Отец поневоле - Дина Данич

И Полина…

— Не сильно занят? — интересуется друг.

— Есть немного. Что-то случилось?

— Да вот неподалеку тут. Хотел забежать. Уделишь полчаса?

— Конечно, о чем речь.

И действительно через полчаса раздается стук в дверь, и на пороге появляется Демьян.

— Секретарь твой сказал, что ты очень занят, — ухмыляется тот, проходя. — Большой босс.

Я лишь кисло улыбаюсь. Лера, она, может. Особенно, если знакома с посетителем достаточно хорошо.

— Ты по делу или так?

— Два в одном. Но сначала рассказывай как твои поиски, — друг усаживается в кресло напротив и всем своим демонстрирует, что без ответов никуда не уйдет.

— А ты не в курсе? Олег не просветил?

Зверев пожимает плечами.

— Он про дела не болтает. — Я удивленно хмыкаю. Надо же. — Так что там? Нашлась Полина?

— Нашлась, — выздыхаю. — Сама. Случайно. На встрече с Емельяновым.

Демыч лишь чуть приподнимает брови.

— Тем самым? С которым у тебя вроде как контракт?

— Ага. И это еще не все. У нее травма головы, и она ни черта не помнит.

— Не тухло, — выдает друг. — И что? Веришь ей?

— Тоже думаешь, что это может быть подставой? — мрачно интересуюсь. Все же Полянскому удалось зародить во мне сомнения.

— Всякое может быть, Назар. Ты и сам понимаешь, в нашем деле и не к такому прибегнуть могут.

Так-то он прав. Но Полина? До сих пор внутри скребет от ее признания вечером. От того, как она смотрела. Так, словно была уверена — я не услышу. Не приму. Не поверю.

— Да, ты прав. Конечно.

— И что сейчас между вами?

Опять тяжело вздыхаю. Хотел бы я и сам знать что.

— Ты ей веришь? — добивает меня Зверев. — Веришь, что она случайно оказалась с ним?

— Да. Верю. Да и сам Емельянов… Он не оставляет ее в покое, — раздраженно фыркаю.

— Даже так? Прям роковая красотка.

Какое-то время мы оба молчим.

— Что, хреново? — наконец, спрашивает он. — Кроет?

— Не говори, — признаю очевидное. — Все понимаю, но…

— Простить не можешь? — догадывается Зверев.

— У Полины бывают вспышки воспоминаний. Пока очень короткие, но вчера… Вчера она вспомнила наш разговор и сказала, что не изменяла. Что она соврала.

— Соврала? — цепко ухватывается Демьян. — Ты, что же это, поверил ей на слово?

— Если бы… — Перед глазами всплывают те фото, и внутри снова начинает противно зудеть. Черт! — Мне прислали фото. Когда я спросил у нее про них, она просто подтвердила, что все так и есть.

— А ты поверил, значит…

— А я свалил из дома и три дня бухал, как не в себя, — огрызаюсь в ответ. — Когда вернулся, ее уже не было. Больше мы не виделись.

Друг задумчиво постукивает пальцами по столу, и мне его взгляд очень не нравится.

— Веришь ее словам?

— Не знаю. Наверное, да, — устало вздыхаю. — Все, конечно, как-то одно к одному, Демыч… Ты бы видел ее… Поля, она ж не актриса. Ни разу. Если она может такое сыграть, то…

Озвучивать дальше в общем-то и не надо.

— Так если все так, какого ты здесь еще?

— Черт его знает. Ломает меня, понимаешь? Все как-то дерьмово складывается. Сына-то она в любом случае скрывала. И если бы не вляпалась, то, кто знает, рассказала бы?

— Значит, не простил.

— Только не надо мне ставить диагноз!

Он усмехается и качает головой.

— Не собираюсь. Но знаешь, я вот пропустил несколько лет жизни своего сына. И это хреново, друг. Ты можешь послать все лесом и встать в позу. Да только я сомневаюсь, что Полина из прихоти так поступила. Я же видел как она на тебя смотрела. И если она тебе хоть немного дорога, не продолбай свой шанс.

— Тоже сводником заделался? — фыркаю в ответ.

— Мне-то что? Тебя дурака жалко. Потому что если Емельянов всерьез нацелился на нее, он не отступит. Особенно если поймет, что ты колеблешься. Не будешь потом жалеть, что упустил шанс? Полина пока мало что помнит, и этим уязвима. Считай, вы в равном положении с Володей — ее ничего с тобой не связывает. Разве что сын. Но ты ведь не заберешь того?

Демьян выжидающе смотрит на меня, а я понимаю, что если вопрос встанет вот так, то я понятия не имею, что сделаю. Платона я не отпущу. Ни за что. Но и Поля от него не отступится.

Вчерашний вечер доказал, что между нами по-прежнему искрит. Но это ведь может быть и простым притяжением между мужчиной и женщиной. И на моем месте вполне может оказаться Емельянов. Который наверняка найдет, как и чем ее утешить…

— Тише, — усмехается Зверев, когда карандаш в моей руке неожиданно ломается. Отбрасываю тот раздраженно и качаю головой.

— Вот что ты за человек, — с досадой говорю.

— Не благодари, — ухмыляется тот. — А теперь можно и о делах, да?

Когда спустя сорок минут, Демьян уходит, я тоже собираюсь домой. Кое в чем друг прав, и пока не поздно мне стоит взять дело в свои руки.

Возвращения Назара я жду весь день. Но когда тот приезжает, на меня нападает паника. Что я ему скажу? Что скажет он? Вдруг просто пройдет и не станет говорить? Что если не поверил? Или решил, что больше не притронется ко мне?

— Давай, я посижу с ним, — мягко произносит Аврора и забирает сына, заметив мои подрагивающие руки и взгляд в сторону двери.

— Да я не…

— Полин, — улыбается она, — иди к нему.

Я бесконечно благодарна этой женщине за ее понимание, за проницательность. На дрожащих ногах иду к дверям, и застаю Назара в холле.

— Привет, — неловко произношу, застывая под его взглядом.

Адамиди молчит. Оставляет вещи на тумбе и медленно шагает ко мне. Я завороженно смотрю ему в глаза, нервно сглатываю, боясь и одновременно мечтая о его приближении.

— Ты, наверное, голоден, — бормочу первое, что приходит в голову.

Но и на это мужчина продолжает молчать. Меня уже так трясет, что это становится заметным. Делаю шаг назад, трусливо собираясь сбежать. Просто потому что молчание так сильно пугает, что я готова уйти, так и не поговорив. Но Назар успевает перехватить меня за руку, и пока я соображаю зачем, притягивает меня к себе и целует.

Жадно. Больно отчасти. Но настолько отчаянно, что я как-то даже не сопротивляюсь. Наоборот. В душе расцветает тепло, и я сама тянусь к нему, хватаюсь за плечи, пытаясь удержаться и не расплыться лужицей у его ног.