Повседневная жизнь европейских студентов от Средневековья до эпохи Просвещения - Екатерина Глаголева

Одного сильного духа для независимости мало — нужна прочная материальная основа. Университеты, в отличие от монастырей, не обладали земельной собственностью, от которой могли бы получать доход; их финансы складывались из платы за обучение, которая шла «в общий котел», взносов за право сдать экзамен на ученую степень, штрафов и пожертвований благодетелей.

Впервые плату за обучение начал собирать со школяров Пьер Едок (1110–1179), или, на латыни, Петр Коместор (прозвище он получил за то, что был «пожирателем» книг, а прославился главным трудом своей жизни — «Церковной историей»). Около 1150 года он сам слушал лекции Петра Ломбардского в Соборной школе Парижа, потом, в 1158 году, стал профессором, а затем и канцлером университета. Папа Александр III разрешил ему взимать умеренную плату за лицензии на преподавание (напомним, что век спустя их стали выдавать бесплатно), а школяры платили за обучение по два су в неделю.

Штрафы взимались как с учителей (например, за невыполнение учебного плана), так и с учащихся (за пропуски занятий).

Преподавателям обычно платили «кто сколько может». 26 декабря 1240 года подеста (мэр) Сиены Ильдебрандино Каччаконти издал указ, облагающий особым налогом граждан, которые сдавали комнаты студентам местного университета; эти деньги шли магистрам.

В Испании, в городе Уэска, городские власти по королевскому приказу были обязаны взимать налог с каждого фунта мяса, покупаемого в главной мясной лавке; полученные суммы выплачивались в качестве жалованья докторам и бакалаврам. Понятно, что горожане массово устремились в другую мясную лавку, владелец которой, мавр, не мог поверить своему счастью. Но оно продлилось недолго — новый королевский указ обложил налогом и эту лавку.

Учителя из числа монахов нищенствующих орденов не брали со студентов платы и не делали перерывов в занятиях. Магистры из белого духовенства пожаловались папе на это явное нарушение корпоративной солидарности, однако тот их не поддержал. Тем не менее спор остался неурегулированным, и на протяжении всего XIII века вопрос, брать или не брать деньги со студентов, служил предметом дискуссий, поднимался даже на лекциях и в проповедях, не говоря уже о повседневных разговорах.

В XVI веке Королевская счетная палата Монпелье выплачивала университетским профессорам по 200 экю в год. Чтобы получить жалованье, профессор должен был явиться в палату в сопровождении нескольких студентов, в том числе одного из четырех членов университетского совета, дабы те подтвердили, что лекции читались в полном объеме и качественно.

В самом деле, профессора могли пренебрегать своими прямыми обязанностями, если им предоставлялась возможность получать доходы от частной практики (в случае врачей и юристов). А церковные бенефиции оказывались неплохим подспорьем для магистров-теологов.

Парижский университет выплачивал некоторую сумму магистрам за участие в богослужениях В один из самых напряженных моментов Столетней войны, в 1429 году, эти выплаты прекратились. Больше всех пострадала английская «нация», оказавшаяся на «вражеской» территории; ей даже пришлось занимать деньги у других «наций».

Вообще взаимопомощь играла большую роль в существовании университетов и помогала выжить. Другое дело, что учебные заведения сами едва сводили концы с концами, а потому не могли содержать «иждивенцев». Например, Замойская академия постоянно нуждалась в деньгах, так как 13 тысяч польских злотых, назначенных на ее содержание Яном Замойским, катастрофически не хватало для удовлетворения всех потребностей. По этой причине академия находилась в большой зависимости от Краковского университета, ссужавшего ее деньгами. В конце концов она захирела еще до того, как отметила свой столетний юбилей.

Добывать средства к существованию можно было не только своим ремеслом. Иногда профессорам давалось право беспошлинного импорта чужеземных напитков или разрешение на безакцизную продажу вина от Пасхи до Троицы, охоту, устроение и сдачу в аренду аптек, винных погребов и пивных.

В начале XVII столетия среднестатистическое жалованье профессора голландского университета составляло тысячу гульденов (флоринов) в год — сумма не очень большая (для сравнения: булочник получал 600 гульденов), тем более что за 100 лет эта денежная единица обесценилась наполовину, а цены выросли в пять раз. Впрочем, филологу Исааку Фоссу предложили в 1644 году в Амстердаме две с половиной тысячи гульденов и дом за 900 гульденов в год. Хороших преподавателей старались переманить к себе, завлекая повышенным жалованьем и различными льготами.

Николай Бидлоо, приглашенный в Россию в качестве придворного врача Петра I, 16 марта 1702 года подписал контракт с русским послом Матвеевым. Ему определили жалованье в 2500 гульденов в год — это было гораздо больше, чем получали в то время профессора медицины. Контракт предусматривал, что в случае его смерти его жена и дети получат половину годового жалованья.

В России конца XVII века школы, открывавшиеся, как правило, при архиерейских домах, финансировались Церковью. Славяно-греко-латинская академия существовала на средства Патриаршего казенного приказа, который финансировал также Типографскую школу (среднее учебное заведение). В дальнейшем учителя получали государственное жалованье, студенты не платили за образование, а сами находились на казенном обеспечении (прослойка своекоштных студентов возникла позже). С момента основания училища Лихудов (будущей академии), 1 июля 1685 года, их ученики получали кормовые десять рублей в год. Когда в 1736 году часть наиболее успешных школяров перевели из Москвы в Петербург, в академический университет, Сенат выделил на их содержание 300 рублей, причем на питание каждого студента отводилось пять рублей в месяц, а часть денег была потрачена на покупку для них белья и мебели — по столу на каждого.

Впрочем, в Западной Европе студенты тоже могли получать стипендии от государей, которые хотели иметь образованных подданных. Например, Лодовико Гонзага из Мантуи предоставлял субсидии студентам из этого города, учившимся в Болонье, поддерживал отношения с их профессорами и, используя свой авторитет, помогал землякам сдавать экзамены.

Папа Урбан V (1362–1370) содержал на свои средства 1400 стипендиатов. Тем, кто удивлялся такой неслыханной щедрости, папа неизменно отвечал, что пусть большинство его протеже и не станут священниками, они будут добрыми отцами семейств и тружениками, и даже если они сделаются пахарями, учеба всё равно пойдет им на пользу.

В среднем по Европе стипендии получала четверть студентов. Но были и другие способы материально поддержать неимущих школяров. Папа Григорий IX предоставлял сорокадневную индульгенцию благодетелям, оплачивавшим расходы бедных студентов на проживание и лечение. В Тулузе, воззвав к сознательности горожан, собрали для студентов 56 деревянных кроватей, 52 соломенных матраса и 49 пуховых перин. Папа Иннокентий IV в 1245 году повелел епископу Тулузы предоставить жилье для бедных школяров и проследить за тем, чтобы их привечали бесплатно в домах, расположенных «в удалении от общественных мест», для большего спокойствия.