потом Ника. Уля сочувственно покачивала головой.

– Еще ко мне Безрукова приезжала. – Данила отправился в ванную и, моя руки, поглядывал в зеркало на стоявшую в дверях жену.

– Кто? – не сообразила она.

– Безрукова. Машка. У них с Кириллом когда-то любовь была. Помнишь, я тебе рассказывал? Теперь она не Безрукова. Теперь она Хомякова.

– Ты обещал, что мы будем разговаривать с ней вместе! – насупилась Уля.

– Так вышло, – покаялся Данила. – Не злись.

– Я не злюсь.

– Перестань! – Он вытер руки, снова ее обнял и постоял, покачиваясь. – Она приехала ко мне в офис. Не гнать же ее было!

Уля недовольно отвернулась, отвела его руки.

– Сначала приехала выяснить, что в компе Кирилла. Потом второй раз приехала и очень просила посмотреть финансовую отчетность ее фирмы. У нее какой-то интернет-магазин. Я ее предупредил, что не бухгалтер. Ну ее к черту! – решил Данила. – Я действительно не бухгалтер, еще раз позвонит, пошлю куда подальше.

– А сразу почему не послал? – фыркнула Уля. Она больше не злилась, и Данила повеселел.

– Потому что она намекнула, что Кирилла могли убить из-за каких-то махинаций в фирме. Мне захотелось посмотреть, что там за серые схемы такие.

– А его могли убить из-за этого?

– Убивали Сашу, – твердо сказал Данила. – И убили. Если бы преступление готовилось для Кирилла, не тронули бы медсестру.

– Дан, надо узнать насчет похорон Лизы. – Безрукова перестала интересовать Улю. Жена хорошо его знала, поняла, что до Безруковой ему дела нет. – И обязательно узнать, нужна ли помощь. Кстати, кто ее будет хоронить?

– Родители, наверное. Или Федор. Я не знаю.

Данила сел за компьютер, посмотрел почту. Электронный адрес он Безруковой дал. От нее пришли три письма с вложениями. Она зря времени не теряла.

Через пару часов общая картина стала ясна. БАДы поступали в магазин Безруковой от некой промежуточной фирмы и отлично продавались. В документах все было чисто. Впрочем, он в этом не сомневался. Кирилл был очень осторожным, никогда не связался бы ни с чем криминальным сам и не подставил бы Машу. Хотя бы просто потому, что она обязательно бы потопила его, если на нее надавили бы соответствующие органы.

В интернете информации о фармацевтической фирме было немного. Продукция фирмы была высококачественной и соответствовала мировому уровню. И только совсем недавно в фирме были выявлены хищения. Данила не сомневался, что Кирилл к этому отношения не имел. Не потому, что слишком честен, а потому, что слишком осторожен.

– Уля! – крикнул Данила. – Давай ужинать!

– Что ты решил? – заглянула к нему жена.

– Решил послать Машку подальше.

Уля замялась и робко спросила:

– Кто у нее муж?

– Не знаю, – отмахнулся Данила. – Сидит в Московской думе, что ли. Или в областной.

– Дан! – твердо сказала Уля, глядя ему в глаза. – Ей надо помочь!

Данила очень любил Улю, когда она казалась ему наивной и беспомощной. Сейчас он любил ее не меньше.

Уля была исключительно практичной – Безрукова может пригодиться. То есть могут пригодиться связи ее мужа. Использовать такие схемы Даниле всегда противно, да и в помощи Безрукова не нуждается, но рвать с ней контакты было бы большой ошибкой.

Сашина пациентка явно не бедствовала. Впрочем, бедные едва ли обращались к брату, Саша был дорогим доктором.

Дверь, в которую Федор позвонил, была обита настоящим деревом. Вообще-то, он в обивках не разбирался, просто родители поставили себе похожую дверь незадолго до отцовой болезни.

Он не удивился, когда дорогую дверь открыла женщина лет сорока, худенькая, темненькая, неулыбчивая. Сиделка или домработница, угадал Федор. Что-то в женщине свидетельствовало о том, что хозяйкой квартиры в помпезном сталинском здании она не является.

– Кто там, Ира? – послышался недовольный женский голос.