Америка. Приехали! - Григорий Хайт

полковник, это же у нас патроны кончились. А если у них не кончились, что делать?

— Атаковать! — гремел голос полковника. — Это вам не шестидневная прогулка по Синайской пустыне, — яростно продолжал он, явно намекая на шестидневную арабо-израильскую войну. — Всем молчать! Приготовиться к атаке … Давай, дебил, командуй! — приказывал он командиру нашего взвода.

Командир нашего взвода, уже едва сдерживая смех, вскакивал на ноги и кричал тоненьким голоском:

— В атаку. За мной. Ураааа…

******

В тот славный мартовский денёк в лесу происходила масса интереснейших событий. Пели птички, из-под снега пробивались подснежники. По стволам берёз струился берёзовый сок. Но к нашему рассказу это никакого отношения не имело. Важным было то, что погода была отличная. Светило мартовское солнце, которое растопило посередине нашей поляны огромную лужу.

Наш взвод, развернувшись цепью, как раз следовал в направлении этой лужи. Дальше, естественно, "бойцы" просто повернули вправо и влево, обходя это водное препятствие, и в результате сбились в две кучи по краям лужи. Полковнику Крылову это вот решение с лужей не понравилось, и он тут же прокричал:

— Стой, назад, на исходный рубеж.

Мы вернулись обратно. Полковник же Крылов разошёлся не на шутку.

— Ну что! — орал он. — Как бараны сбились в две кучи. Да вас тут же всех противник перестреляет. Цепью надо идти и не обращать ни на что внимание.

Вновь прозвучала команда "В атаку! Урааа…" Вновь мы пошли цепью на противника. Дойдя до лужи, уже не сворачивали, а, матерясь, шлёпали по воде, желая лишь одного — не зачерпнуть воду в сапог и не потерять его в луже.

И вдруг, когда мы уже достигли середины лужи, прозвучала очередная команда полковника Крылова:

— Ложись! Огневой налёт.

Полковник Крылов всегда был любителем "подложить подлянку", а команда "ложись" вообще была его любимейшей командой из всего военного устава. Пользовался он ею безо всякой меры и особенно в присутствии девушек. Полковник Крылов, оказывается, был не лишён чувства прекрасного. Когда мы шествовали строем и нам навстречу попадались самые красивые девушки наших факультетов, полковник наш командовал "Ложись!", с удовольствием наблюдая, как мы купаемся в пыли в ногах у красавиц. Девушки-студентки смущённо смеялись и убегали. Полковник же Крылов лишь наблюдал с довольной гримасой за этим "действом". Так что ожидать пакость от полковника Крылова было делом привычным.

Но сейчас он явно "перегнул палку". Падать в лужу — это уж слишком. Кто-то остановился, кто-то слегка присел, симулируя положение лежа. Но, к несчастью, с нами на курсе учились три "деда" — ребята, пришедшие в университет после армии и потому обученные не размышлять, а исполнять. Они-то и шлёпнулись плашмя в лужу и лежали там, пуская пузыри в холодной талой воде.

Полковник Крылов и сам не ожидал такого. Возможно, его слова вылетели сами собой, "автоматически", как оправдывался Шура Балаганов, сперев кошелёк. Поэтому через секунду, опомнившись, наш полковник заорал "Отставить! Встать!" и потом, даже снявшись с пенька, устремился к нам. Он добежал до края лужи. Впрочем, в неё он не полез и заговорил мягким, почти отеческим голосом:

— Ну что ж вы, ребятки, шуток что ли не понимаете? Кто ж заставлял вас в лужу прыгать?

На наших дедов смотреть было смешно и абсолютно не жалко. Они стояли как мокрые глупые щенки, вывалявшиеся в грязи и не умеющие даже отряхнуться, как следует, по-собачьи.

Потом полковник Крылов сообщил нам, что решил сегодняшнее занятие завершить пораньше, построил нас в колонну по трое и погнал домой — в университет, на кафедру. Мы шли без всякой строевой песни, даже не в ногу, а как попадя. Полковник Крылов даже на это не обращал внимания. Как и все, я тоже вышагивал в толпе, спотыкаясь о чьи-то ноги, поглядывал на озабоченное лицо нашего наставника и размышлял о странных метаморфозах полковника Крылова.

"Стыдно стало. Неужели?" — думал я. Уж очень это не походило на нашего заботливого командира. Разрешилась эта загадка достаточно скоро, в нашем гардеробе. Как обычно, мы бросали на прилавок сапоги и ватные бушлаты, получая взамен свою гражданскую одежду. Было тихо, спокойно, привычно, обыденно. Но лишь до тех пор, пока наши "мочёные" деды не попытались вернуть свою изрядно подмокшую форму. И тут наш гардеробщик — дядя Коля ‒ взорвался.

— Чего кидаете? — орал он. — В каком виде я форму давал, в таком обязаны вернуть!

— Так мы ни при чём, — оправдывались наши деды, — это товарищ полковник приказал в лужу лечь.

— Какой ещё нах… полковник! — продолжал орать дядя Коля.

Гардеробщик дядя Коля абсолютно не боялся и не уважал наших военных преподавателей, майоров и полковников, и как часто он говорил, видел их в жопе. Он был бывший фронтовик и, в отличие от наших полковников, нюхнул настоящего пороха. Обычно перед 9 Мая он надевал несколько своих боевых медалей, среди которых выделялась серебристая медаль "За отвагу". Этим он сильно отличался от наших, с позволения сказать "военных", украшенных звёздами и наградами "непонятно за что". Поэтому сегодняшние негодующие крики не выглядели чем-то "из ряда вон".

— Ведите сюда вашего полковника. Я ему щас врежу по первое число! — продолжал орать дядя Коля. — А у вас что — мозгов нет? — он обращался уже к мокрым дедам.

— Так товарищ полковник же приказал!

— А если он вам прикажет яйца отрезать, так вы тоже отрежете? Думать надо, олухи!

В конце концов, на дяди Колины вопли примчался начальник военной кафедры полковник Зубов.

— Ну просил же я их, военных твоих, не гонять студентов по грязюке, — уже слегка понизив голос, жаловался дядя Коля. — Оно ж всё загниет. Где я сушить всё это буду?

— Да успокойся, дядь Коля! — бубнил начальник кафедры. — Чего-нибудь придумаем.

— Ага, ты придумаешь, — вещал дядя Коля. — Вот возьмёшь к себе домой, да на батарее сушить повесишь.

— Ну ладно, ладно, — отзывался начальник кафедры, правда без должной строгости в голосе, словно даже побаиваясь дядю Колю. Ничего не поделаешь. Закон развитого социализма. Явное перепроизводство полковников и острая нехватка гардеробщиков.

Полковника Крылова рядом не было. Он прятался в туалете. То ли не хотел смотреть в глаза дяди Коли, то ли после всего совесть замучила.

Корпоратив по-американски

С самого утра мы начали получать поздравления, хотя, честно говоря, поздравлять нас было абсолютно не с чем. Проект, над которым работала наша группа, хорошо отставал от всех намеченных сроков, прочно стоял на месте. Впору было бы не то что хвалить, а принимать организационные меры. Это и учуял