Наши хрупкие надежды - Мэри Бланш

Последнее обновление было месяц назад — лежащая на столе скрипка.

Задумавшись, я снова захожу в нашу переписку и, пока не передумываю, печатаю, как сумасшедший.

“Мишель, знаю, ты спишь, но сейчас я должен признаться — я больше не могу скрывать, как чертовски скучаю по тебе. Знаю, это эгоистично. Любовь порой эгоистична. Но я должен был тебе это сказать. Я больше не могу носить это в себе и делать вид, что не скучаю, что мое сердце никак не реагирует на твои сообщения.

Поверь, я безумно счастлив, что ты наладила свою жизнь, у тебя все прекрасно, ты счастлива… Но, как думаешь, мы можем быть счастливы вместе? Я абсолютно точно готов прилететь к тебе и знаю, что Чарльз тоже. Он только и спрашивает о тебе. Эти пять месяцев были сложными, я тоже старался улучшить нашу с сыном жизнь. Теперь хоть тут могу вздохнуть свободно, но знаешь… Мне всегда будет непривычно, что напротив меня не живет прекрасная девушка, которую со временем, как я осознал, полюбил. Полюбил так, что до сих пор не могу забыть. Знаешь, я где-то прочел одну фразу, в ней говорилось, что есть границы между странами, но нет границ между сердцами. Я в это верю. Надеюсь, ты тоже”

Закрываю глаза и провожу рукой по лицу. Как же легко стало, когда всю душу вынул наружу. Блокирую телефон, ложусь набок, но сначала удаляю все, что написал и, конечно, не отправляю сообщение.

29 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

Не понимаю, как так быстро пролетели эти три дня и как я согласилась полететь в Майами. Я просто сказала «да» Мине, когда мы закончили выступление.

Я не сразу влилась в коллектив, вела себя отстраненно, но Мина старалась, чтобы мне было комфортно, и я была очень ей благодарна. Ее друзья веселые ребята, которые всеми силами пытались меня развеселить и делали комплементы моим тату. Среди них также была милая девушка с пышными формами. Мне нравилась ее уверенность выйти на пляж в открытом купальнике, в то время как я не была готова даже надеть шорты. Но выбора у меня не было: здесь слишком жарко.

За эти три дня ребята показали красивые места города. Я здесь была впервые и, конечно, мне нравилось абсолютно все. Мы посетили Тропический ботанический сад Fairchild, где увидели тысячи экзотических бабочек, редких рыб и необычных растений. Познакомились с культурой Кубы, для этого посетили Малую Гавану. Испанских названий и речи здесь больше, чем где бы то ни было в Майами! Затем отправились в кафе, чтобы отведать вкуснейшие кубинские сладости.

Я также решила зайти в магазин виниловых пластинок. Он был небольшим, но мои глаза разбежались, не зная, куда именно смотреть. Большое количество пластинок разных музыкальных групп и певцов. На стенах висели фотографии группы Deep Purple и Queen, разные статьи об участницах групп на уже старой газетной бумаге. Такие статьи считаются буквально раритетом, так как найти в наше время их настоящая редкость. Продавец, и как оказалось, владелец этого места — пожилой веселый мужчина мистер Уайт, но любит, когда к нему обращаются просто по имени — Стивен — был рад увидеть в своем магазинчике человека, который так же, как и он, делит любовь к пластинкам. Он показал мне пластинку нового альбома Андреа Бочелли, и мои глаза засияли. Конечно, я ее купила, и оставшееся время Стивен рассказывал, что сначала это место принадлежало его родителям, а после их смерти он взял все в своих руки, но ему так же помогает его сын. Собираясь уходить, я услышала любимые звуки: кто-то играл на скрипке. Стивен сказал, что на втором этаже магазинчика репетирует его внук. Он спустился как раз через пару минут, и старик познакомил меня с ним, ему было лет двенадцать. Перед уходом старик сказал, что всегда будет рад моей компании.

На следующий день мы, охлаждаясь фруктовыми напитками, поехали в Музей эротического искусства. Сначала я как-то скептически отнеслась к названию, но когда мы вошли внутрь, то я сразу же ощутила атмосферу искусства. «Это место действительно пропитано искусством, артефактами и другими предметами, связанными с человеческой сексуальностью», — сказала Мина, когда мы рассматривали картины, и подмигнула мне. Тогда-то я поняла, что это была ее идея туда пойти и таким образом показать, что все мы сексуальны. И я, которая вечно жалуется ей, что не чувствую себя такой.

Даже сейчас, стоя возле большого зеркала у себя в комнате, я не ощущаю себя привлекательной в белом открытом купальнике. Кажется, идея пойти на пляж была плохой.

— Я готова, — входит в комнату Мина в малиновом купальнике и сумкой на плече.

— Я не готова. Это ужасно, да я сама ужасна! — с неприязнью говорю я, отходя от зеркала.

Девушка ставит сумку на собранную постель и подходит ближе.

— В каком месте, детка?! Ты просто сияешь! — улыбается она, а я не выдерживаю:

— Ты не понимаешь, как трудно смириться с крушением самооценки!

Мина поджимает губы и делает шаг вперед.

— Я как никто другой знаю, какого это. Меня вечно травили в школе, что я внешне отличалась от других. Никому не нравилась моя латиноамериканская внешность. Я была слабой, не могла дать отпор. Меня защищал брат, но это не помешало мне поменять несколько школ. Но самое ужасное было потом. — Она делает паузу, тяжело вздыхает, продолжая: — Последней каплей было, когда в уборной одна школьница сказала мне сделать одолжение, исчезнуть. Я не восприняла эти слова близко, но когда она сунула в мою ладонь лезвие и с ухмылкой ушла, я буквально тряслась.

Мина замолкает, поднимая голову вверх, избегая слез. Пока я перевариваю услышанное, она продолжает:

— Я всегда считала себя красивой, но они — те девушки, которые решили, что королевы мира, — заставили меня поверить в обратное! Вскоре я познакомилась с Федерико. Конечно, я была очень закрытой, не улыбалась, вечно всех ненавидела. Но всего лишь его «мне нравится, когда ты улыбаешься» убило все мои комплексы. С ним моя улыбка действительно не сходила с лица. В школе косо глядели на нас, думали, как такой красавчик выбрал такую уродину?!

Уродину? Они вообще видели Мину? Я всегда завидовала латиноамериканкам. У них невероятные формы, пышная грудь. Ее белые, как снег, волосы придают уникальность, тут-то сыграли уже немецкие корни.

— Федерико очень разозлился, когда увидел в моей сумке лезвие. Да, оно до сих пор было у меня, но в тот момент, когда этот парень