Тайны старых подвалов - Вадим Агапов

взрывов, приходится ползти, чтобы не подстрелили. Как и обещал Гребер, его прикрывают огнем: раздаются автоматные очереди, и над ним свистят пули. Вдруг со стороны ДЗОТа, который захватили русские, раздается стрекот пулемета. Короткая очередь. «Патроны экономят», – разговаривает сам с собой Генрих, чтобы отогнать страх быть убитым.

Пробежка, затем распластаться и ползти, и снова бежать на полусогнутых ногах… скоро уже мостик… стреляет автомат… «Шанс, он выпадает только раз», – напевает Генрих для храбрости, но ком земли выбитый выстрелом от стенки траншеи попадает ему в рот, заставляя закашляться.

И, наконец, самое страшное… Генрих на мгновение останавливается, чтобы восстановить дыхание перед последним броском… Деревянный мостик, хорошо заметный и простреливаемый. Через ров к зданию… Несколько метров. Несколько секунд… Генрих вскакивает с земли и бросается по мосту в дом…

Треск пулеметной очереди – и воздух над мостиком рассекают пули.

Генрих в изнеможении падает на пол, усеянный кирпичами, стеклами и землей. Отдышавшись, он размышляет: всю ли пачку успел выкурить Гребер? После чего начинает смеяться – запоздалая реакция на страх…

Скинув вещмешок, Генрих достает банку тушенки, таблетку сухого горючего, изобретенного, кстати, русскими, и собирается разогреть еду…

Неделю назад была получена информация, что в подземелье этого некогда великолепного дворца находятся картины. Украденные, упакованные, спрятанные, но забытые солдатами из зондеркоманды похитителей сокровищ. Генриха посылают найти и забрать эти произведения искусства. Но увы, слишком поздно. Он это понимал, еще когда смотрел на разрушенный дворец, беседуя с фельдфебелем. Ничего здесь не могло сохраниться. И единственно, зачем он рисковал жизнью, пробравшись сюда, – это возможная встреча с русскими разведчиками.

На улице стемнело. Генрих устроился так, чтобы огонь не был виден снаружи. Когда он ел последний раз? Вчера?

Вдруг… Он скорее почувствовал, чем услышал осторожные шаги.

– Руки вверх!

Генрих с удивлением выполняет команду, потому что приказ звучит на хорошем немецком языке. Он щурится от света фонаря, направленного ему в лицо.

Его держат на прицеле трое или четверо человек. Гребер оказался прав! Это, без сомнения, русские. Они незаметно покинули ДЗОТ, который с минуту на минуту будет уничтожен, и перебрались в разрушенный дом. А здесь, обнаружив немецкого солдата, решили, что попали в засаду.

– Сколько человек в здании? – на немецком языке спрашивает один из русских.

– Во дворце только я! – быстро говорит Генрих, понимая, что его могут убить до того, как он успеет передать важные сведения. – Я специально проник сюда. Для того, чтобы встретиться с вами.

Русские солдаты заметно нервничают. Трое из них держат под контролем весь зал, в котором они оказались. А четвертый, уперев автомат в грудь Генриха, недоверчиво переспрашивает:

– Не понимаю! Скажи еще раз. Что ты здесь делаешь?

– Я должен передать вашему командованию важные документы! – Генрих стоит с поднятыми руками. Автомат неприятно давит на сердце, вызывая слабость в ногах. – Не бойтесь, это не засада! Все думают, что вы в ДЗОТе, и сейчас его начнут расстреливать из пушек…

Тот, кто держит Генриха на прицеле и владеет немецким, коротко отвечает на вопросы своих товарищей. Они не понимают, что происходит, и Генрих догадывается, что они недовольны. Один из них кричит на Генриха, на того, кто его допрашивает, но последний коротко отдает какой-то приказ, и тот замолкает.

– Кто ты такой? – снова спрашивают Генриха.

– Генрих Штайн, – стараясь выглядеть как можно спокойнее, отвечает он. – Я вхожу в одно из подразделений, которые занимаются поиском произведений искусства на завоеванных территориях.

– Понятно. Мародеры и грабители, – кивает один из солдат, когда им переводят ответ Генриха.

– К сожалению, да, – соглашается Генрих.

– В расход его! – бросает другой солдат незнакомые Генриху слова.

– Отставить, – не поворачиваясь, говорит на русском допрашивающий и снова обращается к Генриху на немецком: – Говори! Или мы тебя сейчас расстреляем!

– Я записывал все произведения искусства, которые проходили через мою команду. Что именно украдено, откуда и куда переправлено, – торопливо объясняет Генрих, – в какие города… Кассель, Линц, Кенигсберг… все сведения у меня во внутреннем кармане шинели. Разрешите я достану?

Тот, кто допрашивает, отступает на два шага назад и что-то командует остальным. Те тоже направляют автоматы на Генриха. Он понимает, что любое неправильное движение, любой неосторожный жест – и его убьют.

Двое держат оружие наизготовку, один светит фонарем на пачку исписанных листков бумаги, а владеющий немецким языком просматривает их. Он удивленно что-то сообщает товарищам. Один из листиков падает на пол, Генрих хочет обратить на это внимание, но его обрывают – один из автоматов упирается ему в живот.

Генрих осторожно рассматривает разведчиков. Осунувшиеся, землистого оттенка лицо, быстрые взгляды по сторонам в постоянном ожидании нападения. Одежда, перепачканная землей. Один из них ранен: под каской виден окровавленный бинт…

– Да, сведения важные, – соглашается читающий. По-видимому, это старший разведгруппы. Он внимательно смотрит на Штайна. – Вопрос: а зачем тебе нужно, чтобы документы попали к нам?

– Мой отец – антифашист, – отвечает Генрих, пытаясь улыбнуться. – Я тоже не нацист. Просто выбора не было: или с ними, или… Меня взяли в команду, поскольку я хорошо разбираюсь в искусстве. Но я хочу, чтобы награбленное вернули обратно. Когда война кончится. Это самое малое, что я могу сделать. И еще… если бы кто-то из моих сослуживцев увидел у меня эти записи, меня бы тут же расстреляли, – добавляет он.

– А ты не боишься, что мы тебя расстреляем? – неожиданно усмехается старший разведчик. – Или ты такой герой?

– Нет, я не герой, – спокойно отвечает Генрих. – Я просто выполнил свой долг. Можно тоже вопрос? – вдруг спрашивает он. – Где вы так хорошо немецкий выучили?

На лице старшего разведчика запредельная усталость.

– Я до войны учителем был, – отвечает он, но его голос тонет в грохоте орудийных залпов. Генрих от неожиданности прикрывает руками голову.

Началось выполнение приказа по уничтожению захваченной огневой точки. И разведчики это понимают. Как и то, что им нужно как можно быстрее уходить. Не прощаясь, они быстро идут к противоположному выходу. Один из них пятится, держа Генриха на прицеле. Тот продолжает держать руки над головой…

Генрих зажигает еще одну таблетку сухого горючего и греет затекшие руки. Внезапно он замечает, что листок, который выпал из пачки бумаг, так и лежит на полу.

– Черт! – восклицает он. – Это же указание на хранилище, где спрятан Самсон! Ну надо же,