Та, что превращает время в пыль - Кармаль Герцен

Мой затянувшийся кошмар заканчиваться и не собирался.

Оказалось, что в тот временной разрыв, который я пропустила, переместившись из ночи убийства Лорейн Альвада в ночь, когда убили Дикси и удостоверившись, что в новой реальности она жива, Дэйл Хорн сбежал из Ант-Лейка.

Кто-то из родственников заплатил за него залог, и он вернулся домой. Разумеется, ведь никто не знал, что он был серийным убийцей. Для большинства посвященных он был человеком, совершившим одно-единственное — и неудачное — покушение на чужую жизнь.

А спустя несколько дней Лорейн Альвада вдруг отозвала свое заявление. Я не знала, что явилось тому причиной — или ее запугали, или же напротив, дали денег. Я ошибалась с самого начала — семья Дэйла Хорна оказалась весьма влиятельной и известной в Ант-Лейке. Что и говорить, деньги у них водились.

Дело быстро замяли, а Дэйл Хорн просто исчез. Уехал из города, но как я ни пыталась выведать, куда, ответа так и не узнала.

До первого убийства в Келге, небольшом городке на юге страны.

Жертвой стала молодая привлекательная брюнетка моих лет. Она была задушена

— как и две другие. В этот раз Дэйл Хорн куда тщательнее заметал следы, и две его жертвы нашли не сразу.

Я словно бы попала во временную петлю, в замкнутый круг, конца и края которому не было видно. Предотвратив убийство Лорейн Альвада, я просто спугнула маньяка. Уехав в другой город, он закончил то, чему помешала я.

Я задыхалась, мне не хватало воздуха, мне казалось, что стены смыкаются, грозя меня раздавить. Я не знала, что мне делать. Казалось, я попала в нескончаемый лабиринт, и куда бы я не повернула, меня ждет либо пропасть, либо глухая стена.

В какой-то момент я порывалась рассказать все Дикси. Потом, совершенно отчаявшись, даже думала вызвать Кристиана и все ему рассказать. Но потом поняла, что это неправильно. Я не имела права взваливать ответственность на другого человека. Я должна была принять решение сама.

Головоломка была проста: ведь начальных данных — своеобразных кусочков пазла — было немного.

Если Дэйл Хорн выживет — что бы я ни делала, погибнут другие.

Если он умрет — девушкам в Ант-Лейке или Келге ничего не грозит.

И принять решение было бы невероятно просто, если бы не… Бен. В тот момент, делая выбор, я ненавидела саму себя. Ненавидела Селин — за то, что вложила в мои руки дар. Ненавидела весь окружающий мир — за то, что меня не предупредили: за чудо нужно расплачиваться кровью.

И все-таки свой выбор я сделала.

Я вернулась в прошлое, в тот злополучный день, за десять минут до торжественного открытия магазина Эйна Джеклза. Я стояла в толпе, в нескольких шагах от своей будущей лучшей подруги Дикси, глядя на то, как ссорятся Бен и Кайли.

Слезы текли по щекам, что-то внутри меня рушилось на части, но Бена я не остановила. В тот момент я поняла: иногда мы меняем этот мир, не совершая тот или иной поступок, а просто… бездействуя. Равнодушие — это тоже выбор, вот только я равнодушной не была.

Но, не вмешавшись, я позволила автомобилям Бена и Дэйла Хорна столкнуться.

Затерявшись в пустынной алее, я рыдала навзрыд, зная, что обрекаю хорошего парня на инвалидность, и зная, что иначе никак. В том настоящем, самой первой, изначальной реальности, Бен был по-своему счастлив. У него была Дикси. У него впереди была целая жизнь. А эти девушки — Лиззи, Ана и Лорейн, или девушки из Келге — в одночасье лишились всего. Лишились самого дорогого — права жить.

Песок из верхней чаши татуировки высыпался еще больше, но меня это отчего-то тревожило мало. Этот жестокий урок научил меня тому, что за все придется платить. И я была к этому готова.

Все вернулось на круги своя. Дикси с Беном снова были вместе, и таяли от нежности друг к другу. Бен, конечно, снова потерял способность ходить — но обрел любовь. Надеюсь, любовь всей своей жизни. Глядя на эту красивую пару, я жалела только об одном. Жаль, я не могла им рассказать, что своей жертвой Бен спас жизнь четырем девушкам, включая ту, которую он называл любимой.

Вернувшись в «Лавандовый приют», я легла в постель. Думала, что приснится сегодня мне, и о том, что каждая из возвращенных с Пустыни Снов девушек видела странный, странный сон…

Эта мысль натолкнула меня на другую. Я выбралась из-под одеяла, накинула длинный пеньюар. Плотно задернула шторы, чтобы в комнату попадал только тоненький лучик лунного света и тихо сказала:

— Кристиан…

Он появился очень быстро — словно ждал, когда я наконец его позову. Я знала, что тактичность не позволила бы ему подглядывать за мной, но вдруг смутилась от этой мысли.

Кристиан молчал, наверное, не зная, как начать разговор — расстались мы не на самой мажорной ноте.

— Прости за то, что я так отреагировала тогда, — тихо сказала я. — Мне просто нужно было время, чтобы все это осмыслить. И события, которые на многое открыли мне глаза. Ты говорил, что ты — Ангел Смерти, карающая длань, что тебе приходится принимать решения, принять которые непросто. Лишить жизни человека за то, что он отобрал чью-то жизнь. И ты знаешь, это прозвучит странно, но теперь я действительно тебя понимаю. Когда придет время, я обо всем тебе расскажу. Но только потом, ладно? Пока… пока я не готова.

Кристиан мимолетно мне улыбнулся.

— Тогда я буду ждать.

Я посмотрела в его призрачные глаза, жалея, что не могу разглядеть их оттенок. Облизнув пересохшие губы, прошептала:

— Покажи мне их снова. Распусти свои крылья.

Кристиан шагнул ко мне и прикрыл глаза. А спустя мгновение за его спиной вверх взметнулись два крыла — призрачные и прекрасные, кончиками они задевали стены. Не в силах удержаться от соблазна, я провела по ним рукой… и в это миг что-то переменилось.

Он вдруг стал… настоящим. Не призрачным, а настоящим — из плоти и крови со странными глазами цвета расплавленного серебра. И его крылья стали черными как безлунное небо. Ошеломленная, я боялась дышать, а перья в его крыльях щекотали кончики моих пальцев.

— Ты боишься меня? — Кристиан смотрел мне в глаза долгим, проникновенным взглядом.

— Нет, — отозвалась я, и улыбка слегка тронула мои губы. — Больше не боюсь.

Даже мне, Ангелу Смерти, для которого творить магию было все равно, что дышать, поверить в рассказ Розали оказалось непросто.

Селин, моя Орхидея, стала ведьмой. Не просто ведьмой, а одаренной бессмертием. И сейчас, в настоящем Розали, спустя десятки лет, Селин все еще была жива.

Голова шла кругом.

— И это еще не все, — тихо сказала Розали — призрачная фигурка, словно отлитая изо льда.